— Все в порядке!
— Как же Артур?
— Все решено! Он переехал в интернат, прекрасная high school, я забыл название, репутация у заведения отличная, все отлично, я за все плачу!
— Но он же хотел жить в Париже, с тобой!
— Да, конечно, но послушай! Не мальчишке же в шестнадцать лет принимать такие решения! Если ты считаешь, что он знает, как лучше для него…
— Но ты-то, в любом случае, знаешь, как лучше для тебя! Ты все устраиваешь так, как удобно тебе, как всегда…
Молчание. Он смотрит на меня поверх очков.
— Не воображай, что такое решение дается отцу легко…
Вступают скрипки! Какая наглость! Какое лицемерие! Возмущение комом встало у меня в горле.
— Что? А решение жениться в третий раз в твоем возрасте тебе далось легко?
— Ева, я прошу тебя замолчать!
— Раз так, давай теперь и детей роди…
Он насупился. О-о-о-о! Да я в яблочко попала! Пари держу, яичники сказали свое слово!
— Только не говори мне, что ты хочешь завести детей, папа!
Он смотрит на свои замшевые ботинки цвета глазированных каштанов. Я схватила его за плечи.
— Послушай, ты с ума сошел или как? Детей должна заводить я, твоя очередь прошла!
— Я же не вмешиваюсь в твою личную жизнь!
— Если бы ты вмешивался, моя личная жизнь была бы, может, побогаче!
Я собиралась сделать все что угодно, только не заплакать, но в результате, конечно же, икая, разрыдалась над своей «Маргаритой». Посетители смотрели на меня. Папа смотрел на посетителей, которые смотрели на меня. Сердцееду Лео совсем не нравится, когда его принимают за пиццерийного маньяка.
— Тихо, Ева, успокойся…
— А мама-то знает?
Он опять заулыбался. Вот об этом как раз он и хотел меня попросить. Не могу ли я как-нибудь деликатней ей об этом сообщить? Если он скажет первым, все может закончиться не очень удачно. Ком в горле превратился в бомбу, которая заставила меня вскочить со стула и взорваться:
— Ты окончательно спятил? Ты думаешь, что я совсем дура, что ли? Тут на меня не рассчитывай! Со своим дерьмом разбирайся сам и о своей дерьмовой свадьбе сообщай сам, дерьмо!
Я убежала, оставив его наедине с половинкой моей пиццы. Она, кстати, была невкусная.
9 НОЯБРЯ, ЧЕТВЕРГ
Мне снился сон про папу и Глорию, занимавшихся любовью на water-bed. На них были особые подгузники против струпьев (см. каталог МЕДЕКС).
10 НОЯБРЯ, ПЯТНИЦА
Свершилось! Ура! Сердцеед Лео сбросил свою информационную бомбу на Жанну, каковая и распростерлась сегодня вечером у меня на диване, словно отравленный нефтью кашалот…
— Ты уже знаешь?
— Я все знаю, мама.
Жанна в бешенстве. Душевные терзания и топот ног. Эта колумбийская мерзавка добилась своего!
— Ты что-нибудь знаешь про ту… Про эту вашу Флоранс, секретаршу, твою подружку?
— Ничего не знаю, мама.
Я повторила примерно в стотысячный раз, что Флоранс мне никакая не подружка, а старшая сестра одной девочки, которая училась со мной в школе…
— Да, да, хорошо, во всяком случае, это ей спеси-то поубавит. Поймет, каково это, когда у тебя мужа уводят…
— Не стоит так нервничать, мама. Папа и Флоранс уже давно не живут вместе.
— Хм, как знать… Твой отец способен обманывать любовницу со второй женой, а третью жену — со второй! Этот человек способен на все! Не способен он только производить на свет новых детей, к счастью… По крайней мере, он меня в этом уверяет…
Ух ты! Никогда нельзя доверять папам с небесно-голубыми глазами и коварством, бездонным, как океан. Говорить Жанне или нет? Я колебалась с минуту, потом, в виде исключения, решила дать маме передышку! Официальное сообщение об отцовстве Лео Манжена может подождать. По крайней мере, четыре первых месяца всегда можно надеяться на выкидыш…
11 НОЯБРЯ, СУББОТА
Бенжи, весь в белом, в лакированных туфлях на ногах и в стоящих от геля дыбом волосах на голове, заглянул ко мне час назад. Они с Деми заключили сегодня официальный союз между однополыми партнерами. Вечером будет большой-большой-большой праздник! Они меня приглашают. Не только меня. Весь дом. Я слышала, как Бенжи звонил по всем этажам:
— Никто не сможет спать, поэтому welcome, разделите с нами наше счастье!
