Наконец примчалась полиция и угомонила воинство Хэрри. Это его очень обидело. И на следующий день он в отместку, со всего разгона, въехал на новеньком автомобиле в витрину злополучного магазина. Причем сбил несколько прилавков и едва не задавил с десяток продавцов и посетителей.

— Я совершил благородный поступок, а вы, свиньи, помешали мне! — не вылезая из открытого автомобиля, жаловался не понявшим его душевного порыва меценат нью-йоркских панелей.

А управляющий этого торгового заведения через пару дней был наказан отдельно. Обиженный Хэрри нанял на стройке подъемный кран и приказал ночью подогнать его к дому, где жил управляющий магазина. Потом надел «маску страха», пояс пожарного и закрепил себя на крюке подъемной машины. Живущий на десятом или одиннадцатом этаже управляющий проснулся от стука в окно. Понятно, что раскачивающаяся за стеклом образина довела проснувшегося человека до сердечного приступа.

Новое увлечение

Некогда было деятельному Хэрри Кендалу Toy скучать и терять время на долгие раздумья, угрызения совести, уныние.

Но однажды его ненадолго занесло в печальные рассуждения:

— Видимо, Нью-Йорк сыт по горло моими буйными похождениями. Начинаю жить тихо и свято. Вскоре вы меня не узнаете… — сообщил он приятелям. — К черту загулы и сумасшедшее прожигание жизни!..

Что, по мнению Хэрри, считалось «тихо и свято», для многих осталось загадкой. Но на какое-то время он и в самом деле немного угомонился. Может, и впрямь уверовал, будто Нью-Йорк «сыт его похождениями», а может, повлияло новое увлечение.

Юная красавица Эвелин Несбит работала фотомоделью и пела и плясала в популярном в начале XX века в США ансамбле «Флорадора Сикстет».

На нее обратил внимание известный нью-йоркский архитектор Стэнфорд Уайт. Он проектировал дома для богатых людей и получал выгодные заказы от властей города. Уайт был автором проекта комплекса Мэдисон-сквер, Зала славы в Нью-Йоркском университете. Несколько раз архитектор бывал на концертах «Флорадора Сикстет», пока, наконец, окончательно не влюбился в Эвелин Несбит.

Девушка ответила взаимностью.

Их связь длилась почти три года. На свою юную любовницу Стэнфорд денег не жалел. Роскошная квартира, драгоценности, поездки по Соединенным Штатам и в Европу, дорогие подарки вскружили голову эстрадной звезде. Она стала чаще появляться на великосветских вечеринках, чем на сцене. В нью-йоркских богемных кругах поговаривали, что Несбит готовится и вовсе распрощаться с артистической карьерой.

Эвелин едва исполнилось девятнадцать лет, когда Стэнфорд Уайт вдруг охладел к ней и увлекся другой актрисой. Но покинутая звезда эстрады недолго страдала от одиночества. За ней стал ухаживать Хэрри Toy.

Не раз он видел Несбит на сцене, посылал ей огромные букеты и корзины цветов, преподносил дорогие украшения. Но дальше этого дело не шло, пока между ними стоял Уайт.

Теперь помех не было. Роман Хэрри и Эвелин развивался бурно и стремительно. 4 апреля 1905 года они поженились.

Ревность и ненависть

То, что актриса Несбит — любовница известного архитектора, знал весь богемный и аристократический Нью-Йорк. Хэрри не был исключением.

У человека, возомнившего себя соперником города, непредсказуемые причуды и стремления. До женитьбы Тоу-младший вроде бы спокойно относился к тому, что не он первый у Эвелин. Но после свадьбы он стал частенько напоминать об этом супруге. Даже не ревность, а какая-то лютая ненависть к Стэнфорду Уайту все сильней разжигала его.

Он мог часами расспрашивать жену о былых взаимоотношениях с архитектором, задавал по многу раз одни и те же вопросы. Его интересовали интимные детали.

Конечно, такие выяснения тревожили Эвелин. Она пыталась убедить мужа, что с Уайтом навсегда покончено. Однако Хэрри не мог угомониться. Ревность к прошлому раздирала его. Он стал избивать супругу.

— Ты не все мне рассказываешь! — орал Хэрри во время побоев. — Я хочу знать абсолютно все об этом проклятом Уайте! Он строит город, который меня ненавидит! И я ненавижу и Нью-Йорк, и его архитектора!

