Яхта рассекала волны с быстротой шестнадцати узлов в час и находилась от него на расстоянии тридцати миль. Мало-помалу выступили очертания острова. На фоне заходящего солнца отчетливо вырисовывался его причудливый силуэт. Там и сям выделялись невысокие вершины, блестевшие в лучах дневного светила.

В пять часов Джону Манглсу показалось, будто над островом вьется легкий дымок.

— Что это, вулкан? — спросил он Паганеля.

Тот рассматривал остров в подзорную трубу.

— Не знаю, что вам сказать, — ответил географ. — Этот остров малоизвестен, возможно, что он вулканического происхождения.

— Но если остров возник вследствие извержения, то не следует ли опасаться, что следующее извержение разрушит его? — спросил Гленарван.

— Это маловероятно, — ответил Паганель. — Он существует уже несколько столетий, и это достаточная гарантия его долголетия. А вот остров Джулия, показавшийся из воды Средиземного моря, тот исчез бесследно через несколько месяцев.

— Хорошо, — сказал Гленарван. — Как вы полагаете, Джон, сможем мы подойти к берегу до наступления ночи?

— Нет, сэр. Я не могу рисковать ночью подходить к незнакомому берегу. Я буду крейсировать, делая короткие галсы, а завтра на рассвете мы пошлем туда шлюпку.

В восемь часов вечера остров Марии-Терезы, бывший всего в пяти милях от яхты, казался какой-то удлиненной едва видной тенью. «Дункан» продолжал приближаться к нему.

В девять часов на островке вспыхнул довольно яркий огонек. Он светился ровным, неподвижным светом.

— Вот что указывает на вулкан, — проговорил Паганель, внимательно всматриваясь вдаль.

— Но на таком близком расстоянии мы должны были бы слышать грохот, сопровождающий извержение, — заметил Джон Манглс, — а восточный ветер не доносит до нас никакого шума.

— Действительно, вулкан блестит, но безмолвствует, — согласился Паганель. — Притом, мне кажется, что этот огонь мигает, словно огонь маяка.

— Вы правы, — отозвался Джон. — А между тем на этих берегах нет маяков. А! — воскликнул он. — Вот второй огонек — теперь уже на самом берегу. Смотрите! Он колышется! Он меняет место!

Джон не ошибался. Действительно, появился второй огонек. Он то потухал, то снова разгорался.

— Значит, остров обитаем? — спросил Гленарван.

— Очевидно, населен дикарями, — ответил Паганель.

— Но в таком случае мы не можем высадить туда боцмана.

— Конечно, нет, — вмешался майор, — это был бы слишком плохой подарок даже для дикарей.

— В таком случае мы поищем другой необитаемый остров, — сказал Гленарван, который не мог сдержать улыбки на замечание майора. — Я обещал Айртону, что он будет жив и невредим, и сдержу слово.

— Во всяком случае, надо быть настороже, — сказал Паганель, — у новозеландцев, как некогда у жителей Корнуэльских островов, в ходу варварский обычай заманивать к берегам суда с помощью вспыхивающих там и сям огней. Возможно, что туземцам Марии-Терезы знаком этот прием.

— Держись в четверти мили от берега! — крикнул Джон Манглс матросу, стоявшему у руля. — Завтра на рассвете мы узнаем, в чем дело.

В одиннадцать часов Джон Манглс и пассажиры разошлись по своим каютам. На баке прохаживался вахтенный, на корме у румпеля стоял рулевой.

В это время на ют поднялись Мери Грант и Роберт. Дети капитана Гранта, облокотившись на перила, с грустью смотрели на блестевшее фосфорическим светом море и на светящуюся струю за кормой «Дункана». Мери думала о будущем Роберта, Роберт — о будущем сестры. Оба думали об отце. Жив ли еще их обожаемый отец? Неужели надо отказаться от надежды свидеться с ним? Но нет, как жить без него? Что станется с ними? Что было бы с ними и теперь без Гленарвана и его жены?

Мальчик, которого горе сделало взрослым не по годам, догадывался, какие мысли волнуют сестру.

— Мери, — промолвил он, беря ее за руку, — никогда не следует отчаиваться. Вспомни, чему учил нас отец. «Самое главное — не падать духом», — говаривал он. Будем же мужественны и стойки, как наш отец, — это давало ему силы преодолеть все препятствия. До сих пор, сестра, ты работала для меня, теперь настала моя очередь.

