Николай женился не очень рано, лет в двадцать шесть. Люда работала переводчицей с испанским языком на одной из международных конференций по археологии. Николай по вполне понятным причинам старался как можно больше общаться с испан ской делегацией, подробно расспрашивая их о ведущихся в стране раскопках. Однажды он оказался полезен совсем юной симпатичной белобрысой переводчице, которая никак не могла перевести какой-то термин из археологии. Коля подоспел как раз вовремя. Он прекрасно говорил по-испански, а уж испанская археология была ему известна досконально. Девушка робко поблагодарила его за помощь, но тут же стушевалась и стала делать ошибки в переводе, вероятно, нервничая от присутствия рядом знатока. Коля извинился перед археологами и под каким-то предлогом откланялся, избавив девушку от своего присутствия. В перерыве он пригласил ее в буфет на чашечку кофе и выразил надежду, что не помешал ей в работе. Люда совсем смутилась и забормотала слова благодарности за помощь и т. п. Так они и познакомились. А дальше все банально – он проводил ее домой. Еще неделю они встречались на конференции, а затем месяца три встречались уже вне конференции. И, наконец, объявили родным о своем желании создать новую ячейку нашего общества – свою собственную семью. Люда была на три года моложе Николая. Она окончила романское отделение филфака и стала работать переводчиком. Она терпеливо ждала Колю из экспедиций, а впрочем, каждый свой отпуск она проводила с ним, участвуя в экспедиции в качестве обычной рабочей силы.

Да, она могла быть его душеприказчиком. Но я вспомнила ее истошный крик по телефону: «Только ты знаешь, что он искал!» – и усомнилась в этом.

– Хотелось бы верить, что Люда все знает о его поисках, – обратилась я к Игорю, – но очень опасаюсь, что это не совсем так.

Игорь вздохнул и, как мне показалось, подавил готовое сорваться с губ ругательство. Он одним глотком допил кофе, резко поднялся и стал шагать по комнате. Складывалось впечатление, что он чего-то ждал. Я молча наблюдала с минуту-две, как он меряет комнату шагами. В безупречном сером костюме, в белоснежной рубашке и модном галстуке, он напоминал диссертанта, не находившего себе места перед защитой.

– Дай мне отчет полистать и перестань мельтешить, – вдруг с неожиданной решительностью выпалила я.

Он замер, секунду соображал, о чем его попросили, и ринулся в коридор. Щелкнул замок дипломата, и через мгновение Игорь вернулся с папкой в руке.

– Не знаю, может ли это помочь, – сказал он, протягивая папку.

– Ты же говорил, что знаешь больше моего, – съязвила я.

Он пожал плечами, налил себе еще кофе и закурил. Вообще-то я не позволяла курить в квартире, но сейчас даже не обратила на это внимания.

С трепетом я открыла папку. Уж и не знаю, что я ожидала там найти, но только не цифры. Это был скорее финансовый отчет, достаточно скрупулезный. Я не смогла скрыть разочарования. Игорь, по-видимому, изучал мою реакцию и теперь с торжеством во взоре, полуехидно, полусамодовольно обратился ко мне:

– Ну что? Это будет тебе полезно?

– Непременно! – ответила я ернически и швырнула папку на диван. И тут зазвонил телефон, мобильный телефон Игоря.

– Ветров слушает… Да… Хорошо, сейчас будем, – сказал Игорь в трубку, а затем обратился ко мне: – Все готово: билеты есть, а за визой нам надо подъехать.

– Как!? Ведь я же еще даже не давала тебе паспорта! – воскликнула я.

– Это удивляет не только тебя. Я дал твои данные, чтобы в посольстве начали готовить визу, но, оказывается, им звонили из испанских компетентных органов и просили ускорить ход дела. Так что нужен лишь паспорт, чтобы поставить штамп.

– Не может быть! – ахнула я. – Господи, что же все ждут от меня, если даже компетентные органы считают, что мое присутствие там необходимо?

– Да-а, на тебе большая ответственность, – засмеялся Игорь. – Но я в тебя верю.

Он встал, дал мне руку и помог подняться, а когда я встала, я очутилась в его объятиях. Он сжал меня на миг и тут же выпустил, словно опасаясь сломать.

«Не нужно бы этого», – мелькнуло у меня в мыслях, но, будучи не в состоянии как-то реагировать на это, я промолчала. Мы вышли к машине.

Сентябрь стоял превосходный. Золотая осень оспаривала права у бабьего лета, и, наконец, они решили, что вполне могут ужиться. Было тепло, солнечно, сухо и как-то необычайно светло от золотого убранства деревьев и от солнечных лучей, словно подсматривающих сквозь слегка поредевшую листву. Эта красота придавала сил и энергии и вселяла надежду, что все будет хорошо.

С билетом и визой на руках пора было подумать о вещах, и дома я судорожно соображала, что же необходимо взять, чтобы переместиться из осени в жаркое лето. К счастью, Москва наслаждалась теплынью, и летний гардероб оказался под рукой. Я вывалила из шкафа на кровать в спальне все, что можно было захватить теоретически, и приступила к сложному умственному процессу отбора самого лучшего и самого необходимого. Вещь, прошедшая по конкурсу, отправлялась в небольшую дорожно-спортивную сумку. Я оказалась настолько поглощена этим занятием, что долго не подходила к надрывавшемуся телефону, не воспринимая звонок. Наконец, трезвон добрался до моего сознания, и я сняла трубку.

– Алло! Елена Андреевна, это вы? – выдохнул мужской голос в трубке. Видимо, его хозяин, отчаявшись дозвониться, уже собирался положить трубку на рычаг.

– Я слушаю.

– Извините, ради бога, за беспокойство. Вы меня не знаете. Я отец одного из ваших студентов – Алексея Рахманова.

«Тьфу, сумасшедшая семейка», – подумала я и исключительно вежливым тоном произнесла в трубку: – Да-да, очень приятно.

– Я вдвойне некорректен, а вы говорите «очень приятно», – изумился мужчина. – Во-первых, я звоню вам без вашего разрешения, контрабандой раздобыв ваш номер, во-вторых, я звоню вам не вовремя, когда вам совершенно некогда. Меня зовут Владимир Сергеевич. И мой беспардонный звонок может показаться вам еще и бредом сумасшедшего.

«Уже показался», – мысленно огрызнулась я, а в трубку пропела: – Ничего, что вы! Я вся – внимание.

– Сын рассказал вам о нашей родословной. Но он не все еще знает. Например, ему неизвестно о том, что в нашем роду хранится очень важный и невероятно древний документ, передававшийся из поколения в поколение. От сына я узнал, что вы едете в Испанию. Я сам не понимаю, почему, но какое-то шестое чувство подсказывает мне, что я должен… просто обязан передать вам эту рукопись.

От изумления я с полминуты молчала.

– Алло, вы слушаете? – занервничал Рахманов-старший.

– Да-да, просто я хотела извиниться. Видите ли, я улетаю уже завтра утром, и в Испании у меня будут не совсем приятные дела. Не могли бы мы несколько отложить вашу семейную реликвию. Я обещаю вам, что по приезде я обязательно изучу ее.

– Елена Андреевна, пожалуйста, выслушайте меня, – взмолился отец Алексея. – Я осознаю, что напоминаю вам сейчас назойливого идиота, одержимого семейным древом. Но это не совсем так.

– Владимир Сергеевич, я не хотела вас обидеть, – оправдывалась я. – Просто сейчас действительно несколько не до истории.

– Простите, я не буду вам больше мешать. Я лишь прошу разрешить мне подъехать к вам и передать вам документ. На всякий случай.