А тем временем его энергичная, непокорная супруга, племянница покойного кардинала герцога Армана Жана дю Плесси Ришелье, действовала во спасение мужа. Она способствовала началу восстания в некоторых французских провинциях и добилась освобождения Конде из тюрьмы.

Узнав о том, принц удивленно произнес посланцу доброй вести:

— Не чудо ли произошло?! Как все переменилось в мире! В то время, как испытанный воин старательно выращивает свои гвоздики, жена его ведет ожесточенную политическую войну и выходит из нее победительницей!

С того времени этот цветок стал символом вначале сторонников принца Конде, а затем — и всего королевского дома Бурбонов.

В 1668 году, за год до смерти Конде, из Нью-Йорка во Францию прибыл торговый корабль.

В то время город Нью-Йорк, отбитый у голландцев, отошел к Англии. Владычица морей ревностно следила, чтобы нью-йоркские торговцы не имели дел ни с Испанией, ни с Францией. Несмотря на это, корабли из английской колонии Нового Света все же бывали и в других странах Европы.

Неизвестно, что еще закупали у Франции в 1668 году нью-йоркские купцы, но среди приобретенных товаров действительно были семена гвоздики.

Трагедия семьи Гудзонов

Главная водная артерия Нью-Йорка — река Гудзон — получила свое название от имени известного английского мореплавателя Генри Гудзона.

В 1524 году у острова Манхэттен бросил якорь французский корабль под командованием итальянца Джованни де Веррацано. Примерно восемьдесят лет европейцы практически не посещали эту местность.

Лишь в 1609 году в устье реки Гудзон снова появился парусник из-за океана. Командовал кораблем опытный мореход и полярный исследователь Генри Гудзон. В то время он состоял на службе у голландской Ост-Индской компании и по ее заданию провел уже несколько экспедиций.

В книге «История Нью-Йорка» Вашингтон Ирвинг писал о том, как Гудзон впервые увидел Манхэттен: «…когда великому мореплавателю посчастливилось увидеть этот очаровательный остров, он в первый и единственный раз в жизни высказал явные признаки удивления и восхищения…

Остров… широко расстилался перед ними, как сладостное фантастическое видение или прекрасное создание искусного чародея.

Его нежно-зеленые холмы мягко возвышались один над другим, увенчанные могучими пышно разросшимися деревьями. У некоторых из них сужающаяся кверху крона была обращена к восхитительно прозрачным облакам; другие, отягощенные зеленым бременем вьющихся растений, пригибали свои ветви к земле, покрытой цветами.

Пологие склоны холмов в буйном изобилии поросли дерном, сумахом и диким шиповником, алые ягоды и белые цветы которого ярко сверкали среди темной зелени окружающей листвы; тут и там клубы дыма, поднимаясь над маленькими долинами, открывавшимися в сторону моря, казалось, обещали уставшим путешественникам ласковый прием…»

От места, где сегодня расположен Нью-Йорк, корабль под командованием Генри Гудзона сумел подняться вверх по течению реки примерно на 250 километров.

Конечно, мореплаватель не подозревал, что в будущем эта река будет носить его имя, а в ее устье возникнет гигантский город.

В начале XVII века у голландских и английских моряков существовало поверье: чтобы плавание прошло успешно, с собой надо иметь три гвоздики. Одну — бросить в воду, когда корабль выходит из родной гавани, вторую — носить у сердца так, чтобы никто не видел, а третью — уже высохшую — кинуть в море, когда начнется обратный путь домой.

Возможно, так поступал и Гудзон, и члены его команды.

Но в последнем его плавании цветок-талисман не помог.

Весной 1611 года, когда экспедиция под руководством Гудзона перезимовала в заливе Джеймса, экипаж корабля взбунтовался. Моряки не желали продолжать исследование северных земель и требовали возвращения домой.

Бунтовщики сурово расправились со своим предводителем. Капитана, его сына и еще нескольких верных долгу членов команды они посадили в шлюпку и оставили на произвол судьбы и моря.

Спустя год руководство голландской Ост-Индской компании отправили экспедицию на поиски Гудзонов и их товарищей. Но отыскать мореплавателей не удалось.

Гвоздика с места казни

В девяностых годах XVIII века, во время Французской революции и массового террора, аристократы шли на эшафот с гвоздикой в петлице. Этим они хотели показать верность королю.

В тот период казнили так много верных монархии людей, что в Париже не хватало красных гвоздик, символизирующих королевский дом Бурбонов. Тогда откуда-то появились цветы пурпурного цвета, с багровыми крапинками на лепестках.

По городу покатились слухи, что подобные гвоздики сами появляются на месте казни людей. Верящие в мистику считали, что пурпурные, с багровыми крапинками, цветы обладают волшебными свойствами.

Одна французская семья, бежавшая от террора в Нью-Йорк, прихватила с собой семена гвоздики именно пурпурного цвета, с багровыми крапинками. На новой родине эта семья стала разводить цветы.

О таинственных свойствах привезенных растений французы никому не сообщали. Тем не менее в Нью-Йорке о них прознали. К владельцам необычных гвоздик потянулись какие-то неизвестные личности — то ли колдуны, то ли знахари.

Но французы не желали продавать ни цветы, ни семена. Им угрожали, предлагали немыслимо высокие цены. Однако упрямые эмигранты были непоколебимы.

Что заставляло их не расставаться со своими гвоздиками и семенами, — так и осталось загадкой.

Однажды утром почтальон обнаружил открытыми двери дома, где жили беженцы из Франции. Почтальон постучал, окликнул хозяев, но никто не отозвался. Тогда он вызвал полицию.

Стражи порядка обнаружили задушенными всех членов семейства. Преступники вроде бы ничего не тронули в доме. Только во дворике были срезаны все гвоздики.

Полицейские лишь развели руками:

— Чудеса… Ценные вещи, серебро, золото, картины в дорогих рамах не взяли, а какие-то цветы… И кому они понадобились? Может, сумасшедшие, а может, сами посланцы нечистой силы орудовали здесь?

Так и не найдя ответов на эти вопросы, стражи порядка прекратили расследование.

Во мраке театральных кулис

Известно, что некоторые сорта гвоздик используются для получения эфирного масла, а колдуны якобы применяют их для приготовления всевозможного зелья.

Но в XIX и даже в XX веках в театральном мире Нью-Йорка существовало печальное предание о роковых венках из гвоздик пурпурного цвета с багровыми крапинками.

Первые театральные представления стали давать в Нью-Йорке в девяностых годах XVII века. Выступали английские актеры, прибывшие в Америку подзаработать. Некоторые из них оставались в Новом Свете навсегда.

Спектакли, а вернее «морализирующие диалоги», проходили в богатых домах американцев, в сараях, во дворах, а иногда прямо на площадях и улицах. Реквизит изготавливали сами актеры.

В Нью-Йорке в XVII — XVIII веках ведущая политическая и экономическая роль принадлежала пуританам, а они сурово и настороженно относились к сценическому искусству и нередко расправлялись с актерами, если представление казалось им безнравственным. Лицедеев приравнивали к колдунам и предсказателям. Соответственно — и наказывали пытками, а иногда — костром.

Первое постоянное театральное помещение появилось в Нью-Йорке в 1732 году. В ту пору труппы по-прежнему состояли в основном из английских актеров, а в репертуарах царили пьесы Вильяма Шекспира.