– Сейчас скрашу! – угрожающе произнес Арсений.

– Э-э! У тебя преимущество в весе. Даже в условиях невесомости. Масса, как мера инерции, неизменна. – И Костя на всякий случай, оторвавшись магнитными подошвами от пола, взлетел к сферическому потолку, который можно было отличить только потому, что он находился над креслами наблюдателей.

– Ладно, – примительно буркнул Арсений.

– Тайна древней исповеди, – шептал с потолка Костя. – Хочешь, признаюсь тебе, как на доисторической дыбе, во всех твоих чувствах. Взамен рыцарских гарантий с твоей стороны.

– Выкладывай.

Костя, хватаясь за скобы, перебрался по стенке до кресла и устроился рядом с Арсением. Несмотря на необычную обстановку, он не мог не дурачиться.

Но вдруг он настроился на серьезный лад:

– Думаешь, мне неизвестно, почему ты выдумал глобальную антенну? Вещаю: дабы не только услышать голос отца, но и заменить его самого.

– Как так? – Арсений сделал вид, что не понял Костю.

– Кто должен был стать руководителем экспедиции на экспериментальном звездолете? Кто? Роман Ратов!

– Не привелось ему, – вздохнул Арсений.

– И тебе не привелось полететь вместе с ним. Излишний вес тебя спас.

– Допустим.

– Но ты святотатственно упрям. Глобальная антенна тебе нужна, чтобы услышать голос внеземной цивилизации, определить местонахождение населенной планеты, что мы с тобой сейчас и сделали. Расстояние двадцать три световых года! Для звездолета достижимо. Планета может стать целью звездного путешествия. И в нем примет участие Ратов. Если не Роман, то Арсений. Так? Верно? – Костя заглянул в глаза Арсению.

– И что?

Арсений насупился. – А то, что ты мучаешься любовью! И звезды тебе мешают. А в древности, в доброе старое время, они покровительствовали влюбленным. Небось выбирать приходится? Между Виленой и звездным рейсом? Так?

– Между Землей и Звездой.

– Выберешь Звезду – и не будет тебе прощения у многих женщин на Земле. Но я не женщина, я пойму твой «бульдозерный парадокс».

Костя знал своего друга. Арсений стремился к поставленной цели – полететь к звездам, шел к этому не отклоняясь, уверенно и неотступно, подобно бульдозеру, стародавней строительной машине, сдвигавшей все на своем пути. Никакие препятствия не смутили бы Арсения… если бы не Вилена!

Сейчас Арсению требовалось победить самого себя. Отказаться от участия в звездном рейсе для него означало предать и свою мечту, и память отца.

Не раз вспоминались Ратову долгие беседы с отцом, который держал сына в курсе начатой борьбы за звездолет. Главным противником Ратова был видный конструктор и ученый Вольдемар Павлович Архис.

Основным возражением скептиков было то, что звездолет вместе с необходимым для разгона и торможения топливом будет весить непомерно много и его не поднять с Земли.

Сторонники звездного рейса шли на то, чтобы строить рейсовый корабль в космосе на орбите искусственного спутника Земли. Однако даже при невесомости разгон инерционной массы корабля казался невозможным – так велика она была.

Тогда Виев, близкий друг Романа Ратова, предложил засылать горючее в космос заблаговременно в танкерах-звездолетах. График запуска их строить с учетом вращения Солнечной системы вместе со своей Галактикой вокруг ее ядра и больших ускорений разгона, чем допустимо для людей.

Автоматические астронавигационные устройства, прообраз которых когда-то на их орбиты вывел первые искусственные спутники Марса, расположат танкеры-заправщики, летящие каждый со все большей скоростью, на трассе рейсового корабля. Он будет последовательно догонять их, этих «заброшенных в космос бензозаправщиков», и забирать из них горючее.

Для заправки корабля на обратном пути танкеры требовалось послать в нужное время по удлиненным «кометным» орбитам, чтобы при возвращении к Солнцу их направление движения и скорость были точно такими же, как и у рейсового корабля, и перегрузка топлива была бы возможной.

