— Надеюсь, Густав, вы все же когда-то разберетесь, как произошло убийство Марека.

— Начальство требует, чтобы выяснили все сейчас. Потому я и приехал сюда.

— Есть след?

— В Швейцарию в тот день, когда в Лозанне появился Джон Хатт, приезжал француз по фамилии Ганидек.

Эльза насторожилась.

— Какая связь между ним и Бедуином?

— Никакой, но выехал Ганидек из Швейцарии на следующий день после того, как в Лозанне был убит Марек и контрабандист.

— Ты предполагаешь, что это не случайное совпадение?

— Да, в карточке таможенного осмотра перечень личных вещей Ганидека точь-в-точь сходится с перечнем пещей, оставленных в номере Сикорским.

— Это уже что-то… — многозначительно произнесла Эльза.

— …Кроме того, в Швейцарии Ганидек должен был провести около недели, а уехал на следующий день.

— Знаешь, Густав, думаю, надо немедленно арестовать Ганидека.

Ваден, молча слушавший разговор Миллер и Нейса, поднялся со стула:

— Густав, мне известен адрес Ганидека. Через час он будет в полевой жандармерии.

— Не торопись, Курт. За Ганидеком на некоторое время надо установить наблюдение. Есть подозрение, что Ганидек и резидент группы английских шпионов, которых мы взяли не так давно во Франции, — один и тот же человек.

Миллер опять настойчиво повторила:

— Ганидека надо немедленно брать. Оставлять его на свободе — слишком большой риск с твоей стороны, Густав.

— В нашей профессии без риска нельзя.

— И все-таки, если Ганидек тот человек, за которого ты его принимаешь, необходимо брать его сейчас же, не теряя ни минуты.

Но у Нейса, очевидно, были свои соображения на этот счет.

— Долго мы не собираемся следить за ним. Недельку, не больше. Может быть, удастся выйти еще на кого-нибудь, — твердо решил он.

— Мне ясно, Густав, что ты задумал, но ты никогда не был разведчиком и не знаешь, как чувствует себя резидент, если взят хотя бы один человек из его группы, а у Ганидека провалена вся агентура. Сейчас он, как затравленный волк. Один неосторожный шаг — и ты больше не увидишь его. Ганидек может заметить слежку, и ты опять останешься с носом, как в Швейцарии.

— Я уверен в удаче.

— Что ж, поступай, как знаешь, — Эльза, казалось, с сожалением посмотрела на кузена. — Давайте кушать, обед стынет, мы с вами так увлеклись, что не заметили, когда принесли еду. Приятного аппетита.

Ваден разлил в рюмки вино. Эльза подняла бокал и сказала:

— Господа, предлагаю выпить за нашего фюрера. Все молча выпили вино и стали закусывать.

— Густав, когда ты намерен начать слежку за Ганидеком, если не секрет? — спросила Эльза.

— От тебя, кузина, у меня секретов нет. Два часа тому назад за капитаном установлена слежка.

Миллер опустила глаза.

Больше часа сидели они в казино, разговаривая о положении на фронтах, о том, что ожидает Германию в будущем. Тема эта интересовала Эльзу, тем более что она слушала мнение сотрудника СД и старшего офицера полевой жандармерии.

Они сидели бы еще долго, но в казино появился человек в гражданской одежде и торопливо направился к их столу. Подойдя к Нейсу, он наклонился к нему и стал тихо говорить что-то. Густав не понял, о чем идет речь.

— Говорите так, чтобы слышали все, — приказал он. — От этих офицеров нам скрывать нечего.

— Убит первый номер.

— Что? — приподнялся со стула Нейс.

— Убит первый номер, господин штурмбанфюрер.

— Рассказывай, что произошло.

— Первый номер приказал мне дублировать его. Как только из дома с небольшим чемоданом в руке вышел капитан Ганидек, первый двинулся за ним. Я шел в тридцати метрах позади, по противоположной стороне улицы. Ганидек остановился у галантерейного магазина, несколько минут рассматривал предметы, выставленные в витрине, и двинулся дальше. По его виду легко было определить, что он не очень торопится. Мы шли за ним, соблюдая интервалы и меры предосторожности. Все было нормально. Но вдруг Ганидек резко остановился и, будто вспомнив о чем-то, повернул назад. Мы не выпускали его из поля зрения, продолжали идти следом. Сегодня воскресенье, людей много, поэтому нам довелось сократить интервал. И опять, так же неожиданно, Ганидек свернул по двор одного дома. Первый бросился за ним. Между первым и мной шел высокий парень в вельветовой куртке и черных брюках, он тоже повернул за ними. Когда я вошел во двор, у стены лежал первый с ножом в спине. Ни Ганидека, ни парня в вельветовой куртке нигде не было видно. Они исчезли, как сквозь землю провалились.

