Нежелателен приезд Нины. Радостное ожидание ее взгляда заставило меня вздрогнуть: великий космос, неужели и мое сознание, специально тренированное, поддается неконтролируемому обаянию женственности?

Я решительно вытащил гербовую бумагу и протянул Христоперскому:

— Вася, вот бумага — нужна твоя подпись! — Я говорил грубо, властно, привычно напористо, и он подчинился, подписал контракт.

Облегченно вздохнул:

— Уф! Устал я от тебя, оказывается! То-то легко мне сейчас! Будто от кошмарного сна очнулся. — Он вскочил, опрокинул стул. — Теперь все кончено. Больше никогда не увижу твоей рожи! О радость!

Я сложил подписанный контракт.

Вот так всегда. Мне скорее было грустно от одержанной победы. Не будешь же сейчас объяснять Васе Христоперскому, сколько души вложил я в это дело. И ведь — для его же пользы!

И так с каждым, кого мне приходилось вовлекать в Трансмигрант. Чтобы убедить физика Митропольского, знакомиться мне пришлось не только с фундаментальными основами физики, но и с его многочисленной родней. А химик Митрофанов? Как я блуждал в джунглях углеводородных циклов! Да и сейчас — разве не пришлось мне ради Васи врубаться в эти занудные языки программирования, всякие там “Алголы”, “Фортраны” и “Коболы”?

Я попросил у Христоперского вариации программ, выданных ЭВМ. Циклы биогенеза. Вспомнив уроки Митрофанова, предложил скрестить две программы — получилось удачно.

Вася даже застонал и хлопнул себя по лбу:

— Клянусь Зодиаком — так просто! Как же я сам этого не увидел?

Он заинтересованно продолжал:

— Однако, Николай Борисович, ты не так-то прост! А я тебя рьяным службистом считал, и только. Сцепить именно эти две программы! Тут соображать нужно.

— Ну, а я что тебе говорил? Взгляд со стороны и никаких премудростей!

Я заспешил, торопливо глянул на часы.

— Подожди, подожди, Николай Борисович, я тебе сейчас такое расскажу — не поверишь!

Но я спешил на Вокзал Времени: достаточно появиться Нине, и Христоперский, чего доброго, аннулирует контракт.

Нужно было сделать главное — встретить Нину и ни в коем случае не допустить ее к Васе. Если б я знал, что главным было — выслушать его, и кто знает, как повернулась бы тогда моя жизнь…

На вокзале постоянно дул ветер. Редкие встречающие терпеливо стояли за прозрачными силикатными щитами. Я поджидал Нину.

Перед входом на перрон висела предупредительная надпись:

Движение воздуха странно возбуждало. Я вдруг ощутил в каждом мускуле огромную физическую силу, требующую немедленного применения.

Из крутящегося за силикатным щитом воздуха донесся испуганный женский голос:

— Помогите! Ради бога!

Старомодный оборот призыва — ради бога! — вот что поразило меня. Нарушая правила, я поспешно перепрыгнул за терминатор Службы времени и увидел девушку с огромным баулом. Сильный ветер дул ей навстречу, не давая выйти на перрон. Но как она попала на эту опасную промежуточную полосу, опоясавшую Вокзал Времени? Я быстро выхватил из рук девушки громадный баул, пригибающий ее к бетону:

— Бегите за мной!

Но было поздно.

Никакого бетона не стало и ветра — тоже. Я опустил баул на шоссе, раздраженно ворча:

— Ну вот, теперь намаемся, пока найдем выход на перрон. Нельзя же быть такой растеряхой! Как это вас угораздило на промежуточную полосу?

Девушка едва не плакала, утверждая, что именно на этой полосе брат велел ждать, а сам куда-то ушел, и его уже давно нет. Она испугалась.

Нужно было поскорее выбираться на перрон, а это целая проблема. Один раз попал я в такую ситуацию в Норильске целый день потерял, пока нашел выход. А ведь нас специально обучали, как пользоваться вокзалами.

Физиономия у меня, наверное, была достаточно красноречива, потому что девушка испуганно спросила:

— Это так опасно — полоса?

