– Почему враги? Ваня готовится к полету под руководством Петра Сергеевича и уже души в нем не чает.

– Говорят, русских трудно понять.

– Возможно.

– Ваш сын оставляет на Земле любимую девушку?

– Младшая дочь отпускает Ваню на Луну только потому, что женщин там нет.

– Это прелестно! – рассмеялась Эллен.

После матча Ваню Аникина, как и Громова, можно было увидеть лишь в Космическом институте. Мисс Кенни удалось узнать, что молодой профессор Громов, еще работая в Пулковской обсерватории, сделал открытие на краю видимого лунного диска. Он наблюдал там изменения загадочных светлых полос, сходящихся на невидимой стороне Луны. Он считал их вулканическими выбросами и предположил, что на той стороне Луны действует вулкан. В своей докторской диссертации он до мельчайших деталей разработал проект лунной разведывательной экспедиции и перешел работать в Космический институт.

Космический институт!

Меньше всего Эллен ожидала оказаться в спортзале, огромном, с широкими окнами в верхней половине стен. На спортивных снарядах тренировалось множество людей. На турнике «крутил солнце» Аникин.

Эллен с интересом всматривалась в представшего перед ней низенького крепыша со вздернутым носом, веснушками и веселыми глазами. Он крепко, как старый знакомый, тряхнул руку журналистке.

– Отец мне все про вас рассказал, – заявил он.

– Постойте! Кто же о ком узнавал?

– Взаимный интерес и симпатия.

– А я знаю, почему вас отпустили на Луну.

– Опасно оставлять на Земле, – рассмеялся Аникин.

Эллен была в восторге. Она спросила о профессоре Громове. Аникин указал ей на вышку перед бассейном, где великолепно сложенный атлет застыл перед прыжком. В следующее мгновение он бросился вниз, два раза перевернулся в воздухе, вытянулся и без брызг вошел в воду. Эллен побежала к бассейну. Спортсмен вынырнул. Высокий лоб, мокрые волосы, тяжеловатые скулы.

– О-о! Колоссаль! – восхищенно воскликнула Эллен. – Вы есть профессор Громов?

– Добрый день, – удивленно отозвался Громов, выбираясь из бассейна. Старичок врач подал ему халат.

– Что вы подумаете о полете на Луну? – спросила журналистка, вынимая блокнот.

– Простите, – смутился Громов, – предпочел бы интервью… ну… в одетом виде…

– О-о! Это мой метод. Врасплох. Непринужденность. Интимность.

– Через минуту я приглашу вас в библиотеку.

Эллен огляделась. Она заинтересовалась необычной каруселью с кабинами, напоминавшими кресла пилотов. Центробежное ускорение в несколько раз увеличивало вес сидящих в них людей, как это будет при космическом взлете. Мелькали покрытые испариной напряженные лица чернокожего юноши, китайца и… девушки.

В другом месте люди неведомым способом подскакивали под самый потолок зала, падали вниз и снова взмывали в гигантском прыжке. Оказывается, их подбрасывала пружинная сетка-батут. Они совершали на Земле «лунные прыжки»…

Громов ушел переодеться.

– О, скажите, док! – обратилась к седенькому врачу Эллен. – Схожа ли психика астронавтов и… самоубийц?

Врач строго посмотрел на американку:

– Не больше чем бестактность напоминает учтивость.

– Благодарю вас, сэр, – тихо сказала Эллен и покраснела.

Появился Громов – элегантный, в строгом летнем костюме.

– Вы великолепный мужчина, господин Громов! – заметила мисс Кенни. – Вас жаль отпускать на Луну. У вас есть дублер, который мог бы полететь вместо вас?

– Да, и его знает весь мир. Он – разведчик Космоса, а я – его ученик. Еще в дни войны мальчишкой я о разведчиках мечтал. Сейчас они нужны на Луне, куда собирается международная космическая экспедиция. – Громов открыл дверь в двухсветный зал с книжными шкафами в простенках между окнами и длинными столами под висячими лампами.

Он усадил американку в мягкое кресло у низенького столика с журналами. Эллен взяла один из них – с огромной фотографией Луны на обложке.

– Ах, Луна! – сказала она. – Что вы о ней подумаете?

– Это планета загадок, такая близкая, прекрасно видимая и неразгаданная.