Неудача с кораблем Ратова тяжело отразилась на Вольдемаре Павловиче Архиое. Он, конструктор этого корабля, не захотел уклониться от ответственности за несчастье и, уступив по своей воле пост Главного конструктора Виеву, перестал сопротивляться сооружению «звездолета с заправщиками».

С этого времени началась деятельная подготовка к звездному рейсу. Сооружались космические танкеры. Звездолет сначала собирался на Земле, потом, вновь разобранный, по частям доставлялся в космос, где опять монтировался в состоянии невесомости.

Десятки тысяч людей претендовали на участие в звездном рейсе, а мест было всего шесть. И все же Арсений Ратов упорно готовил себя к полету. Надежда, что его возьмут на звездолет, укрепилась, когда Петр Иванович Туча, руководивший подготовкой этой экспедиции, предупредил его, что Арсения в память отца и в признание собственных заслуг, как открывателя внеземной цивилизации, несомненно, включат в звездный экипаж.

Первоначально звездолет предназначался только для проверки парадокса времени теории относительности. Будут ли часы на звездолете идти медленнее, чем на Земле? Шесть добровольцев, вернувшись на Землю, рисковали застать на ней уже грядущее поколение. Звездолетчики таким образом лишались прошлого, друзей, знакомых, всего привычного и близкого, но могли увидеть своими глазами будущее.

Арсений готовил себя к этому. Но Вилена путала ему все мысли и желания. Бывали минуты, когда он не знал, как поступит. Однако мужественность, сознание долга и страсть исследователя брали в нем верх над любовью к Вилене. Но тогда надо было рассчитывать на разлуку и с современниками и с Виленой. Вот почему он не позволял себе заговорить с ней о своем чувстве, на которое, как он считал, не имеет права.

Однако все было не так просто. Он сам искушал себя тем, что сигнал со звезд пока еще не был признан разумным. Следовательно, пока он мог не лишать себя общества Вилены. И он встречался с ней, но нечасто, никогда не позволял себе оставаться с ней наедине. И эта аскетическая сдержанность еще больше разжигала Арсения, а Вилена недоумевала.

Прошел год, назначенный Каспаряном для расшифровки «музыки небесных сфер». Было бесспорно установлено, что голос звезд – это послание инопланетян.

У звездолета, помимо проверки теории относительности, появлялась реальная цель. Теперь было куда лететь!

Вилена, увлеченная открытием века, не подозревала, как оно трагически скажется на ее собственной судьбе.

Со дня первого полета в космос – полета Юрия Гагарина – мир не знал еще такой сенсации. Видео- и радиопередачи прерывались на полуслове. Газеты перевёрстывались заново. Крупнейшие ученые выступали с комментариями.

Мы не одни в космосе!

Внеземная цивилизация сообщает основные законы мироздания!

Первым из них оказался «Великий закон повторения и многообразия», которому подчинялись все живые и неживые формы материи.

Астрономы восприняли его с сомнением, а биологи, напротив, видели в нем главную закономерность всеобщего развития.

Английский биофизик сэр Ричард Райт сказал с экрана:

– Природа упорядочена. Это надо понять. Давно известно, что живые клетки организмов как бы «штампуются по чертежу». Из атомов, из химических элементов, всюду одинаковых, состоит вся неживая природа. Наши астрономы не должны удивляться, что закон повторяемости может проявиться в космосе: звезды определенного класса, как клетки или атомы, вместе с планетами как бы «штампуются» по единому космическому чертежу. «Штампуются» в процессе развития звезды суммой всех магнитных и гравитационных сил Вселенной. Потому мы и не одиноки в космосе.

Но особенно заинтересованы были люди частью послания, говорившей о самих братьях по разуму. Не было человека на Земле, который не слышал бы о двух группах инопланетян и о том, что «удел и назначение одной группы – труд, знание, созидание, а другой – высшее счастье, полеты, наслаждение, блаженство».

Многие сомневались в точности перевода, большинство ломало себе голову над объяснением странной структуры инопланетного общества, выдвигая различные гипотезы: и о существовании там строя угнетения, до конца изжитого на Земле, или религиозных догм, сходных с когда-то бытовавшими на нашей планете. Тогда люди верили, что есть загробная жизнь, райское блаженство, идущее на смену труду и лишениям бренной жизни.