Между тем в Пелопоннесе новоустроенный Аркадский союз достиг большого могущества. Душою этой политики был мантинеец Ликомед, происходивший из богатой и знат­ной семьи и игравший видную роль уже при основании Мегалополя. Он стремился упрочить независимость Аркадии, освободить ее от беотийской опеки, доставить своей стране то положение, на которое давало ей право ее многочислен­ное и храброе население, и, наконец, привлечь на службу самой родине ту народную силу, которая до сих пор, на службе ли Спарты, или по найму всякого, кто хотел платить, расходовалась ради чужих целей. И страна восторженно приняла программу своего вождя, который твердой рукой повел ее от победы к победе. Те общины, которые еще про­тивились объединению, как Орхомен и Герея, были силою принуждены к вступлению в союз; северные периэкские го­рода Лаконии до Селласии на юге примкнули к Аркадии; то же сделали Ласион и трифилийские города, которые некогда были освобождены Спартою от элейского владычества и те­перь не могли собственными силами защищать свою незави­симость против своих ненавистных прежних господ. С Ар­госом и Мессенией был заключен тесный союз; аркадские войска спасли аргосцев из отчаянного положения, в которое поставили их под Эпидавром наемники афинянина Хабрия и коринфяне; под Асиной в южной Мессении спартанский гар­низон был разбит аркадцами.

Ввиду такого усиления Аркадского союза Спарта при­нуждена была ограничиваться обороной, и только прибытие весною 368 г. нового вспомогательного отряда от Дионисия дало ей возможность снова перейти в наступление против Аркадии. Спартанцы отняли назад Карии, и Архидаму, кото­рый командовал войском вместо своего престарелого отца Агесилая, удалось даже проникнуть до окрестностей Мегалополя. Но как раз в это время Дионисий начал свою по­следнюю войну с Карфагеном и потому отозвал свой отряд; вследствие этого Архидам принужден был прервать поход. Соединенные аркадские и мессенские силы сделали попытку отрезать врагу отступление, но Архидам и его войска, сра­жаясь с мужеством отчаяния, проложили себе путь сквозь ряды неприятеля, который был разбит и потерпел большой урон, тогда как из спартанцев, по преданию, не пал ни еди­ный. Эта „бесслезная битва" произвела, конечно, тем боль­шее впечатление, что это была первая победа, одержанная спартанцами со времени сражения при Левктрах. Спартан­ское и сиракузское войско было спасено, — других послед­ствий победа не имела.

Потребность в мире сказывалась теперь в Греции все с большей силою; и вот, летом 368 г., в Дельфах собрался кон­гресс представителей воюющих держав по почину сатрапа Фригии, Ариобарзана, который для этой цели прислал в Грецию с большой суммой денег своего агента, Филиска из Абидоса. Но так как лакедемоняне не хотели отказаться от Мессении, а беотийцы — бросить на произвол судьбы толь­ко что основанное ими же государство, то переговоры не привели ни к чему, и Филиск должен был ограничиться вы­дачей лакедемонянам субсидии на вербовку отряда наемни­ков. Теперь лакедемоняне отправили посольство в Сузу, и остальные греческие державы — Беотия, Афины, Элида, Ар­кадия, Аргос — тотчас последовали их примеру. Послы на­чали взапуски заискивать у персидского царя, и победителем из состязания вышел беотийский посланник, „освободитель" Фив Пелопид. Он добился принятия всех своих требований: Мессения была признана независимой, Трифилия отдана элейцам, Амфиполь объявлен свободным, Афинам приказа­но распустить их флот. Если бы какое-нибудь государство отказалось принять этот мир, то все остальные державы должны были совместно идти войною на него. Афинский посланник Леонт тотчас заявил протест против этих условий и добился прибавки нового пункта, в силу которого Афинам было предоставлено право предлагать изменения в проекте мирного договора (367 г.).

Теперь надо было позаботиться о том, чтобы этот мир был принят греческими государствами; с этой целью был созван конгресс в Фивах (зимою 367/366 г.). Но здесь фи­ванцы встретили сопротивление со стороны своих собствен­ных союзников; особенно аркадский делегат Ликомед наот­рез отказывался уступить Трифилию. Вследствие этого кон­гресс кончился ничем; точно так же не удалось фиванцам склонить к согласию отдельные города путем сепаратных переговоров. Попытка Фив получить от персидского царя гегемонию над Грецией потерпела полную неудачу.

