Особенно суматошными были последние дни перед прощальным ужином, столь памятным для всех его участников.

Ещё во время судебного процесса к Престо обращались крупнейшие юристы Америки, предлагая свою помощь. Официально представительствовать на суде за Престо в обычном порядке они не могли: для этого нужна была нотариальная доверенность. Престо же находился на положении недееспособного. Суд не принял бы такой доверенности. Поэтому адвокаты предлагали только неофициальное, закулисное воздействие на чиновников и судей. Лучшим способом этого воздействия были деньги и личные связи адвокатов. Денег же Престо был лишён, — по крайней мере, не мог распоряжаться ими, — на его имущество был наложен арест. Крупные адвокаты имели собственные деньги, могли прибегнуть и к займам. Их расходы на негласное воздействие нельзя было учесть. И они могли ставить дутые счета. Притом за риск они требовали от Престо чудовищные гонорары. Тонио колебался.

За несколько дней до памятного ужина его посетил личный секретарь и помощник знаменитого нью-йоркского адвоката Пирса. Пирс некогда был членом Верховного суда, но затем сменил свою почётную должность на более доходную, перейдя в адвокатуру. Он считался крупнейшим юристом-законоведом страны. Главное же — у него сохранились личные связи с виднейшими судебными деятелями. Ему не надо было зазывать клиентов, — они сами шли к нему. Но Пирс принимал только дела о миллионных исках и наследствах, причём большинство из этих дел поручал своим многочисленным помощникам. Это было широко поставленное коммерческое предприятие, и Пирс быстро составил себе крупное состояние. И вот знаменитый адвокат прислал своего посла к Престо, якобы заинтересовавшись казусным делом. Это, впрочем, не помешало Пирсу поставить Престо такие условия, которые Тонио в душе назвал грабительскими. Состояние Престо должно было растаять чуть ли не наполовину. Несколько дней Престо вёл переговоры с представителем Пирса, который шёл только на незначительные уступки. Совершенно изнурённый изворотливостью адвоката, Престо принуждён был принять все условия и подписаться под всевозможнейшими обязательствами, вплоть до вексельных. Что делать? Волчий закон: на раненого набрасывается вся стая. Пирс ещё благороднее других: кое-что оставляет и Престо. К тому же дело находится в верных руках. Того, что сделает Пирс, не сделает ни один адвокат в Штатах, говорят — не было ещё случая, чтобы Пирс проиграл процесс, за который он взялся.

Теперь Престо мог заниматься другим, не менее важным делом, которое требовало полного уединения.

Доктор Цорн перед началом лечения говорил Престо:

— Вы ещё не видели своего настоящего лица, такого, каким оно должно быть, если бы болезнь с детства не изуродовала вас.

Престо увидел своё настоящее физическое лицо, но к нему теперь не подходила манера игры уродца Престо, как не подходило старое платьице карлика новому телу. Новое лицо, новое тело требовали и нового внутреннего содержания, новых целей в жизни, новых приёмов творчества в искусстве. В этом Престо убедился после разговоров с Питчем, Геддой Люкс и другими. Вопрос оказался сложнее, чем он ожидал. К новому физическому лицу ему надо было найти и новое лицо артиста, новый репертуар, новые роли. Над этим надо было серьёзно поразмыслить, размышления требуют сосредоточенности, а для сосредоточенности необходимо полное уединение.

«Так уединялся и Будда, желая найти своё лицо, сначала в роще из манговых деревьев на берегу реки Анома, а потом в дремучих лесах Урувелы. Где бы найти такие леса?» — думал Престо.

Он долго выбирал, куда ему поехать. Вспоминал уединённые места своей обширной родины, горы, леса, пустыни. Их было немало. Но забираться слишком далеко в глушь не годится: он должен следить за ходом дела. Быть может, адвокату потребуются какие-либо справки. Пирсу, конечно. Престо сообщит свой адрес, но только ему одному, и притом в строжайшем секрете.