Лишь спустя месяцы после замужества Эвелин поняла: главной причиной вспышек мужа является не бешеная ревность. Архитектор ненавистен ему работами по проектированию новых зданий Нью-Йорка.

Город! Вот главная заноза в душе Хэрри!

Эвелин пыталась показать мужа психиатру. Но эти попытки заканчивались новыми скандалами и побоями. Toy все чаще требовал от супруги сообщать ему обо всем, что связано с Уайтом.

— Но я ведь тебе уже все рассказала, — пробовала успокаивать его Эвелин.

— Ничего, что-нибудь пикантное, наверняка, забыла, — ухмылялся Хэрри. — Вспомни, милая, напряги память. Будет хуже, если я сам докопаюсь до того, что ты скрываешь…

Убийство в ресторане

25 июня 1906 года случилось то, что можно было ожидать от психопата Хэрри.

Утром он надел «маску страха» и разбудил Эвелин. Та, открыв глаза, от неожиданности потеряла сознание.

Супругу это понравилось и даже развеселило. Он привел ее в чувство и тут же, чтобы загладить свою вину, пригласил жену пообедать. Эвелин покорно согласилась. Они отправились в ресторан, расположенный на крыше небоскреба в Мэдисон-сквер гарден, где шел известный в то время мюзикл «Мадемуазель Шампань».

Когда супруги сели за стол, Эвелин осмотрелась и увидела невдалеке Стэнфорда. Архитектор с восторгом следил за действием на сцене. Еще бы: в мюзикле «Мадемуазель Шампань» были заняты новенькие красотки, еще не известные нью-йоркской публике!

Смутная тревога охватила Эвелин.

— Давай уедем… — предложила она супругу. — У меня кружится голова.

Но Хэрри уже увидел архитектора, и лицо его расплылось в улыбке.

— Подожди, — коротко ответил он, не отрывая взгляда от Уайта. — Домой уедешь чуть позже. Поскучай пока. Скоро тебе станет очень весело. Проклятый Нью-Йорк что-то нашептывает мне, а вот что — никак понять не могу…

Улыбка по-прежнему не сходила с лица Хэрри.

Не успела Эвелин ответить, как супруг вскочил из-за стола и медленно двинулся к столику архитектора. У нее перехватило дыхание. Она сделала усилие, чтобы остановить Хэрри, но не могла сдвинуться с места или произнести хотя бы слово.

Уайт был знаком с Toy-младшим и не любил его. Когда тот появился рядом, Стэнфорд недовольно проворчал:

— Что вам нужно? Вы закрываете мне сцену!.. Хэрри зловеще ухмыльнулся и выхватил револьвер:

— Служишь проклятому Нью-Йорку, вот он тебе сейчас объяснит, что мне нужно… На том свете досмотришь представление.

Toy трижды выстрелил.

Одна пуля попала архитектору в голову, другая — в плечо, третья — в шею. Заливаясь кровью, Уайт медленно повалился на пол. Он пытался что-то сказать, но смог лишь выдавить несколько нечленораздельных звуков. От этого только сильней стала хлестать кровь из пораненной шеи.

Хэрри еще три раза выстрелил, но уже в потолок.

Замерли от ужаса актеры на сцене, застыли зрители и официанты.

— Леди и джентльмены! — громко, без тени волнения, провозгласил Хэрри. — Этот мерзавец Уайт обесчестил мою жену! К тому же дядюшка Нью-Йорк нашептал мне, что я должен совершить возмездие!

Убийца безропотно сдался властям. Начался шумный процесс. Несмотря на то что свидетелей убийства оказалось больше полусотни, капиталы семейства Toy сыграли свою роль в смягчении участи Хэрри.

Признан невменяемым

Конечно, его отправили в нью-йоркскую тюрьму Тумпз, но он пребывал там до суда в условиях, о которых не мог бы мечтать ни один убийца. Каждый день он получал в камеру свежую прессу, белье, корзину с фруктами, деликатесами и изысканными спиртными напитками и даже цветы.

А тем временем нанятый семейством Toy адвокат Дэлфин Дэлмас, прозванный в уголовном мире Нью-Йорка «маленьким ловкачом», развернул настоящую кампанию по оправданию сумасшедшего убийцы. Подкупленные им журналисты изо дня в день публиковали сенсационные статьи о неблаговидных поступках архитектора Стэнфорда Уайта. Десятки нанятых девиц рассказывали, что развратник заманивал их в свою мастерскую и там измывался над ними.