Опыт записи альбома «Раblо Ноnеу» для Тома и других участников группы стал крутым поворотом в карьере. В то же время опыт этот оказался тяжелым и изматывающим. Том научился лучше писать песни, но сочетание напряженного графика работы и более чем скромного бюджета ли шали их возможности вкладывать в запись каждой композиции необходимое время. Некоторые номера, например «Prove Yourself», казались лучшими произведениями Radiohead, когда Пол и Шон впервые услышали их, но вскоре их превзошли новые, более эффектные композиции.

«Я думаю, "Prove Yourself" была одной из первых песен, которые мы видели на демо-версии. Сначала мы считали ее одной из лучших вещей из услышанных, но по мере того как шла работа над записью, оценка сменилась на „в целом подходящая"», — рассказывает Пол. А когда Тому наконец Удался пронзительный вокал в песне «Vegetable», продюсеры поняли, что начинают продвигаться вперед. «Мы Долго мучились, и однажды вечером Том наконец сделалвсе, как надо. Для него это была одна из самых трудных для исполнения партий. Не знаю почему. Справившись с этой вещью, мы даже сделали перерыв на один вечер. Этот переломный момент нужно было преодолеть».

Но существовали и другие композиции, которые даже в то время не вызывали ни у кого заметного восторга. Особенные опасения были связаны с шумной и резкой вещью, которая шла прямо вслед за «Creep» и называлась «How Do You?».

«Некоторые песни не нравились группе с самого начала, — вспоминает Найджел. — Совсем недавно, во время записи последних двух альбомов, мы с Джонни обсуждали их состав, и он говорит: „Сейчас нам просто надо понять, какие песни стоит включать в новый альбом. Мы будто снова играем в игру «Стереть ли „How Do You?"»". Никто не был доволен той песней. Мы и сами понимали, что это не высшее наше достижение».

«Мне песня казалась забавной, но британская пресса порвала нас на куски за этот „поддельный панк", как они ее называли, — рассказывает Пол. — Это всего лишь короткая, слегка безумная песенка. Полагаю, мы поставили ее после „Creep", чтобы сделать альбом более динамичным. Возможно, имело смысл отделить ее от „Creep", потому что она слишком раздражает слух, я так полагаю. Помню, пресса вывалила на нее целую гору дерьма. Они не врубились».

Из всех ранних демо-записей в «How Do You?» наиболее сильно чувствовался оксфордский дух. По мнению Най-джела, именно поэтому Том принял решение все-таки включить песню в альбом: «Думаю, Тому нравился текст песни. Он связан с Кевином Максвеллом, сыном Роберта Максвелла (который жил в Оксфорде), и Том ценил ярость этих строк, но я не считаю, что музыка была на том же уровне».

Последняя из записанных песен стала завершающей в альбоме; это была «Blow Out». Получился весьма хаотичный финал того, что составляло общий хаотический процесс работы над альбомом. Когда приехали друзья музыкантов, оксфордская группа The Candyskins, были добавлены окончательные штрихи. В студию набилась куча народу, и в общей неразберихе и суете динамики, установленные на подставках, неожиданно с грохотом рухнули на пульт. Целый ряд переключателей был буквально отрезан от системы.

«Пульт не сломался, но беспорядок получился изрядный, — рассказывает Пол. — Пришлось вызывать инженера, и он был в полном шоке. Трудно вообразить более хаотическую сессию звукозаписи — кругом толпа посторонних, аппаратура повреждена. Но всем было ужасно смешно. Полагаю, это последнее, что мы сделали во время той записи!»

Но, хотя группа и продюсеры по большей части хорошоладили во время сессий, на следующем этапе их отношения подверглись серьезному испытанию. Пока шла запись, Том мог надеяться, что из хороших исходников получится качественный результат, главное — все правильно смонтировать. На практике дело обстояло совсем не так. Когда музыканты прослушали то, что получилось, их иллюзии начали рассеиваться.

