И он получит кучу денег, так и не осознав, что в эти пять минут славы был журналистом. Он просто получит свои пару миллионов и пойдет дальше заниматься разведением кур-бройлеров, чем, собственно, и занимался до этого.

В этой ситуации я еще раз задаю циничный вопрос: а почему аудитория должна слушать, смотреть и читать именно вас?

Один мой друг, журналист, сказал мне про мои радиоэфиры: «Расслабься! Пока люди ездят в машинах, они будут тебя слушать. Им просто некуда деваться». То есть он имел в виду, что люди консервативны и не спешат менять привычное, например FM-радио в машине.

Безусловно, он прав в том, что консерватизм населения – это существенный фактор не только в работе, но и в личной жизни, даже моей. Например, консерватизм моей жены и дочери, особенно технический, не поддается описанию – такое ощущение, что до сих пор сидят на пальме и угощают друг друга бананами. Жена и дочь злятся, когда я цитирую классика, что больше всего на свете люблю смотреть на огонь, на волны, на то, как работают другие. Они злятся, потому что потом я добавляю: «И как вы паркуете свои машины».

Когда жена и дочь в одной машине и они пытаются запарковать ее между двумя, рядом стоящими, то собирается толпа, состоящая из хозяев двух соседних машин, нескольких десятков зевак, нескольких лающих от напряжения собак и двух-трех полицейских, следящих, чтобы в городе не начались массовые беспорядки.

Весь процесс поражает бесконечностью и воем мотора, а фразы типа «по-моему, он говорил, что эту штуку нужно повернуть не влево, а вправо…» потом цитирует вся улица.

Когда я это напоминаю моим дамам, то они свирепеют и напоминают мне, как я решил сварить в микроволновке два яйца и они взорвались.

Тогда я, в свою очередь, напоминаю жене, как она, спросонья, кричала теще в телефон: «Мама, я тебя не слышу, говори громче!» При этом я, в другой комнате, слышал каждое тещино слово. Пораженный загадкой, как такое возможно, я зашел в спальню и увидел, что жена держит телефонную трубку вверх ногами. То есть она слушает микрофон, куда нужно говорить, а теща, надрываясь, кричит с другого конца телефонной трубки, которая пребывает возле губ жены.

Я перевернул трубку, и жена слилась в экстазе с тещей.

Потом она, правда, обвинила меня, что я ей купил неправильный телефон, который одинаков сверху и снизу – поэтому она ошиблась.

Но особый случай, это совместная поездка жены, дочери и тещи на автомобиле. У них играет радио, и когда они пытаются найти другую станцию, то нажимают все кнопки. Но только не те, которые на самом радио.

Вспыхивает свет, брызгает вода, открывается и закрывается крыша. После того как три часа они слушают случайно пойманные китайские народные мелодии, приехав домой, они обвиняют меня, что я купил неправильный приемник.

Другое дело – я!

Уже сегодня я слушаю передачи своих коллег и все, что мне интересно, только в подкастах. Даже в машине.

То есть я люблю своих коллег, ценю их, но слушаю только то, что сегодня интересно и важно. Это мне позволяют современные технологии. А это ставит главный вопрос: сохранится ли вообще в ближайшем будущем журналистика в своем традиционном виде?

Коснусь святого – брифингов Президента США или президентов других стран.

Я гарантирую вам, что в странах, где нет диктатуры, где лидеры не боятся острых и прямых вопросов, через десять лет брифингов, в их традиционном виде, не будет.

Новый президент спросит: а почему я должен отвечать на вопросы только тех людей, которые сидят в этом зале? Они корреспонденты при Белом доме? Хорошо, но разве я не президент всего американского народа? Мне не нужны посредники, скажет президент. Любой американец может мне задать вопрос по Интернету, я сам выберу вопросы.

И он будет прав, потому что ему выгодно выглядеть наиболее демократичным и открытым. А народ радостно его поддержит, потому что всегда существует надежда, что президент выберет именно твой вопрос.

Кем же нужно быть, чтобы в такой ситуации привлечь внимание именно к себе?

