«Был устроен прием, на котором они представили „Му Iron Lung", [и] Том и Джонни полетели в США, чтобы устроить живое шоу, — рассказывает Пол Колдери. — Я был в трейлере с ними, потому что дружил с диджеем, и тут одна журналистка говорит: „Есть ли что-нибудь такое, о чем вы хотите или не хотите говорить?", а Том в ответ: „Что угодно, только не говорите про «Creep», я не хочу ее сегодня играть, я хочу исполнить новые вещи". И она согласилась. Затем началось интервью, и первое, что журналистка сделала в присутствии большой толпы наблюдателей, так это заявила: „Знаете, они говорят, что не будут сегодня играть «Creep»! Что вы на это скажете?" Конечно же, все закричали: „Безобразие! Идите к черту!" Том побелел как полотно. Сначала покраснел, потом побелел. И говорит: „Я хочу немедленно уйти отсюда!" Вскочил с места и был таков. Мы с Джонни кое-как закончили интервью, но в такой ситуации так и тянет воскликнуть: „Мы же только что договорились! Вы думаете, это шутка?" Том был совершенно взбешен, но в итоге выдал отличное шоу. Эта ситуация странным образом наполнила его энергией. И я не обвиняю его. Разные люди могли бы по-разному реагировать на такую подставу, но Том взорвался, и все вокруг буквально понеслось вскачь. Для него это сработало именно так».

«Главное, чего мы хотели избежать, так это самоповторов, — сказал Том в телеинтервью. — Многие были бы счастливы, исполни мы дюжину версий „той самой песни", но в тот момент с нас было довольно. Даже при всем желании мы не смогли бы повторить ее».

Именно тогда многие фанаты «Creep» отвернулись от группы, зато появилась новая генерация поклонников Radiohead, которая постепенно вытеснила прежних. Несмотря на бойкот радиостанций, сингл «Му Iron Lung» был принят публикой гораздо лучше, чем опасалось руководство лейбла, и стало ясно: даже без особой поддержки радио и прессы музыканты уже приобрели надежную базу фанатов. Это был важный прорыв после крайне трудной пары лет, и успех помог им набраться отваги для выпуска альбома «The Bends».

Во втором альбоме Radiohead не было заметно никаких признаков столь долгой и мучительной записи. Он получился монолитным и мощным, как сжатый кулак. Несмотря на повторяющиеся темы отвращения и физического распада, он излучает энергию кипучей жизни, в которую погрузилась группа.

«Концепция „The Bends" восходит к песне „Му Iron Lung" и ее неровному дыханию, — говорит Пол. — Не думаю, что ребята намеревались создать какую-то концепцию альбома, но именно это они в некотором роде и сделали. Получились размышления о клаустрофобии, чувстве замкнутости и неспособности дышать».

Песни «The Bends», «Fake Plastic Trees», «Bones», «High And Dry» и «Му Iron Lung» можно рассматривать как экскурсы в ненавистное для Тома больничное детство, хотя сам он всегда яростно отрицал автобиографический характер альбома.

«Это не какой-то чертов дневник моей жизни, — заявил он в интервью «Melody Макег». — Это не моя жизнь. Стихи не являются прямым самовыражением, и „The Bends" — не моя исповедь. И я не хочу, чтобы альбом использовали для пустого трепа, оправдания собственной тупости и тормозов. Я не желаю знать о вашей депрессии — если вы напишете мне об этом, я злобно отвечу, чтобы вы заканчивали с этим дерьмом».

Йорк особенно подчеркивал, что многие стихи были написаны им в саркастическом ключе или в приступе веселья. «Величайшая битва, которую я веду сейчас, — сказал он в телеинтервью в конце 1990-х гг., — направлена на то, чтобы убедить людей: большинство моих стихов — смешные».

В то время многие согласились бы с саркастическим ответом Колина: «„Стремные" — совсем не то же самое, что „смешные"». Но нет сомнения, что во многих луч ших текстах Тома в той записи присутствует юмор. Даже «Му Iron Lung» очевидно может служить образцом черной комедии. Немногие слушатели отважились бы на такую черную неблагодарность, чтобы посчитать шуткой главный хит альбома. Но Том обладал способностью многих творческих людей одновременно испытывать эмоции и насмехаться над ними.

