старалась не отвлекать его, терпеливо ждала с соревнований, но периодически у неё случались

приступы излишней нежности, от которой Олега буквально трясло. Наверное, большинство девушек

в юном возрасте стремится к таким отношениям, какими их описывают в романах или показывают в

мелодрамах, но не каждый парень готов потакать своей пассии в этом, таскаться на свидания с

букетами роз и отзываться на «котиков», «пусечек» и «солнышек».

Смирнова подобное категорически не устраивало. Главным интересом в его жизни был спорт, а

остальное — прилагающееся. Конечно, гормоны давали о себе знать, но зажатость Рогозы не

позволяла ему полностью отпустить себя.

Претендентка на роль любимой и единственной была благополучно забыта сразу после переезда.

Когда в его жизнь вихрем ворвалась Женя, он опешил. Волна страсти накрыла обоих с головой, но

никто из них и подумать не мог, что эти отношения перерастут во что-то большее.

Копейкина показала ему все прелести секса, о которых до этого подросток мог только мечтать.

Увидев его животную натуру, она не пыталась задавить её, наоборот, вытаскивала наружу и

обнажала.

Неправильная, резкая, развращённая, дикая, насквозь ядовитая — она притягивала Олега как

магнит. Он и сам не заметил, как Женя стала кем-то важным для него.

С ней можно было поговорить, посмеяться, поспорить, посмотреть футбол и обсудить результаты

матча, поддаться на провокации и сыграть в снежки возле подъезда, а потом вместе греться в горячей

ванне, но самым удивительным было то, что с ней можно было помолчать. Молчание между ними не

было гнетущим, напротив, оно было каким-то умиротворяющим.

Копейкина ничего не требовала и не просила. Казалось, ей хватает того, что есть. Казалось.

Сорвавшись и выдав Смирнову, что между ними только секс и ничего больше, она напомнила ему, что принадлежит только себе и в любой момент может испариться без каких-либо объяснений.

Олегу требовалось время, чтобы успокоиться и придумать план по приручению этой дикарки. Он не

имел права сдаться и отступить. Отец, а потом и тренер учили его добиваться поставленных целей.

Мысль, что Женя сейчас, возможно, с кем-то другим, злила, но вернуться, дав слабину, значило

показать себя размазнёй, а этого она точно не оценила бы. Рядом с ней не место тюфякам.

Почему он нашёл то, что ему необходимо, именно в ней, а не в ком-то другом, более походящем?

Жизнь та ещё шутница.

— Долго валяться будешь? — Мишка заглянул в комнату и поморщился. — Наши уже собираются

внизу.

— Кто там?

— Выползай и сам посмотри, — Громов подмигнул другу и скрылся за дверью. Этот жест сразу не

понравился Смирнову, но деваться было некуда, поэтому он нехотя поднялся и вышел следом.

Бывшие одноклассники и несколько парней из спортивной школы встретили его бурными

приветствиями и крепкими рукопожатиями. Странно, но только теперь он понял, что всё-таки скучал

по-своему без этих ребят. Девушки, как создания более сентиментальные и чувственные, душили его

в объятиях и осыпали звонкими поцелуями.

— Привет, милый, — услышав этот голос за спиной и почувствовав чужие руки на плечах, Олег

невольно вздрогнул. Нужно было быть абсолютным идиотом, чтобы не догадаться, кого Мишка

обязательно позовёт.

Круто развернувшись, он выдавил из себя улыбку:

— Привет, Лен, — быстро окинув бывшую оценивающим взглядом, Смирнов добавил: — Отлично

выглядишь.

— Спасибо. Всё для тебя, — Рогоза не сводила с него глаз.

— Потом поворкуете, голубки, — Громов вклинился между ними. — Выпьем за встречу!

Девчонки засуетились и по распоряжению хозяина дома накрыли на стол, заставив его

всевозможными салатами, закусками и всем тем, что осталось после новогодней ночи, а осталось, как и в большинстве российских семей, достаточно, чтобы накормить ораву.

Парни больше интересовались алкоголем, который принесли с собой, как и договаривались.

Подобные сборища чаще всего очень быстро превращаются в грандиозную пьянку, что, собственно, и происходило с каждой опустевшей бутылкой.

