Он сел, оперевшись на пятки, и неожиданно понял, что будет с Эггерсом независимо от того, приложит он усилия к его спасению или нет. Без надлежащей медицинской помощи старик умрет. Рана и длительная ходьба лишили его последних сил. Возможно, он протянет еще пару дней, но это самое большее. А потом неизбежный конец. Болевой шок или инфекция сделают свое дело.

— Сделайте хотя бы что-то, — повторил Уикенс. В его голосе слышалась слезная мольба.

— Все медикаменты были в моей сумке.

— Тогда почему ты не держал ее как следует, ты, грязный ублюдок! — огрызнулся Уикенс и, схватив Бринка за пальто, рывком заставил подняться на ноги. — От тебя никакой пользы, Бринк. Ты для нас обуза, вот ты кто такой. Это тебе зачем-то понадобилось вставать на скале в полный рост, ты, безмозглый идиот, это из-за тебя Сэм схлопотал пулю! — орал Уикенс, брызжа слюной.

В какой-то момент Бринк подумал, что англичанин его ударит.

— Сделай хотя бы что-то! — крикнул в очередной раз Уикенс и притянул Бринка за ворот пальто почти вплотную к себе. Теперь они смотрели друг другу в глаза.

Бринк уперся англичанину рукой в грудь и, что было сил, оттолкнул от себя. Уикенса он не боялся. Как можно кого-то бояться, когда есть куда более страшный враг, и этот враг наверняка уже разгуливает по его телу.

— Я сделал все, что мог в этой ситуации, — произнес он.

— Джуни, — прошептал Эггерс. Лицо его было бледным, как полотно.

— Сэм, помолчи, прошу тебя, — ответил Уикенс с нежностью в голосе и вновь опустился рядом с раненым.

— Чертовы лягушатники, Джуни, — тихо произнес старик. — Говорил я тебе, что они нас угробят.

— Если мы отвезем его к врачу, у которого есть необходимый инструмент, то кровотечение еще можно будет остановить, — сказал Бринк. — А еще ему нужна кровь. Переливание. Возможно также, что ему придется ампутировать…

— Не хватало еще, чтобы этот ублюдок оттяпал мне руку! Скажи этому недоумку, чтобы он заткнулся, — прошептал Эггерс. Его голос звучал еле слышно, словно далекое эхо чьих-то слов. — Прошу тебя, Джуни.

— Не волнуйся, я ему не позволю, — успокоил товарища Уикенс. — Он к тебе даже пальцем не притронется, клянусь тебе.

В его голосе больше не было ни злости, ни раздражения.

Эггерс его не услышал, потому что впал в забытье.

Бринк подошел к грузовику и опустился на земляной пол, прислонившись спиной к грязному колесу. Аликс тотчас повернулась к нему. Сама она сидела на перевернутом ведре и аккуратно чистила ножом яблоко. Лезвие ножа было длинным, дюймов семь-восемь. Это был тот самый нож, который Уикенс всадил на скалах немцу в грудь. Кожура свисала с яблока длинной спиралью.

— Il va mourir? N’est ce pas? — спокойно спросила она.

В солнечных лучах, проникавших сквозь щели в досках, она показалась Бринку красавицей, хотя тон ее вопроса заставил его внутренне содрогнуться.

— Он умрет? — повторила она вопрос, после чего с хрустом откусила яблоко.

Бринк потер правую ногу над краем башмака — ныло то самое место, где в тридцать седьмом у него случился перелом.

— По-моему, он умрет, — задумчиво сказала Аликс, продолжая грызть яблоко. От спокойствия в ее голосе у Бринка по спине побежали мурашки. Он закрыл глаза и в следующий миг услышал, как огрызок приземлился где-то среди травы. — Где твоя сумка? — поинтересовалась Аликс. — Та, что с медикаментами?

Бринк даже не стал открывать глаз.

— На дне моря, — буркнул он.

Молчание, затем новый вопрос:

— Те таблетки, которые ты мне дал, чтобы я не заболела. Их тоже больше у тебя нет?

— Нет, — ответил Бринк, не открывая глаз. И таблетки, и бесценный А-17, шприц, иглы и все остальное, что еще могло спасти Эггерсу жизнь, сейчас покоятся на морском дне.

— Comme lui, je vais mourir,[23] — заметила Аликс.

Бринк открыл глаза и посмотрел на нее. Нет, не больничные стены придавали ее глазам зеленый цвет. Их яркая зелень была сродни зелени полей на рассвете июньского дня. Его рука вновь потянулась к ее волосам, и на этот раз девушка не отпрянула.