Эту его способность разделял старый университетский друг Дэн Риквуд. Искусство Дэна тоже зачастую касалось серьезных сюжетов, которые он доводил до абсурда. В университете друзья считали Дэна «шутником», и его произведения отличались тем же ядовитым чувством юмора. Том был не в восторге от предыдущих решений EMI по поводу дизайна конвертов, и когда подошло время оформления сингла «Му Iron Lung», он позвонил Дэну.

«Radiohead не устраивало количество денег, которые компания заплатила за дизайн, — рассказывает Джон Маттиас. — [Раньше] люди из шоу-бизнеса вечно пытались подделаться под гранж. Только начиная с „Му Iron Lung" группе удалось начать движение к независимости. Думаю, когда они только подписали контракт, они делали то, что им велели, и это немного напоминало школу. Постепенно музыканты осознавали, что представители EMI далеко не все знают, и они понятия не имеют, что хотят делать парни из Radiohead. Это было очень постепенное движение в сторону от зависимости. Осознание того, что участники группы могут сами контролировать собственные идеи и произведения».

Именно тогда они начали принимать решения не только по поводу музыки. Они были разочарованы художественным оформлением и качеством видео, равно как и организацией продвижения группы на музыкальном рынке. Обложка «The Bends» стала первым альбомом, отражавшим более широкие эстетические установки, в которых Дэн — теперь работавший под псевдонимом Стенли Донвуд — сыграл существенную роль. На обложке он изобразил манекен, который оксфордская больница Джона Рэдклиффа использовала для обучения персонала методам реанимации. Тому и Дэну нравился широко открытый рот манекена. Трудно сказать, был то экстаз или агония, но образ отлично подходил для стиля Radiohead.

С этого времени художественное оформление и музыка были тесно связаны друг с другом. Зачастую Дэн присоединялся к музыкантам в студии, предлагал идеи, слушал, как они играют. «Он находился либо в маленькой смежной комнате, либо на балкончике над нами, либо прятался по углам, — вспоминает Эд О'Брайен в интервью «AV Club». — Он всегда был с нами, и мы нуждались в его участии в творческом процессе. Не только из-за его дизайна, но и потому, что он мог сказать: „Ничего не понимаю в музыке, но вот это — офигенно круто!"».

Когда альбом «The Bends» увидел свет, большинство критиков пришли к такому же выводу. Диск получил две восторженных рецензии в главных музыкальных изданиях: «NME» и «Melody Maker», а потом появился в многочисленных списках «альбом года». Несмотря на это, к 1995 году отношения Тома с прессой, никогда не отличавшиеся особой теплотой, еще больше испортились. Первое болезненное столкновение произошло в 1992-м во время раннего интервью «NME» в прямом эфире. Журналист Кит Кэмерон описал Radiohead как «хлипкий суррогат рок-группы». Допустим, он высказал свое личное мнение, но комментарий сопровождался подборкой весьма нелицеприятных кадров с изображениями Тома, озаглавленной «Уродец? О да!» .

С выпадом Кэмерона музыканты сумели справиться. Они даже превратили формулировку «хлипкий суррогат рок-группы» в некое ироническое кредо. А в марте 1995-го Том — который имел привычку во всеуслышание зачитывать статьи из музыкальной прессы — с ужасом обнаружил в «Melody Maker» заметку, где у читателей спрашивали, есть ли у него шанс стать следующей великой рок-потерей после Курта Кобейна и Ричи Эдвардса из Manic Street Preachers (который тогда месяц назад пропал без вести).

«Когда они напечатали, что я собираюсь покончить С собой, я бросил читать рок-прессу, — сказал Том в конце того года в интервью «NME» . — И моя девушка позвонила мне ужасно расстроенная и спросила: „Что все это значит? Что ты им наговорил?" Знаете, именно тогда я прекратил читать рецензии. С меня было достаточно».