Улыбка сама по себе стерлась с лица мужчины: слишком мрачный взгляд был у его старого друга.

 - А ты не подумал, что он тут делает в такой час? Почему один? Да и вообще… Я чую чужую кровь. - И Нейлан опустил глаза в кружку. – Разве не заметил?

 Ругдур покачал головой и присмотрелся к мальчишке, который уже успел сесть за стол в центре зала – самой освещенной части комнаты. Присмотрелся... и понял, что товарищ прав: что-то было неладно в этом пареньке. Одет, как вумианский принц, да еще как спокойно держится! А если заглянуть чуть глубже… Словно незримая таинственная аура окружала его, оплетала невидимой сетью, готовой пленить всякого, кто посмеет слишком сильно приблизиться к разгадке. Во всем облике посетителя чувствовалось нечто неестественное, неправильное, даже жуткое… Вот только Ругдур никак не мог понять, что же это было.

 Не мог. Но очень хотел. Поэтому отодвинул свой табурет, наклонился вперед, прищурился, стараясь все подметить, ни одной черточки не упустить… и вдруг отпрянул.

 У мальчишки не было родимого пятна на подбородке!

 Чужая кровь… Да, чужая.

 И все-таки… это был всего лишь ребенок.

 - Не возьму в толк, зачем нам его бояться, Нейлан. – Говоря так, Ругдур не сводил с непрошеного гостя взгляда.

 Нейлан протянул руку и одернул приятеля за плечо.

 - Не смотри на него так пристально, - прошептал он. – Сделай вид, что и не заметил вовсе его прихода. Может, скоро уйдет, кто знает… Вот так, друг… Послушай меня.

 Ругдур провел руками по лицу и отхлебнул из кружки – так, для успокоения. Он и сам не заметил, как его пальцы начали отбивать по столешнице барабанную дробь, а взгляд стал стеклянным и помутневшим. В голове было как-то пусто, и вдруг… И вдруг одна невесть откуда взявшаяся и совершенного абсурдная мысль настойчиво постучалась в его сознание: «Он пришел за мной».

 Почему Ругдур был так в этом уверен?

 Он сам не понимал.

 Просто знал, что на самом деле все обстоит именно так и никак иначе, что отныне, когда это уже свершилось, изменить ничего нельзя, что все уже давно предрешено. И может быть, сам не зная того, он все эти годы шел к сегодняшнему вечеру…

 Он пришел за мной…

 А может быть, и нет.

 - Я все же узнаю, кто он, - внезапно не выдержал Ругдур. – Должен узнать…

 - Да успокойся ты, друг! – зашипел Нейлан. – Сядь, прошу тебя. Ругдур! Куда ты? Стой!

 Но его товарищ уже стоял на ногах. Резко развернувшись, Ругдур решительно зашагал прямо к тому столику, за которым тихо и скромно сидел встревоживший его мальчик. Тот поднял голову, услышав стук сапог и скрип старого дощатого пола, и смело взглянул на мужчину.

 - Здравствуй, - поприветствовал юного странника Ругдур, садясь напротив. – Как тебя зовут?

 - Я Сильфарин, - негромко отозвался мальчик, ничуть не растерявшись. – А твое имя?

 - Ругдур, - он слегка наклонил голову и улыбнулся собеседнику. – Как тебя занесло в наши края?

 Вопреки его ожиданиям, ответ Сильфарина ничего толком не прояснил:

 - Я просто шел… Вот и добрался до этого места, - несколько задумчиво пробормотал мальчик. – Завтра передохну – и дальше пойду.

 Однако Ругдур не относился к числу тех, кто сдается без боя, едва натолкнувшись на сырые камни возведенных стен. Поэтому он не унимался:

 - А куда пойдешь?

 - Еще не знаю, - был ответ. – Вообще-то я ищу Свет. Не тот свет, который исходит от солнца. Другой. Который увидеть нельзя…

 Говорил Сильфарин совершенно серьезно.

 «Странное дитя, - подумал Ругдур. – Я бы даже принял его за ненормального, если бы не видел, какие у него умные глаза… Как будто дыхание степного ветра и рокот морских волн наполняют эту душу живой энергией, которая никогда не иссякнет…»

 - Кто ты, Ругдур?

 Вопрос мальчика застал его врасплох.

 - В каком смысле?

 - Я имею в виду: ты вумиан или нет?