В этом отношении она была почти как Кейт. А Кейт не ведала страха. И не боялась показаться умнее окружавших ее мужчин. Именно это ее качество и привлекло к ней Бринка. Но у Кейт был один недостаток: ее бесстрашие завело ее слишком далеко. Она тестировала актиномицин на самой себе, а все потому, что ничего не боялась. И хотя у Бринка имелись относительно препарата серьезные сомнения, она отказывалась слушать его доводы.

И теперь он надеялся, что Аликс все-таки его выслушает.

Нет, конечно, Аликс не Кейт. Та была посимпатичнее. Ее каштановые волосы вскружили голову не одному мужчине. Зато Аликс ничего не стоило сигануть с катера в море и доплыть до берега. Более того, она не испугалась даже такого громилу, как Уикенс, и бросилась вдогонку за немцами. Несмотря на все ее мужество, Кейт вряд ли бы решилась на такие подвиги.

— Ты не умрешь, — возразил Бринк, медленно поднимаясь с места, и перешел в угол, туда, где рядом с Эггерсом сидел Уикенс. Подняв с пола брезентовую сумку, он вытряхнул из нее картонную коробку размером в полпачки сигарет. Сульфадиазин. Восемь таблеток, так было написано на ней.

— Второй аптечки нет? — спросил он, и Уикенс отвернулся от раненого товарища.

— Нет, — ответил он. — Что ты задумал?

— Хочу их принять.

— Они нужны Сэму.

— Ей они нужны еще больше, — возразил Бринк, кивком указав на опрокинутое ведро, на котором сидела Аликс. Их разговор остался ей непонятен, так как шел по-английски.

Уикенс схватил руку Бринка с зажатой в ней коробочкой с таблетками. Лапища англичанина была подобна железным тискам.

— Немедленно отдай, — рявкнул он и еще сильнее сдавил Бринку руку. Впрочем, уже в следующий миг отпустил.

— Что ты за врач, если ты не можешь помочь человеку с обыкновенной раной?

— Хороший врач, — спокойно возразил Бринк.

— Тогда покажи, на что ты способен.

— Если ты хочешь, чтобы я сидел рядом с ним, хорошо, я посижу. Я даже могу вправить ему перелом. Но сверх этого — ничего.

— Тогда проваливай к чертовой матери, слышишь? — огрызнулся Уикенс.

Бринк отошел назад к Аликс, вскрыл коробочку и, вытряхнув из нее две таблетки, положил их в ладонь девушке. Коробку с оставшимися он сунул в карман своего поношенного пальто.

— Сколько их еще осталось? — спросила Аликс, глядя на таблетки.

— Шесть.

— Их достаточно для того, чтобы?..

— Не знаю.

Аликс, не запивая, проглотила первую.

— Что вы здесь делаете, месье?

— Фрэнк, — поправил он ее. — Называй меня просто Фрэнк.

— Почему ты здесь? — спросила она и поморщилась, стараясь проглотить застрявшую в горле таблетку. — Ты здесь для того, чтобы лечить тех, у кого… чума? — впрочем, она тотчас сама же ответила на свой вопрос. — Не думаю. Без той сумки…

— Я занимаюсь поисками лекарства, — ответил он как можно тише, чтобы его не услышал Уикенс. Иногда лучше сказать правду, хотя в последние годы он почти никогда этого не делал. — Боши… — начал он и запнулся, чувствуя, как она буквально пожирает его своими зелеными глазами. — Мне кажется, боши уже разработали лекарство, способное побороть чуму.

— И это лекарство, — Аликс взяла из ящика еще одно яблоко, пару секунд покатала его в ладонях, затем подбросила вверх. Рука Бринка машинально дернулась следом, и яблоко шлепнулось ему прямо в ладонь. — Где оно?

Ответ на этот вопрос предполагал очередную порцию правды.

— Не знаю. Спроси лучше твоих друзей. Им наверняка что-то известно.

Аликс покачала головой.

— Кто производит чуму, тот производит и лекарство, — сказал Бринк.

— Ты это точно знаешь или просто так считаешь?

— Я так считаю, — ответил Бринк, пожимая плечами.

Аликс несколько секунд пристально смотрела на него, затем кивнула.

— Я отведу тебя к Клаветту, — сказала она. — Это мой товарищ по подполью. Возможно, он знает, откуда взялись эти евреи. И если то, что ты говоришь, правда, то нам с тобой нужен один и тот же бош.