— Летаем уже в Мифические Галактики, а у себя на Вокзалах Времени порядка навести не можем!

Перекосившись на одну сторону — ох и баульчик! — я на ощупь тащился вдоль уже невидимого терминатора и объяснял:

— Я в физике поля — слабоват. Предполагается, что в полосе перехода от Вокзалов Времени к естественной земле происходит релаксация поля времени и истечение энергии неизвестно куда. По крайней мере, пока мы не знаем — куда.

— Релаксация? — встревожилась девушка. — Чем она грозит?

— Извините, это значит — ослабление напряжения. — И тут только я разглядел ее. Эффектна! — Как вас зовут?

— Матрена… — прошептала она.

Я чуть не выронил баул. Хоть убей, не подходило это имя к соломенно-волосой, сероглазой, причудливо одетой девушке в новейшей суперсинтетике.

Тут гудронированное шоссе кончилось, дальше была грунтовая глинистая дорога. Я поспешно повернул назад.

Гудронированное шоссе исчезло.

— Кажется, мы попали в переплет, дорогая Матрена!

— Чем он опасен? — озабоченно поинтересовалась она, тряхнув соломенными волосами. И — восхищенно: — Как вы можете без отдыха нести такой тяжелый груз? Руку еще не вывернули? У вас в Трансмигранте все — такие силачи?

Вот тут я почувствовал тяжесть баула, пальцы бессильно разжались. Как будто ветровая энергия, побуждающая к движению, иссякла. Матрена хихикнула. Я вытер платком вспотевший лоб.

Похолодало. Пошел мелкий снег.

— Послушайте, откуда вы знаете, что я работаю в Трансмигранте? Впрочем, это уже не важно. Скажите ваше настоящее имя! — Хотя я уже знал, кто это.

— А вы не догадались? — она стерла с лица грим и сняла парик.

Нина. Однако! На Вокзал Времени, допустим, проходим по спецразрешению, но на полосу, чего ради ее потянуло?

— Я не могла смотреть, как вы, Николай Борисович, мешали работать Васе. Все сманивали на какую-то Сплюснутую Галактику. Вася стал сам не свой. И я решилась — освободить его от вас. Сберечь для общества великий математический талант моего брата.

— Ерунда! Через день — два мы вернемся к себе, я уже бывал в таких переделках. Опыт у меня есть.

— О нет! Теперь ничто вам не поможет! — Она показала на баул.

— Вы хотите сказать… — “Спокойствие, выдержка”, — говорил я себе. Так и есть: портативный хроноскоп, академический. Но стрелка индикатора на нуле.

— Я за вами следила. Когда вы подбежали ко мне, я рванула ручку куда-то далеко в прошлое, а потом вернула на нуль.

— Потрясающе! — “Спокойствие”, — убеждал я себя.

— Я даже не знаю, в какое время мы попали, забыла посмотреть! — Она разрыдалась. Слезы смывали тушь с ресниц и траурными полосами прочерчивали лицо. — Это все из-за вас забыла посмотреть. От злости!

И смех и грех. А у меня даже злости на нее не было: устал, таская баул. Вот женская логика: сама совершила глупость, а обвиняет меня. Выход, конечно, был, я никогда не расставался с личным микрохроноскопом. Только нужно точно установить время, в которое мы попали: век, год, месяц.

— Хорошо хоть Васеньку от вас оградила…

Хоть мне и жаль было ее, я не удержался от парфянской стрелы:

— Хлопоты ваши, дорогая Нина, напрасны. И жертва — бесполезна. Подписал Вася Христоперский контракт!

— Господи! — Она закрыла лицо ладонями. Как будто по стеклу ногтем скребнула — опять старомодный оборот.

По заданию Трансмигранта несколько раз путешествовал я в прошлое, но всегда в четко установленное время и после специальной подготовки. Сейчас я чувствовал себя несколько не в своей тарелке. А каково Нине? Мне, в общем, все-таки привычно.

Наступила темнота, снег прекратился, усиливался мороз.

— Идемте, Нина! Надо искать жилье. Замерзнуть можно.

Мы пробирались через лес, сыпался с веток снег. На опушке леса осмотрелись. Неподалеку было селение.