— А что стряслось? Давай с самого начала рассказывай. Ты Живучего видел? — спросил Иван, пытаясь выяснить предполагаемые контуры врага и его слабые стороны. Может, застарелое лесбиянство или наоборот. Или почетное членство в жидком масонском заговоре со всеми вытекающими последствиями.
— Да. Вроде. Может быть…
— И какой он?
— Страшный. Дым напустил, выполз прямо рядом, морда оскаленная — больше меня… да что там, ему в пасть вся эта повозка поместится без труда! И как гудел! Видимо, голоден был и меня чуял. А у меня последняя мысль билась — ну чего я ему дался, нешто других героев теперича не сыскать…
— Да как же ты уцелел?!
— Не помню. В канаву какую-то прыгнул и лежал там не помню сколько. А он залязгал лапами и уполз куда-то.
— Алебарда твоя где? Не пригодилась?
Тим промолчал. Впрочем, крутых (повсеместно известных) чудовищ побеждают не повседневным оружием. Тогда дорогое эксклюзивное никто бы не приобретал. И не продавал. А ведь именно на его прославлении и кормились настоящие военные сказители. Да и гражданские — при случае — тоже.
— А метательные штуки, у тебя же их много было?
Парень досадливо покачал головой. И наконец признался:
— Да тут такое приключилось… Мы с Карданом только до ручья добрались, и вдруг — парень идет навстречу, как раз такой, как стражники рассказывали. Я — Мерлин, говорит, хочу тебе помочь. Ручей необычный, клади вот здесь на бережок всё свое оружие, и через час любой клинок несокрушимым станет, а припасы пороховые удвоятся.
— И ты поверил?!
— Так это же Мерлин! У него и большой значок был с надписью «Я — Мерлин. Спроси меня — как?».
— Чего как?
— Откуда я знаю? Я же не спросил…
— И дальше что?
— Только сложил всё, тут как фукнуло откуда-то дымом, ничего не видать. А потом из дыма Живучий морду и высунул… Чуть меня сразу не проглотил…
— Фальшивый оказался твой Мерлин!
— Теперь и сам понимаю… Видать, падла Живучий любой облик принимать может…
Так за разговорами путешественники и почти что воины вернулись на временную базу для совершения дальнейших подвигов. Ужас остался неисследованным, как и прочие причиндалы Живучего.
На берегах бескисельной речки
Непросто собираться на подвиг, будучи незастрахованным. Но выжившие слушатели (для удобства — по старой терминологии — читатели) приключенческих россказней (устар. книг) требовали, чтобы герои всегда шли вперед и по ходу действия их количество неуклонно сокращалось. Так что приходится бравым летописцам забыть о сострадании и том непреложном факте, что у каждого мужского персонажа могла быть жена, дети, а затем и внуки… Кстати, дети бывают и у сказителей. И их тоже надо кормить. Поэтому героические истории не должны заканчиваться на середине или временных неудачах одного из заслуженных, но не главных героев!
На следующее утро все живые бодренько проснулись и, слегка наговорив друг другу насущных гадостей, взялись за процессы необходимой жизнедеятельности. Книгун, хоть и озирающийся опасливо, всё же выкатил колесницу на стартовую позицию.
— Не вздумай выполнять совет сгрузить катапульту у того ручейка, — напутствовал его Иван.
В голове у него почему-то мелькала застарелая мысль из армейского фольклора — в суровом бою не следует вести никаких сексуальных контактов, могущих привести к потере оружия и частей боевой униформы настоящего оруженосца.
— Да я ему! Пусть только попробует подойти… А вот не дашь ли ты мне одну собаку? Вроде как на них Ужас не действует…
— Хитрого можем дать, но не станет он тебя слушать. Разве только охранять наравне с каким-нибудь тюком.
То, что Живучий не только попробует подойти, но и чего-то поиметь, было ясно даже непосвященному в план сей боевой операции. Но зачем расстраивать бойца, объясняя, что противник уже вкусно поел, и теперича, закончив послеобеденный сон, хочет от скуки навалять воину безжалостных чужеземных гнусностей…
— Да хоть бы и так, всё спокойнее будет.
Иван подозвал Хитрого (второго пса из вьючно-охранных), велел ему, указав на книгуна, «Охраняй!». И второй соискатель рыцарского звания отбыл в сторону коварного ручейка.
Иван и понурый Тим приготовились к долгому ожиданию.