«У нас не случалось настоящих споров, но было немало [кислых гримас]: „Честно говоря, нам не особо нравится микс", — признает Пол. — В процессе записи я нелюблю говорить: „Мы все исправим при монтаже", но всегда есть масса вещей, которые откладываешь на потом и повторяешь: „Знаю, вам это не нравится, но потом мы все переделаем". В реальности же рано или поздно наступает момент, когда все это накапливается и надо что-то предпринимать. И если кому-то по-прежнему не нравится результат, ограниченный бюджет не всегда позволяет что-либо поменять. Если [продюсер] Def Leppard Матт Ланж захочет вернуться и переписать песню, никто не станет из-за этого сходить с ума, однако у нас на том этапе бюджет был практически исчерпан».

Единственная вещь, которую решили исправить, была все та же песня «Creep». Никто не сомневался, что у нее нет ни малейшего шанса стать хитом, поскольку текст для этого явно не подходил. В 1993-м песни с нецензурной лексикой не допускались на радио, даже с «бипом». Sonic Youth тоже поменяли тексты при сходных обстоятельствах, так почему бы Radiohead не согласиться? Музыканты признавали необходимость стратегии «продажи», но Том, как и следовало ожидать, вернувшись в студию для записи радиоверсии, пропел «очень» вместо «гребаный» самым язвительным тоном. По иронии судьбы версия со словом «очень» звучит еще более антагонистически и саркастически по отношению к предмету лирического повествования. Единственное преимущество такого переписывания песни заключалось в том, что она дала Йорку шанс вернуться и улучшить первоначальную версию. Ведь поначалу слова песни были совсем не те, что появились в окончательном варианте.

«Этот текст был сделан как заменитель, — объясняет Шон. — Знаете, как The Beatles в песне "Yesterday" изначально пели про взбитые яйца [прежде чем Пол Маккартни принес окончательную версию]. Что-то в этом роде».

«Мы и в самом деле поспорили, — говорит Пол. — Я сказал: „Теперь у вас есть шанс сделать все лучше" , а Том ответил: „Нет, дело сделано, все написано, хватит возвращаться к пройденному". Но я несколько надавил на него, насколько вообще на Тома возможно надавить. Я сказал ему: „По-моему, песня может стать шедевром, но для этого надо постараться"».

На Тома слова продюсера не произвели никакого впечатления. Он считал, что песня закончена. С него было довольно, он не хотел возвращаться и переписывать ее. «Он состроил свою обычную гримасу, очень забавную, — вспоминает Пол, — и ушел, а потом вернулся с первой частью текста, заметно улучшенного. Моя самая большая продюсерская удача!»

«Я понимаю, почему Шон и Пол сказали: „Может, стоит попробовать здесь другие строчки", — чтобы сделать смысл яснее, — вспоминает Найджел. — Но когда я спросил Тома об этом, он ответил, что это отсылка к бытовухе, как будто ты уже женат на ком-то и возишься на кухне с кастрюлями».

К началу сведения веселая часть процесса работы над записью определенно подошла к концу. Группа с нарастающим унынием слушала то, что им удалось сделать, и в отчаянии пыталась что-то изменить, но было уже слишком поздно. На каком-то этапе Том решил, что ему не нравится звук записи. Она слишком сильно напоминала другие альбомы в стиле инди, существовавшие к тому времени. В панике он потребовал, чтобы продюсеры сменили курс.

«Это было в тот момент, когда мы сводили „Blow Out", — рассказывает Шон. — Когда мы начали работать над миксом, Том заявился с утра и сказал [резко]: „Никакого искусственного эха!" И мы ответили [мрачно]: „Ну хорошо". А поскольку эхо, реверберация звука, — душа и тело музыки в записи, задача была не из легких. В итоге микс получился сухой как кость. Когда парни из звукозаписывающей компании пришли прослушать нашу работу и мы поставили им запись, они сидели надувшись, и я им сказал: „Ладно, мне тоже не нравится". Пришлось поговорить с Китом [Уозенкрофтом] и сказать ему, что так дело не пойдет. Мы микшировали в этой ужасной, ужасной студии. Пульт был кошмарный, вибрации отвратительные, да еще и люди из звукозаписывающей компании всем скопом приперлись нас критиковать. Полный абзац. Помню, как повернулся к Киту и сказал: „Послушай, приятель, я понимаю, что никому не нравится это дерьмо. Давай-ка мы с Полом вернемся в [нашу студию] «Fort Apache» и нормально сведем весь материал и пришлем сюда". Так и по