– Вам хочется разгадать тайну ее прошлого?

– И подумать о ее будущем.

– О-о! Даже будущее? – сощурилась Эллен. – Нужны гадальные карты?

– Карты? Только географические. Они доведут нас до самого края диска. За него так заманчиво заглянуть…

– Как романтично! – почти искренне воскликнула Эллен. – А вам не жаль расстаться с Землей?

– На Луну стоит лететь лишь во имя Земли. Это ее седьмой континент, последнее белое пятно! Ведь Земля и Луна – это единая двухпланетная система. Мы рискуем меньше, чем Колумб, искавший Индию.

– Ваша Индия – в небе…

– Ее можно рассмотреть в бинокль.

– Я сделаю это сегодня.

– И вы увидите, какой это странный, необычный, трагически красивый и влекущий к себе мир.

– Я уже боюсь смотреть, – засмеялась Эллен. – Вы опасный человек, лунатик, – сказала она, поднимаясь. – Вы можете увлекать за собой.

– Хотел бы увлечь, – встал и Громов, – но некоторые упираются. Даже и меня к Земле привязать хотят.

– О-о! – оживилась Эллен. – Я уже слышала о другом лунатике – вашем младшем и непокорном брате. Гуд бай! – Она протянула руку. – Может быть, увидимся.

Эллен остановилась на липовой аллее, разделявшей два корпуса Космического института. Нежно пахло медом. Солнце пригревало. Эллен зажмурилась и вдруг почувствовала, как хорошо на Земле. Потом открыла глаза…

Итак, слева здание… Здесь безумцы или герои хотят ступить в другие миры, а справа здание… Здесь некий дерзкий человек хочет дотянуться до этих миров рукой. Да, да! Эллен так и напишет в своем очерке.

Два пути к звездам! На одном старший Громов, на другом – младший… Она решительно повернула к белому корпусу, на дверях которого было написано: «Лаборатория дальнеуправления». Эллен сощурилась. Как его зовут? Евгений!..

Младший Громов был предупрежден и ждал Эллен в подъезде.

Неужели они братья? Эллен с интересом всматривалась в тонкие, даже нежные черты лица… Только жесткое упорство в подбородке и в уголках губ чуть напоминало брата.

Они вошли в длинную узкую комнату с тяжелыми лабораторными столами, покрытыми паутиной проводов и желтыми пятнами ящичков с приборами.

Скромная миловидная девушка в голубом рабочем халатике поздоровалась с американкой, но та была занята своим спутником.

– О-о! Так вот как выглядят технические гении, создающие современные чудеса! – сказала Эллен, стараясь взглядом смутить молодого человека. – Я думала, что они обязательно лысые и сутулые.

Евгений отвел глаза:

– Вы имеете дело не больше чем с летчиком-испытателем.

– Но ведь вы инженер?

– Как и всякий испытатель современной техники.

– Беспримерное путешествие на небо называется испытанием? Великолепно! А вы тоже тренируетесь? – иронически спросила Эллен.

– Конечно, – ответил Евгений, с интересом разглядывая посетительницу.

– Где же трапеция? – продолжала та словесную игру.

– К сожалению, меня ждут корреспонденты, – уже суше сказал Евгений Громов.

– Корреспондентка, – с укором поправила Эллен.

– Здесь вы одна, но… в пятидесяти километрах…

– Всегда предпочитаю быть одна, – смеясь объявила Эллен.

Евгений Громов подвел американку к макету танкетки, установленному внутри поворачивающейся во всех направлениях рамы. Гусеницы танкетки не доставали до пола. Громов открыл дверцу и предложил Эллен заглянуть внутрь.

– Колоссаль! – воскликнула она.

Верхняя часть кузова танкетки – полусфера молочно-белого стекла – изнутри была сплошным телевизионным экраном. Эллен увидела на нем поле, извилистую колею дороги, недавно выкопанный ров, березки, а около них группу людей, видимо журналистов.

Евгений Громов забрался на кресло водителя.

– Подлинная танкетка будет передвигаться по Луне, мисс Кенни, – сказал он, – и все, что вокруг танкетки, я увижу с Земли на этом экране, как сейчас вижу полигон. А на Луне, будь вы там, вы увидели бы на наружном телеэкране мое изображение в кабине.