— Так всё же на что похож Живучий? — спросил Иван. — Зверь большой? Или чудище сказочное?
— Да не понял я! Только и успел разглядеть, что громадную пасть. И глазищи огнем горели. И грохот. Не одолеть такое нам, нипочем не одолеть. Мутант нецивилизованный, наверное. Или тварь дикая, инопланетная, без отческого политесу. Ни тебе — здравствуйте, ни — как ваше здоровье? Сразу на стол жаждет…
На наблюдательной вышке послышался хохот. Иван и Тим вскочили и увидели, что колесница книгуна со всей доступной быстротой несется обратно.
— Скоренько же твой приятель испугался! — крикнул Ивану снова оказавшийся среди зрителей советник. — Эх, вы, купчишки-спекули, куда в благородное сословие лезете! Не по вам такое дело и славные подвиги. Не для вас мемориал-доски с рыцарскими да княжескими фамильями, блины торжественные и басни стратегические с песнями тактическими… Быть вам в обозе на хозяйстве и при сём — не воровать шибко.
— Твоя правда, — смиренно отозвался Иван. — Погнались мои друзья за миражом неразумно. Но ведь надо Живучего найти и одолеть, так? Условие в силе остается? Испроси у царя-Комиссара нам позволение завтра всем сообща пойти против чудовища. Хоть и безподвигно, но по делу сгинем.
Книгун подкатил к посту, запыхавшийся и бледный, вопя, что больше он в одиночку туда ни в жисть не сунется. Стражники и советник хохотали, выкрикивали обидные слова. Злосчастный искатель приключений стоял под градом насмешек, пока не подоспел Иван, поспешивший увести его оттуда. Вернее, укатить вместе с колесницей поближе к сараю. И вот там, укрывшись от любопытных глаз, Иван, книгун и Тим стали держать совет, как быть дальше. Оберегать их от чужих злодейских ушей было поручено собакам, и теперь Джулик, Кардан и Хитрый ревностно патрулировали подступы к сараю.
— Думаешь, согласится он нас троих отпустить?
— Посмотрим. А почему бы и нет? Над неудачами они уже посмеялись, наверняка захотят батального зрелища позанятнее.
— И правда, ведь они это ради развлечения затеяли. А мы всерьез — царевну спасать… Может, не было вовсе царевны, лишь баба рыжая надувная. Книгун, а ты чего молчишь? Унутренности скрутило или мысль затаил? Тебе чего ужасного наказалось?
— А я до Ужаса и не доехал вовсе. Незачем было.
— Не понял я чего-то!
— На кой мне Ужас, когда у меня теперича вот что есть, — заговорщицки сказал книгун и вынул из-за пазухи толстую книгу в мягкой и изрядно потрепанной, но всё еще яркой обложке.
Внутри книги оказались только странные на первый взгляд рисунки — цветные пятна, переплетения разноцветных линий, россыпи загадочных символов.
— Атлас! — выдохнул Иван. — Схема города! И ты до сих пор молчал!
— До сих пор у меня его не было, — пояснил книгун, — сегодня разжился. Там…
И кивнул в сторону промзоны, откуда он недавно столь поспешно спасался постыдным для потенциального рыцаря бегством.
— Охренеть! Редкая добыча! Неужто у самого Живучего отобрал?
— Не знаю, у кого, не рассмотрел. Едем мы, значит, с Хитрым, хорошо катимся, там путь под горку. Вдруг он как рванет вперед, и вижу я — кто-то там бежит. Испугался, видимо, пса, а тут еще и я следом лечу накатом. В общем, кто бы там ни был — он сбежал, а книгу обронил, а у меня на книгопечатную продукцию особый нюх имеется. Я не стал ждать, пока он очухается или Живучий, как вчера, дыму напустит и вылезет. Схватил атлас, спрятал и дал дёру что было сил. Пусть смеются, у нас теперь все пути как на ладони. И колесницу на большой скорости обкатали.
— Тихо! Идет кто-то!
На сей раз советник лично до разговора с недорыцарями не снизошел, прислал стражника, который и объявил, что царь-Комиссар Артурчик разрешает чужестранцам выйти завтра против Живучего сообща. Но оружия больше никакого не даст, есть, мол, у вас колесница с катапультой да собаки ваши — и того довольно для исполнения должных подвигов. Иначе — конкретная немилость.