Ответом Эпаминонда было новое вторжение в Пело­поннес (366 г.). С помощью аргосцев он проложил себе путь через горные проходы у Коринфа и затем обратился против Ахеи, которая до сих пор держалась нейтрально и которую он теперь без большого труда заставил примкнуть к Фивам. При этом Эпаминонд пощадил существовавшую олигархи­ческую конституцию; но фиванское правительство взгляну­ло на это дело иначе: оно послало гармостов в ахейские го­рода, изгнало, опираясь на чернь, большое число наиболее состоятельных граждан и повсюду ввело демократию. В Сикионе олигархия также была низвергнута с помощью аргосцев и аркадцев; один из знатных граждан, Эвфрон, ставший во глав массы, забрал в свои руки управление городом и под прикрытием демократических форм установил настоящую тиранию, причем опорою ему служил наемный отряд в 2000 человек; все его противники были изгнаны и имущество их конфисковано. Наконец аркадцы потеряли терпение; их стратег Эней из Стимфала вступил в город и призвал обрат­но изгнанников; Эвфрон бежал в гавань, которую выдал те­перь лакедемонянам. Впрочем, гавань вскоре была взята сикионцами и аркадцами. Но в Сикионе смуты продолжались, вследствие чего Эвфрону удалось с отрядом афинских наем­ников проникнуть в город и с помощью демократов снова захватить власть (зимою 366/365 г.); однако в Акрополе удержался фиванский гарнизон. Напротив, Ахею фиванцы вскоре опять потеряли; многочисленные изгнанники верну­лись с оружием в руках и приступом взяли города, один за другим. Они, разумеется, тотчас вступили в союз со Спар­тою, так что аркадцы были теперь с двух сторон стеснены неприятелями. А так как и отношения с Фивами становились все хуже, то Ликомед решил искать сближения с Афинами.

Афинское правительство, ввиду исхода мирных перего­воров в Сузе, было готово в случае надобности довести дело до разрыва с Персией. Тимагор, наряду с Леонтом участво­вавший в этих переговорах как представитель Афин, был обвинен в принятии взятки от персидского царя, осужден и казнен; обвинение против него было возбуждено его же то­варищем по посольству, Леонтом. С Ариобарзаном, сатра­пом Фригии, который только что восстал против царя, был заключен союз и в помощь ему послан Тимофей во главе отряда в 8000 человек и флота в 30 кораблей, — правда, с наказом по возможности избегать нападения на земли, несо­мненно принадлежащие царю. Тимофей обратился прежде всего против Самоса, куда персы несколько лет назад, во­преки Анталкидову миру, поставили гарнизон, и после деся­тимесячной осады взял город (весною 365 г.). Часть граждан была изгнана и заменена клерухией афинских граждан. Тем временем в Малую Азию прибыл и царь Агесилай, и Ариобарзану удалось с его помощью одержать верх над царскими полководцами, сатрапом Лидии Автофрадатом и карийским династом Мавсолом. От Тимофея Ариобарзан также полу­чил помощь; в благодарность он уступил афинянам занятые его гарнизонами крепости Сеет и Крифоту на фракийском Херсонесе. Ввиду этих событий персидский царь счел нуж­ным снова сблизиться с Афинами. Он формально признал их права на Амфиполь, после чего афиняне поспешили отозвать Тимофея из Азии и поручили ему начальство на македон­ском побережье.

Здесь уже с 368 г. действовала афинская эскадра под командой Ификрата, присланная для того, чтобы принудить к покорности Амфиполь, который, как мы видели, в 371 г. на мирном конгрессе в Спарте был признан подвластным Афи­нам (выше, с. 169). Задача оказалась трудною, ибо олинфяне тем временем восстановили свой Халкидский союз, уничто­женный было Спартою, и теперь отнюдь не хотели допус­кать, чтобы Афины снова утвердились в их соседстве. По­этому они выступили из морского союза и заключили союз с Амфиполем; регент Македонии Птолемей, только что при­знавший фиванскую гегемонию, также оказал помощь Амфиполю. При этих обстоятельствах Ификрат не мог добиться существенных результатов. Больших успехов достиг Тимо­фей. Он прибыл в Македонию как раз после того, как моло­дой Пердикка убил своего опекуна Птолемея и сам взял в свои руки бразды правления; чтобы удержаться на престоле, он прибег к помощи Афин. Амфиполя, правда, и теперь не удалось взять; зато Тимофей принудил к вступлению в Афинский союз Метону и Пидну и отнял у халкидцев Торону и Потидею (364—362 гг.). Последняя снова, как во время Пелопоннесской войны, была обращена в аттическую клерухию (361 г.).