— Милый Роберт!.. — сказала молодая девушка.

— Мери, мне надо сказать тебе кое-что. Ты не будешь сердиться, правда?

— Зачем же мне сердиться на тебя, дитя мое!

— И ты позволишь мне сделать то, что я задумал?

— Что ты хочешь сказать? — взволнованно спросила Мери.

— Сестра! Я хочу быть моряком…

— Ты покинешь меня? — вскрикнула Мери, сжимая руку брата.

— Да, сестра, я буду моряком, как мой отец, как капитан Джон! Мери, дорогая Мери, ведь капитан Джон не потерял надежды разыскать отца. Верь в его преданность, как я верю в нее. Джон обещал сделать из меня отличного, выдающегося моряка, а пока мы будем вместе искать отца. Скажи, сестра, что ты согласна. То, что отец сделал для нас, мы, а особенно я, должны сделать для него. У меня только одна цель в жизни: искать, непрестанно искать того, кто никогда не покинул бы нас, ни тебя, ни меня. Мери, дорогая моя, как он был добр, наш отец!

— Как благороден, как великодушен! — добавила Мери. — Знаешь, Роберт, ведь наша родина им уже гордилась, и если б судьба не пресекла его деятельности, то он занял бы место среди выдающихся людей нашей страны.

— Я в этом уверен! — воскликнул Роберт.

Мери Грант прижала брата к груди, и мальчик почувствовал, как лоб его оросили ее слезы.

— Мери! Мери! — воскликнул он. — Пусть наши друзья молчат, но я до сих пор не утратил и никогда не утрачу надежды. Такой человек, как наш отец, не мог умереть, не выполнив своей задачи!

Мери Грант не в силах была отвечать: ее душили рыдания. Молодая девушка была глубоко взволнована мыслью о новых поисках Гарри Гранта и о безграничной преданности молодого капитана.

— Значит, мистер Джон еще не потерял надежды? — спросила она.

— Нет, он продолжает надеяться, — ответил Роберт. — Это брат, который никогда нас не покинет. Ведь правда, сестра, я буду моряком, и мы будем вместе искать отца? Ты согласна?

— Согласна! Но нам придется расстаться… — прошептала девушка.

— Ты останешься не одна. Мери. Я знаю! Мой друг Джон сказал мне это. Миссис Гленарван не позволит тебе уйти. Ты женщина, сестра, и можешь и должна согласиться принять ее благодеяния. Отказаться — значит быть неблагодарной. Но мужчина, — отец много раз повторял мне это, — мужчина должен сам ковать свою судьбу!

— Что будет с нашим милым домом в Денди? Ведь с ним связано столько воспоминаний!

— Мы сохраним его, сестричка! Все обдумали, и хорошо обдумали, наш друг Джон и лорд Гленарван. Ты будешь жить в замке Малькольм у лорда и леди Гленарван, как их дочь. Это он сам сказал моему другу Джону, а тот рассказал мне. Ты будешь чувствовать себя у них как дома, тебе будет с кем поговорить об отце. А в один прекрасный день мы привезем его самого! Ах! Какой это будет чудесный день! — воскликнул, сияя восторгом, Роберт.

— Брат мой, мальчик мой, как счастлив был бы отец, если б слышал тебя! — сказала Мери. — Как ты похож, милый Роберт, на него, на нашего обожаемого отца. Когда ты станешь взрослым, то будешь вылитый отец!

— О Мери!.. — краснея от благородной сыновней гордости, воскликнул мальчик.

— Но чем отблагодарим мы лорда и леди Гленарван? — промолвила Мери.

— О, это легко сделать! — сказал с юношеской самоуверенностью Роберт. — Мы будем любить их, почитать, говорить им об этом, крепко целовать, а если нужно будет, то пожертвуем ради них жизнью.

— Нет, лучше жить для них! — воскликнула девушка, целуя брата. — Они предпочтут это, и я тоже.

Дети капитана Гранта умолкли. Мечтательно глядели они друг на друга, окутанные ночной мглой. Но, мысленно продолжая свой разговор, они задавали друг другу вопросы и отвечали на них. Вокруг тихо зыбилось море и светилась сквозь сумрак бурлившая за винтом вода.

Вдруг произошло нечто странное, сверхъестественное. Брату и сестре одновременно показалось, будто из лона волн, попеременно то темных, то светящихся, прозвучал чей-то голос, и его глубокий, тоскующий звук проник в самую глубь их сердец.