Даже самбисты расслабились и налегли на пиво.

Смирнова расспрашивали о новой школе, об одноклассниках, о тренере. Он не успевал ответить

одному, как тут же задавал вопрос кто-то другой.

Лена бесилась, что не может подойти к нему. В её представлении встреча с Олегом должна была

быть совершенно другой.

— Милый, я хочу поговорить с тобой, — с трудом подобравшись к парню, она кивнула наверх, намекая, что разговор требует уединения.

— Хорошо, — извинившись перед ребятами, Смирнов пошёл за девушкой, прихватив с собой

бутылку пива.

Рогоза завела его в одну из комнат на втором этаже.

— О чём хотела поговорить? — Олег сел в широкое кресло и скучающим взглядом обвёл

помещение.

— О нас.

— Прости, о чём? — парень хохотнул, не сдержавшись. — Нет никаких «нас», Лен. Ты здесь, а я

там.

— Ты ведь хотел поступать здесь, в Питере, значит, летом вернёшься, и мы сможем начать сначала.

— Я не вернусь, — по холодному блеску в карих глазах Лена поняла, что говорит он отнюдь не о

возвращении в город.

— Почему?

— Не хочу.

— Чего?

— Тебя не хочу, — Смирнов не собирался оставлять ей даже крохотную надежду.

— Нашёл другую, да?

— Я не собираюсь обсуждать это.

— Милый, ты просто запутался. Ты оказался в новой обстановке, — девушка приблизилась к креслу

и, наклонившись, упёрлась руками в подлокотники. — Тебе было одиноко без меня, я всё понимаю.

— Ты больная? — Олег усмехнулся и, открыв бутылку, сделал несколько глотков пива.

— Ты же скучал? — напору Рогозы могли бы позавидовать многие. Усевшись парню на колени, она

отняла у него бутылку, выгнувшись, поставила её на пол и, вернувшись в прежнее положение, потянулась за поцелуем.

— Отсоси.

— Охренел? — Лена широко распахнула глаза.

— Что такое? — Смирнов вопросительно изогнул бровь. — Ты ведь хочешь меня.

— Не так!

— А как? Ласково, нежно и скучно?

— Олег, там тебя какая-то рыжая спрашивает, — распахнув дверь, в комнату влетел его бывший

одноклассник Саша. — Упс! — замерев, он отступил назад. — Пардон, не знал. Там её Мишаня

окучивает, так что она подождёт, — дверь с гулким стуком захлопнулась.

— Стучаться надо! — огрызнулась Рогоза в пустоту.

— Надо, — на автомате повторил Смирнов, у которого в голове крутились сказанные Сашей слова.

Рыжая. Спрашивает его. Мишка её окучивает. Рыжая. Рыжая. Рыжая. — Блядь! — спихнув на пол

обалдевшую девушку, он вскочил с кресла и выбежал в коридор.

Возможно ли? Как? Почему?

Сердце бухает, будто хочет проломить грудную клетку. Через две ступеньки по лестнице вниз.

Наискосок в гостиную. Среди множества лиц только одно. Рука Громова там, где ей быть не следует.

Превращающиеся в нитку и без того тонкие губы. Саша, наклонившийся слишком близко и

объясняющий что-то. Сузившиеся от злости «бегающие» глаза. Появившийся откуда-то парень из

клуба. Резкий поворот головы. Столкновение взглядов. Шаг. Ещё один. Ещё. Ещё. На расстоянии

вытянутой руки.

— Жека, — имя хрипом сорвалось с губ.

— Развлекаешься? — Копейкина стояла перед ним, засунув руки в карманы кожаной куртки.

— Что ты здесь делаешь?

— Да вот, нас со Славкой, — она небрежно кивнула на Бессонова, объясняющего Мишке, что к

новоприбывшей девушке лезть не стоит, — вопрос мучил.

— Интересно, он настолько важен, что вы приехали сюда?

— Очень важен. Как ты относишься к групповухе? — Женя злилась после того, как какой-то Саша, тут же растворившийся в толпе пьяных подростков, сказал ей, чем Олег так занят, что не может

спуститься к ним сию минуту. Её откровенно несло: — Мы решили, что ты неплохой вариант для