И вдруг он вспомнил об Йолстоунском национальном парке. Парк, территория которого превышает территорию Бельгии! Есть где уединиться! Там найдутся такие глухие уголки, куда не заглядывают туристы. Он остановится не в отеле, а снимет комнату у какого-нибудь сторожа или лесника. Отлично! Кстати, он посмотрит этот прославленный парк, это мировое чудо. Престо за вечной работой и спешкой не удосужился побывать в знаменитом парке. Теперь он посмотрит, немного развлечётся в поездке, — это очень необходимо, — а затем уединится в рощу манговых деревьев и будет размышлять о своей судьбе.

И Тонио деятельно занялся приготовлением к путешествию. Он накупил книг, путеводителей по Йолстоунскому парку, много книг по кинематографии, литературе и даже философии. Ему во многом надо разобраться. Он тщательно составил маршрут, меняя средства передвижения, чтобы лучше замести следы. И в тот час, когда гости на званом ужине ещё допивали последние бокалы, окликая куда-то отлучившегося хозяина. Престо был уже далеко.

Как ни был подготовлен Престо путеводителями и книгами, он был поражён, увидав Йолстоунский парк. Природа как будто собрала здесь все причудливые формы, все контрасты, все цвета, всё, что может удивлять и очаровывать. Горы, ущелья, водопады, озёра, леса сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Вода горячих ключей выбрасывала наружу частицы извести, которые, охлаждаясь, каменели и образовывали целую систему террас, словно выточенных из мрамора. Эти террасы, то узкие, то широкие, обведены подвесками и затейливыми кружевами из сталактитов. Совершенно белые террасы сменялись светло-жёлтыми, розовыми, синими, зелёными, коричневыми… Престо особенно заинтересовала высокая терраса, которая носила название Кухни Дьявола. Это было тёмное пространство, в котором слышался глухой гул. Как чёрные хлопья, кружились летучие мыши, почти задевая Престо и шофёра своими крыльями… И вдруг новая декорация — «Золотые ворота» из лавы, окрашенной в золотисто-жёлтый цвет, «Лебединое озеро», дикая гористая местность со снежными вершинами. Не остановиться ли здесь? Нет, слишком суровая картина. Дальше! Бассейн гейзера Герриса и горячих ключей «Чёрный ворчун», «Человек минуты», выбрасывающий струю вверх каждую минуту, «Постоянный», извергающийся через двадцать минут. Ниже — разноцветные грязевые ключи, розовые, жёлтые, белые… Эти ключи с шумом выбрасывали горячую воду, и она падала на землю затейливыми каскадами. Подальше от этого шума!…

Бирюзовый источник с водою необычайной голубизны и прозрачности отражается в зеркальной поверхности Призматического озера. Вокруг множество гейзеров и горячих ключей, маленькие горные озёра, изумрудные ручьи с водопадами… Вот причудливый по форме гейзер «Улей», вот «Губка», «Лев». А дальше, среди скал, отливающих топазами и рубинами, лежит Изумрудное озеро. Оно очаровало Престо. Правда, здесь, как везде, виднелись отели для туристов, домики с бензиновыми колонками для обслуживания автомобилей, затейливыми киосками с прохладительными напитками то в виде огромной шляпы-котелка, — своеобразная реклама фирмы шляп, — то в виде буддийской статуи, то в стиле китайской беседки. И всюду назойливые рекламы — на стенах домов, на заборах, на придорожных деревьях, даже на скалах. Эти рекламы о зубной пасте, подтяжках, бритвах, патентованных лекарствах уродовали, обезображивали красивейшие виды в мире. Но дальше от проезжей дороги виднелись ещё не тронутые места.

Престо заметил вдалеке одинокий домик, скромную хижину на склоне горы. К ней вела узкая, заросшая травой дорожка, по которой едва мог проехать автомобиль. Вероятно, жилище сторожа. Вот то, что надо. Престо приказал шофёру проехать к домику. Шофёр неохотно повиновался, — «машину сломаешь».

Но подъём на гору прошёл благополучно. Только в одном месте гейзер, расположенный возле самой дорожки, обрызгал машину и седоков жёлтыми горячими грязевыми каплями.