— Что вы предприняли? — от ярости Густав сжал кулаки.

— Выскочил на улицу, остановил патруль, начал расспрашивать встречных. Но никто не видел этих двоих.

Густав Нейс посмотрел на Вадена:

— Нужна ваша помощь. Звоните в СД, гестапо. Необходимо мобилизовать все службы, в противном случае на успех мало надежды.

Оберст-лейтенант быстрыми шагами направился к выходу. Густав тронул Эльзу за руку.

— Было бы неплохо, Эльза, если бы и твои люди подключились к поиску.

— Хорошо. Я сейчас же прикажу Гардекопфу собрать всех по тревоге.

Она вышла на крыльцо. На тротуаре стояли Гардекопф, Гартман и Замерн. Миллер громко объявила:

— Срочно соберите всех наших людей у полевой жандармерии. Иметь при себе оружие. Если меня будут спрашивать, я у оберст-лейтенанта Вадена.

Во дворе полевой жандармерии стояли машины с солдатами. Никого из офицеров не было видно. Эльза поинтересовалась у часового, на месте ли оберст-лейтенант. Получив утвердительный ответ, прошла по коридору и остановилась у двери, ведущей в кабинет Вадена. Несколько секунд медлила, входить ей или нет, потом решительно открыла дверь. Ваден, наклонившись над столом, на котором была разложена карта Парижа, что-то объяснял четырем офицерам.

— Разрешите присутствовать, господин оберст-лейтенант? — спросила Миллер.

— Вы тоже хотите принять участие в поиске?

— Да.

— Ну что же, прошу, — и Ваден продолжил прерванный приходом Миллер разговор:

— Итак, оберст-лейтенант, вы со своими людьми расположитесь на углу бульвара Капуцинов и площади Оперы, у магазина шляп. Вот здесь расставите людей, — он указал места на карте.

— Слушаюсь, господин оберст-лейтенант, — щелкнул каблуками обер-лейтенант и вышел.

— Гауптман, подойдите ближе к карте, — приказал начальник полевой жандармерии офицеру, стоявшему в другом конце стола. — Вам поручается особо трудный участок. Кроме патрулирования на дороге, вам надо будет проверить несколько увеселительных заведений. Вы знаете бар Рике?

— Так точно, господин оберст-лейтенант. Это на Монмартре, на улице ле Пик. Бар существует с 1889 года. Там еще стены разрисованы разными фривольными рисунками.

— Все правильно, гауптман. Бар Рике представляет собой длинный подвал. Там множество подсобных помещений, проверьте их хорошенько.

И опять Ваден указал на карте точки, где надо расставить людей.

Следующим был уже немолодой лейтенант, грузный, с крупными чертами лица, виски еле заметно тронула седина.

— Вам, лейтенант, — заговорил начальник полевой жандармерии, — я поручаю наиболее ответственный район — авеню Бретей. Она широкая, недлинная, упирается в круглую площадь с фонтаном. Посреди авеню Бретей — сквер с молодыми деревцами. Расположите людей так, чтобы ни один человек не прошел незамеченным. Я полагаюсь на ваш опыт.

И наконец Ваден обратился к своему заместителю.

— Ваш район, майор, кладбище Пер-ля-шез. На месте разберетесь, как расставить людей. Вот и все. Я буду находиться на улице Вавен, на Монпарнасе, там есть русский бар «Оазис». Я не один раз встречал там Ганидека. Возможно, он появится снова, — закончил речь Ваден.

Когда все разошлись, оберст-лейтенант повернулся к Миллер.

— Как думаете, Эльза, наша операция принесет положительные результаты?

— Трудно ответить на этот вопрос с уверенностью, — уклончиво произнесла Миллер. — Если у капитана Ганидека нет неотложных дел, то, наверняка, его бесполезно искать в Париже.