12 НОЯБРЯ, ВОСКРЕСЕНЬЕ
Что свадьба, что гулянка — один черт! Я решительно не умею отмечать такие события. Утром опять прищепки от белья в голове и похмелье, какого еще было ни разу в жизни. Записываю то, что видела вчера, пока не забыла. Хотя что уж такого важного можно забыть? Квартиру влюбленных, полную воздушных шариков с гелием в форме сердца? Деметриуша в длинной, до пят, белой джелабе, богато вышитой золотом, и в белой же шапочке-тюбетейке, которая его не портила, но делала почти смешным? Мужчин, мужчин, мужчин кругом, целующихся, обнимающихся, покачивающих при ходьбе бедрами? Марселя Келлера, исполняющего танго под музыку типа «упс-упс-упс» щека к щеке с вдовой Гюло?
Я думала, что «малибу» — напиток среднего качества, а оказалось вовсе нет! На самом деле он мне очень нравится. Розали Дюму тоже была там. Сияющая. В узком, пестром джерсовом платье расцветки пантеры. Она представила мне колосса в черной рубашке с бахромой и в бабочке «твист».
— Жан-Лy… Мы давно знакомы, вчера случайно села к нему в такси, и мы помчались на полной скорости, так ведь, милый?
Жан-Лу положил обе ручищи на бедра Розали и впился ртом в ее губы.
— Сдается мне, ты не торопишься выскочить из машины, детка! — воскликнул он, покончив со своим черным делом.
Может быть, оттого, что все веселились, а я хандрила, у меня и появилась такая потребность напиться? Или тем, что я столько пила, мне, наоборот, удалось вызвать у себя эту невыносимую хандру? Я все цедила и цедила «малибу». Пьется, как молоко. Мне кажется, Бенжи заметил, что в какой-то момент я начала пить прямо из горлышка. Неприлично? Да плевать! Какое ему дело до того, что я накачалась «малибу» в самый прекрасный вечер его жизни?
13 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Ужасный день. Я умираю над недержанием. Дальше некуда.
14 НОЯБРЯ, ВТОРНИК
Пенсионерка на качелях, юбка развевается по ветру? Дирижер с седой гривой кланяется после выступления, затянут в смокинг, крупный план промежности, незаметно защищенной новыми подгузниками «Безмятежность»? Звонок от мамы посреди моих мучений с МЕДЕКС. Ее распирает от новостей. Срочно нужно вывалить все свеженькие и горяченькие сплетни прямо на меня, да побыстрее.
— Во-первых: Ролан встретил наконец свою сумасшедшую любовь.
— Ты шутишь?
— Да, встретил. На следующей католической прогулке!
В подтексте сие означает: если бы мое поведение во время похода не было бы таким идиотским, это счастье могло привалить мне! Я чудом его избежала!
— Она студентка — ортодонтолог!
Мне пришло в голову, что это как раз минимум, необходимый для того, чтобы поддерживать беседу с Роро.
— Они учатся на одном факультете, только он ее не замечал!
Ну, в шляпе-то он не мог ее прошляпить.
— Видишь, Ева, пути любви неисповедимы!
Не факт, во всяком случае, будем надеяться, что для них это так; по крайней мере, я так думаю…
— Во-вторых, знаешь что, моя дорогая?
Нет, но чувствую, что узнаю.
— Симона на седьмом небе от счастья: ее дочь выходит замуж! Все поклонники, которых та хотела иметь, были, естественно, у ее ног, она ведь такая необыкновенная, поэтому ей долго не удавалось сделать выбор.
Не то что некоторые, следите за маминой мыслью…
— В конце концов, Брижитта остановила свой выбор… На своем патроне! Чудесный человек, в тридцать один год уже создал три фирмы, которые работают с оглушительным успехом, родители его миллиардеры, живут в Майами, из-за налогов. Свадьба будет там.
Отлично, вот и алиби, ведь у меня нет денег на билет до Майами.