 - Ах, вот ты о чем! – с облегчением воскликнул Ругдур и даже рассмеялся, на пару секунд обернувшись – проверить, что там делает Нейлан в другом углу таверны: тот сидел и исподлобья поглядывал на них. – Нет, малыш, какой же из меня вумиан? Вумианы маленькие, легкие, вечно молодые. А я… Видишь, я уже не похож на юношу, и жизнь моя прервется если не от меча, то от неминуемой старости. Я буду помощнее любого вумиана и не похвастаюсь хрустальным голосом да легкой поступью. Народ мой моложе и не столь опытен. Зато мы более выносливые и воинственные, ведь по преданиям старины создал нас и вдохнул, так сказать, в нас жизнь бог Вардван – покровитель воинов. Позволь представиться: перед тобою настоящий рельм.

 Глаза Сильфарина засияли от восторга.

 - Рельм? О, я слышал о рельмах от моей названной матери! – Мальчик улыбнулся. – Так вот вы, оказывается, какие… И все же ты чем-то похож на вумиана: у тебя тоже есть темное пятнышко под нижней губой.

 - Ах да. – Ругдур машинально схватился двумя пальцами за подбородок и дотронулся до небольшого черного пятна вроде родинки. – Говорят, это след дьявола, который тот оставил на нас еще при зарождении народов; отпечаток темной половины души, что живет в каждом и имеет право на существование; свидетельство того, что наши предки родились в этом мире. Но у тебя… у тебя такого пятна нет, дружище. И ты ведь тоже не вумиан, верно?

 Сильфарин резко выпрямился. Смотрящие на рельма глаза еще сильнее потемнели, а взгляд их стал твердым и блестящим, как алмаз.

 - Я бы сказал тебе, кто я, если б не знал, что ты мне все равно не поверишь.

 Ругдур улыбнулся, оперся руками о стол и подался вперед, так что лицо его оказалось на одном уровне с лицом мальчика.

 - А ты попробуй, вдруг поверю, - Он подмигнул Сильфарину одним глазом. – Я на своем веку, знаешь, как много успел повидать?

 Взгляд Сильфарина на краткое мгновение метнулся мимо Ругдура в сторону Нейлана, затем пробежался по залу, остановился на владельце таверны и вернулся к любопытному собеседнику.

 - И ты поверишь мне, даже если я скажу тебе, что я человек? – спросил мальчик.

 Ругдур рассмеялся и откинулся на спинку стула: раз этот паренек шутит, значит, можно расслабиться и не думать пока о том, кто за кем и зачем пришел.

 - Ну, такому-то я не поверю. Это уже чересчур неправдоподобно, малыш. Но что-нибудь, что смахивало бы на истину, проглочу запросто. Так что говори, не стесняйся.

 Сильфарин едва заметно улыбнулся, однако в выражении его лица было что-то такое, что напрочь отбило у Ругдура желание смеяться. С видом терпеливого учителя мальчик медленно произнес:

 - Как раз это я и хотел сказать тебе, Ругдур. Я человек.

 … Они смотрели друг другу в глаза и просто молчали. Блики от огня отражались в глубоких глазах мальчика…

 Только глаза ребенка могут так блестеть. Словно золотая чешуя морского змея, мелькающая в глубине океана, словно далекие огоньки от двух незатухающих факелов в ночи…

 Да только ночь скрывает многие тайны, незримые под покровом тьмы и исчезающие, словно дым, с приходом утра, а манящая глубина холодных соленых вод лишь тем, кто сгинул в ней навсегда, открывает путь к своим драгоценным сокровищам.

 И Ругдур смотрел на эти огоньки сквозь скрывающую их черноту, слыша зов темной тайны, боясь потянуться ближе к кромке воды и упасть в тихий омут, боясь протянуть руку и отдернуть черный полог ночи.

 Страшась увидеть за этим пологом то, что подтвердило бы заявление Сильфарина, Ругдур предпочел поверить ему на слово.

 Чужая кровь…

 Не зря он почувствовал это.

 - Но как? – очень тихо спросил рельм. – Как ты можешь быть человеком? Ведь люди… они…

 - Безумные и кровожадные создания, чья воля находится во власти мрака? – решительно закончил за смутившегося Ругдура Сильфарин. – Говори так, как есть, я не стремлюсь избежать этой правды.

 Ругдур прочистил горло и глубоко вздохнул.

 - Я верю тебе, друг. Но вот только ты совсем не похож на человека.

 - Потому что при рождении меня очистил Рунн, - объяснил мальчик. – Так мне рассказывала моя названная мать Тайша из народа вумианов.