Где гарантия, что если даже собралась группа очень талантливых журналистов, то их издание будут читать?

Гарантии нет, потому что с таким же успехом их можно читать поодиночке в Интернете.

Иначе говоря, если это издание существует на гранты, то нет проблем. Но если это бизнес, то будет ли он успешен?

Я много спорю с друзьями и коллегами на эту тему. Кто-то согласен со мной, кто-то считает, что «на наш век хватит». Эта дискуссия будет продолжаться, но не забудем, что в заложниках у этих грозных глобальных процессов находится ваша трепетная журналистская душа, о которой, собственно, и идет речь в этой книге.

Описав все эти ужасы глобализации и технологий, я просто хотел еще и еще раз напомнить вам простую истину, которая в современной журналистской профессии первична: вы находитесь в особо острой конкурентной среде. Вас будут слушать, читать и смотреть, только если вы привлечете к себе внимание.

Как вы этого добьетесь – ваша проблема.

Постарайтесь только не идти по пути Герострата и Нерона. И дело даже не в том, что устраивать пожар нехорошо. Просто все, что могло сгореть, – уже сожгли до вас, а остальное хранится в электронном виде.

После того как стало понятно, что объять необъятное невозможно и вы поняли, что к темам, в которых вы плаваете, нужно готовиться не менее тщательно, чем к визиту к налоговому инспектору, мне необходимо вывести вас из состояния депрессии, в которую вас вогнали предыдущие пара глав.

Сделать это просто.

Вспомните историю о моем друге, который ходил по ресторанам. Согласитесь, его карьера сложилась неплохо. Думаю, сейчас он сидит в каком-то кафе и, прикрываясь званием ресторанного критика, объедается бесплатной сочной отбивной.

Вспомните также моих коллег – историков по образованию. Они с удовольствием, кроме общих эфиров, ведут специальные исторические программы.

Интересен опыт моей коллеги Марины Королевой. Она уже много лет работает в службе новостей, но параллельно ведет программу о русском языке. И это одна из лучших программ радиостанции. Более того, она написала по материалам своей программы несколько книг. Ее наградили разными премиями, а от министерства она получает гранты.

Еще один пример – мой коллега Александр Пикуленко. Когда-то он случайно зашел на радиостанцию помочь другу, который делал какую-то автомобильную рубрику. Теперь он сам делает многочисленные автомобильные программы в нашем эфире, ходит в ярких куртках от всяких гоночных компаний и каждый месяц мотается по заграницам за их счет, что вызывает у меня черную зависть.

Есть еще один яркий пример – Александр Плющев. Если ранее он просто работал в службе новостей, то сейчас, продолжая эту же работу, он ведет программы про Интернет. Он известный блоггер и слывет в этом виртуальном мире большим авторитетом.

Или возьмем моего коллегу Сергея Бунтмана. Он ведет любые программы в любом жанре, и в них я свободно могу его заменить. Но есть одна программа, где я признаю свое поражение, – это эфир, в котором он рассказывает о саундтреках к фильмам.

Играет музыка, а Сергей, параллельно, пересказывает действие, которое происходит на экране. Это производит сильное впечатление. Это ведь радио и ты не видишь изображение, а только слышишь музыку и рассказ. Из-за отсутствия визуального ряда ты неожиданно начинаешь слышать, собственно, музыку, которая при просмотре фильма в кинотеатре обычно пребывает где-то на заднем плане. Но тут выясняется, что без музыки просто нет фильма.

Когда я послушал программу, посвященную моей любимой серии фильмов «Индиана Джонс» Спилберга, то я понял нечто новое: фильма, без этой музыки Джона Вильямса, просто не было бы. А вот музыка без фильма вполне самостоятельна, и звучит как хорошая приключенческая сюита, под которую можно было бы снять еще пару хороших фильмов. Например, моя дочь считает, что эта центральная музыкальная тема из «Индианы Джонс» прекрасно подходит к сцене, когда она и ее мотоциклист пытались оторваться от преследовавшей их полицейской машины. И я до сих пор пытаюсь у дочери выяснить – это было на самом деле или ей этот образ просто музыка навеяла…