Едва огни в общежитии погасли и все стихло, Банди принялся за дело. Он взбежал по лестнице на второй этаж и открыл дверь первой попавшейся комнаты. В ней оказалась Маргарет Баумен, двадцати одного года. Дубинкой он избил девушку до полусмерти, задушил ее, а потом отгрыз большие куски мяса от ягодиц. Затем вскочил в комнату напротив и тем же гнусным образом расправился с двадцатилетней Лизой Леви.
В тот вечер Банди жестоко избил еще двух девушек — Карен Чандлер и Кэти Клейнер. Лишь после этого он покинул общежитие. Карен и Кэти не только подверглись надругательствам, испытали неописуемый ужас, но по сей день вынуждены гримироваться, чтобы скрыть глубокие шрамы на лицах от ударов и укусов.
8 февраля Банди убил самую молодую из своих жертв — десятилетнюю Кимберли Лич. Произошло это в городе Лейк-Сити, штат Флорида. По-садистски расправившись с девочкой, он бросил ее изуродованное тело в свинарник.
Но уже на следующей неделе удача повернулась к Банди спиной. В три часа ночи патрульный полицейский Дэвид Ли из управления полиции города Пенсакола заметил подозрительный «фольксваген», отъехавший от ресторана. Мгновенная проверка на компьютере показала, что машина числится в угоне.
Ли бросился в погоню. Заметив его, водитель «фольксвагена» остановился, выскочил из машины и кинулся на подбежавшего полицейского, пустив в дело дубинку, Ли оглушил его и скрутил. Придя в себя, водитель назвался Кеном Мишером и пробормотал: «Лучше бы ты меня убил…» Названная им фамилия была одной из многих, которыми Банди пользовался. Всего таких фамилий в списке оказалось тридцать одна.
Следствие по делу Банди тянулось долго. Более того, вместо обвинения по меньшей мере в дюжине убийств, ему вменили в вину лишь убийство школьницы Кимберли. Зато улики были неопровержимыми. В частности, на теле маленькой девочки были обнаружены следы глубоких укусов, которые точно соответствовали его зубам.
Во время судебного процесса Банди получал письма со словами поддержки, даже брачные предложения от женщин, которые никак не могли поверить, что этот красивый, обаятельный мужчина способен на такие отвратительные преступления.
После признания его виновным в убийстве Кимберли Банди еще восемь лет жил под тенью электрического стула, утверждая, что невиновен. Лишь убедившись, что конец неотвратим, Тед «раскололся» — признался почти в сорока убийствах. Составив страшный список своих жертв, он заявил: «Я заслужил за это смерть». Однако в полиции до сих пор убеждены, что за ним числится гораздо большее количество трупов.
В списке Банди были жертвы из штатов Айдахо, Калифорния, Мичиган, Пенсильвания и Вермонт. Некоторые свои преступные вылазки он называл «дневными командировками»: приезжал в какой-нибудь город, наугад находил жертву, расправлялся с ней и тут же улетал обратно.
После десяти лет пребывания в камере смертников Банди наконец-то был казнен на электрическом стуле в феврале 1989 года в тюрьме города Гейнсвилл.
(Народная воля, ноябрь 1996)
Обыкновенные убийства
Трое полгода держали в страхе полуторамиллионный город. Когда они, наконец, предстали перед судом, город мог бы посмеяться над недавним своим страхом — так ничтожны оказались те, кого перепуганная молва наделяла черной мифической силой. Но городу было не до смеха — слишком много слез, слишком много горя успел накопить город за те месяцы, что позволял троим безнаказанно развлекаться в многолюдной своей пустыне. Сколько же дали им натворить!
Вот сообщения, наполнявшие город тревогой, тоской, ужасом. Попробуйте запомнить элементы одежды — вещам суждена впечатляющая жизнь.
