— Занимался посевом органики на мертвых планетах. Были неприятности из-за женщин. В наш рациональный век — трудно найти пылкое чувство.

На другой день я пошел к физику Митропольскому, очень душевному человеку. По пути издевался над своей мнительностью: в делах, не связанных с ЭВМ и освоением планет, можно ли доверять Христоперскому?

Митропольский был дома.

Увидев меня, он резко переменился в лице:

— Вы! Рад вас видеть, оказывается. Даже как-то облегчительно! А я под фамилией Митрополитского занимаюсь здесь физикой поля, — извиняющимся тоном говорил он. — Вот не думал, что будет приятно снова встретиться с вами!

Я целый день просидел в домашней лаборатории Митропольского, знакомясь с его последними работами. Успешные исследования, даже дилетанту понятно.

— Что странно, Коленька, извините, Николай Борисович, моя переброска в созвездие Пса, а потом бегство оттуда — дали положительный сдвиг в моих работах. Точно-точно. Что-то есть в этих трансмиграциях, надо изучать. Но обязательно — возврат, возврат домой!

Да, Вася прав, человеку необходима своя точка во Вселенной.

А теперь — неужели и другие, кому я содействовал в трансмиграции, ждут моего появления? Тогда — это чудовищная недоработка Трансмигранта: существование стольких одаренных людей находится в нелепой зависимости от нас, рядовых сотрудников, спровоцировавших их на трансмиграцию! Здесь какой-то парадокс!

В нерабочее время я обошел всех моих бывших подопечных: помнил их всех. Это оказалось для меня сильным потрясением.

Не для всех, трансмигрированных мною, мое появление было знаком избавления, выходом из неопределенности своего бытия.

Большинство просто и откровенно не пожелало признать меня. Кто вежливо улыбаясь, а кто и негодуя, — уверяли, что я ошибся и что ни с какой службой Трансмигранта они дела не имели, и даже впервые слышат такое название.

Встреч-признаний, как с Христоперским или Митропольским, увы, было очень мало.

В результате двухмесячных хождений к бывшим своим подопечным я установил, что почти все они, по моему мнению, пребывающие в отдаленных Галактиках или на спецслужбах, находятся дома, на Земле.

Тяжко было на душе. Закончив эту невольную проверку результатов своей работы, я составил об этом докладную.

В сущности, только один положительный момент отметил я, моральное, так сказать, оправдание своей деятельности в Трансмигранте: почти все, с кем мне пришлось работать, поменяли свою профессию на рекомендованную мною, достигли более высокого положения на жизненной лестнице, полностью проявив свои способности. Пусть многие из них этого не поняли, но я — то вижу. Что такое выбор профессии? Разве это не случайность, не немимолетная прихоть, порождаемые спросом? Собственно, спрос или мода на профессию порождается жесткой необходимостью. Потребность в нужных специалистах удовлетворяется повышением ставок при безусловном нимбе славы и престижности. Это — слепой метод проб и ошибок в подборе специалистов. Аксиома: нет бездарных людей, а есть — лишь не нашедшие своего призвания.

Сдал докладную начальнику и попросил отпуск, ожидая, как всегда отказа: отдел загружен работой, потерпи, дорогой!

А тот, пролистав мою докладную, даже не предложив присесть, подчеркнул что-то и подписал заявление без звука.

Как положено, на время отпуска мне выделили дачу в Подлипках. Я приехал вечером, от вокзала до дачи — шесть километров пешком. Сосны, смолистый запах, стук дятла. Тишина.

Казалось бы, стандартный набор природных элементов, можно встретить в любом искусственном городском парке. Но здесь естественность, первозданность: подлиповские леса живут тысячелетиями, отсюда совершенное ощущение самого себя необходимой частью природы.

Только пришел на дачу, телефонный звонок:

— Николай Борисович! Составляю новые программки — все чудесные, не знаю, какую выбрать. Прошу помощи просвещенного дилетанта. Можно завтра приехать к вам на дачу? — услышал я голос Христоперского.

Мне так хотелось побыть одному, но помочь человеку надо.

— Вася, ко мне от станции километров шесть топать.

— Знаю, Николай Борисович! Значит, до завтра!

Христоперский деловито вытащил из сумки кефир, колбасу и батон. Пока он готовил завтрак, я посмотрел все программы: старье.

— Вася, но все это — перепевы твоих старых программ. Разленился? — Он виновато развел руки. И тут меня осенило: Васенька! Да ты предлог выдумал, чтобы ко мне прийти! Зря я тебе рассказал о своих неудачах. Пожалел? Один, мол, Николай Борисович остался, посочувствует! Что, не так?

— Отчасти и так! А если честно, виноват я перед тобой, Николай Борисович! Ведь Нина — не сестра мне. Твой начальник просил Нину сестрой представить, познакомь с Николаем Борисовичем, говорит, помоги эксперименту. Очень важно для Трансмигранта.

— Подожди-ка, Вася! Об этом ты мне и хотел рассказать, когда подписал контракт?

— Ну да! Но ты тогда и слушать меня не стал, убежал по своим делам!

— Мой начальник, говоришь, просил с Ниной познакомить? Что-то ты путаешь? За что же мне нагоняй был?

— Я вчера узнал об этом: за тебя обиделся! Ну и перезвонился кое с кем, очень с тобой несправедливо поступили.

— Ты хочешь сказать, что сегодня еще гости будут?

— Не знаю, но вполне возможно.

В дверь постучали.

— Вот! — смущенно сказал Вася.

— Ну спасибо, Вася! Удружил! Я отдохнуть хотел от людей, от суеты, просто поразмышлять, а ты!

Первым пришел Митропольский, потом еще шли гости, и все со свертками. Да Вася обзвонил! И где только он узнал номера телефонов?

Организовался кулинарный актив во главе с Васей — готовили по его рецепту шашлык. Ну и положение! И никак не выкрутишься — ведь люди с добром. Я тихо копил злость на Васю Христоперского.

Улучив минуту, когда Вася, запустив на полную мощность шашлычное производство, удовлетворенно отер пот со лба и удалился курить к окну, я подошел к нему и с нарочитым дружелюбием сказал:

— Я одного не пойму, Вася, — и тут я придал голосу максимум ехидства: — Как ты смог так прекрасно сыграть роль двоюродного братца? Я предполагал, конечно, в тебе наличие лицедейства, но такого совершенного — даже не подозревал!

— Я ненавидел тогда тебя, Николай Борисович, — попыхивал он сигаретой, — ты мешал моей работе. И мне казалось, что Нина — специальный наблюдатель, приставленный к тебе твоим шефом, что шеф недоволен твоими методами, фиксирует твои недостатки. Мне это было на руку, я хотел избавиться от тебя, и согласился. Ну, когда игра началась, вдруг обнаружились мои актерские способности, умение, как ты говоришь, лицедействовать. Поверь, я сам был удивлен. Вот ведь как: я сам не знал своих возможностей. Но это лицедейство помогло здорово в Сплюснутой Галактике. Помимо моих математических способностей, конечно! — отметил он, погладив свои усики. — Учти также, Николай Борисович, что женщины, как бы сотворенные из мрамора, вроде обоюдоуважаемой Нины — совершенно не в моем вкусе. Мне больше нравится туземка Футильда из Сплюснутой Галактики.

— Ну и главное, Николай Борисович, — сказал начальник, мы утвердили твою кандидатуру для ответственного путешествия в Древнюю Русь. Нина Христоперская согласна. Раньше ей очень не везло — и вдруг она открывает тебя. Несмотря на сбой, она считает, что лучшего партнера ей не найти.

— А мое согласие она спросила?

Начальник немного помолчал и продолжал:

— Прошу учесть, скачок в двенадцатый век. Это время Андрея Боголюбского, одного из первых зачинателей Руси!

— Хотел еще спросить, о каком “сбое” вы говорили?

— А позволить себя избить? Ведь это означает, что ты не до конца контролировал ситуацию. Вот тебе и нагоняй за это. Нет уж, ты — работник Трансмигранта, это значит, что ты сознательно владеешь каждым мигом своего бытия в любой экологической нише, даже не запланированной, абсолютно незнакомой! Ты знаешь, что такое миг?