«Управлением внутренних дел Новосибирского облисполкома разыскивается без вести пропавшая Исаенко Елена Антоновна, 1963 года рождения, которая ушла из дома 24 августа 1989 года и не вернулась. Ее приметы: рост 177 см, среднего телосложения, волосы русые, средней длины, брови дугообразные, была одета — юбка из джинсовой ткани „варенка“, свитер серого цвета… При себе имела сумку красного цвета в черный горошек…». «13 ноября 1989 года в 21 час несовершеннолетняя Артюшенко Лена на Красном проспекте возле ВПШ села в легковую машину… Приметы пропавшей: на вид 17-19 лет, рост 164, худощавого телосложения… Была одета: шапка-формовка из меха рыжей лисы…»
«…Разыскиваются пропавшие без вести Калюжная Виолетта Владимировна, 1971 года рождения, и Китаева Лариса Владимировна, 1966 года рождения, которые 1 марта 1990 года около 20 часов вышли из парикмахерской по улице Коммунистическая с целью поймать такси и поехать домой и пропали.
Приметы Калюжной: на вид 16 — 17 лет, рост около 150 см, худощавого телосложения, одета — черное кожаное пальто с песцовым воротником, спортивные брюки темно-синего цвета „Адидас“…
Приметы Китаевой: на вид 18 лет, рост 153 — 155 см, среднего телосложения, одета — на голове шарф белого цвета, коричневая дубленка с меховым воротником…»
Телеэкран подолгу держал фотографии пропавших. Эффектная, цветущая женщина. Прелестная юная первокурсница. Две милые девушки — задорная и задумчивая. Жизнь в моментах безмятежного запечатлевания — и шоковая информация. Пропали без вести?! В тысячеглазой городской толчее?!
Труп Леночки Артюшенко был обнаружен выехавшим с семьей на отдых горожанином в лесопарке возле села Мочище в воскресенье, 19 ноября.
На трупы Китаевой и Калюжной наткнулся 27 марта прохожий в перелеске Академгородка.
Трупы кричали: убийцы (или убийца?!) не только насильники, но и алчные грабители — не пренебрегали даже старенькими женскими брюками «Адидас»…
Елена Исаенко исчезла бесследно. Экстрасенсы сказали безутешной матери: дочери нет в живых, искать надо недалеко от города, там, где березы, березы, березы…
Но в городе, в одном из частных гаражей, милиция нашла красную сумочку в черный горошек с косметичкой, портмоне, зонтиком, продуктовыми талонами. Мать в рыданиях опознала вещи потерявшейся дочери. Скоро найдется и дочь — точнее, ее останки. За городом, в березах.
Зачитывая с телеэкрана сообщения о без вести пропавших, капитан милиции Владимир Чеплыгин, известный новосибирцам как ведущий «уголовной хроники» в местной программе «Панорама», настойчиво призывал женщин не садиться в частные машины.
При дурном состоянии городского транспорта пользы от таких предупреждений немного, но милиция просила и просила горожанок быть осторожнее с частниками. Горожанки пугались у домашних экранов, а на улицах после долгого нервозйого топтания на остановках с беспечной благодарностью впархивали в любезно тормознувший автомобиль. Об убийствах знал весь город.
Мелкие происшествия иного свойства милиция огласке не предавала — щадила женщин, переживавших то, о чем не кричат на каждом углу. Да и отношение, по-видимому, к этим происшествиям у милиции было неоднозначное.
Поступают такие, к примеру, заявления. (Фамилии потерпевших, разумеется, не называю. И подробности надругательства опускаю — противопоказано этой мерзости тиражирование.)
Двадцатилетняя Галя:
— Около 24 часов стояла на остановке… Голосовала. Остановились «Жигули» белого или бежевого цвета. Трое парней согласились меня подвезти. Один, назвавшийся Максимом, предложил мне выпить за прошедший праздник — День Советской Армии и Военно-Морского Флота. Я согласилась. Меня в жизни никогда не обижали, и я в тот период ничего опасного от них не ожидала. Сначала выпил парень в красной куртке. Он постоянно говорил, что ему в этой жизни ничего не надо, кроме как выпить, он любит весело пожить. Потом Максим налил водки мне в стакан. Там было граммов пятьдесят, я выпила и скоро почувствовала слабость, меня прошиб холодный пот, стала бить лихорадка, я заплакала. У меня было такое состояние, что я ничего не соображала и не понимала…
Разбудили они меня у моего общежития. Я была в каком-то тумане…
Когда я проснулась, то увидела, что у меня исчезли золотые украшения…
Двадцатилетняя Марина:
