— Ты… ты Гарри Поттер?! — удивленно спросил аврор. — Что ты здесь делаешь? Знаешь ли ты, кто этот человек?
— Сириус Блэк! — ответил Гарри. — Невиновный во всех приписываемых ему преступлениях и мой крестный. Как вы можете так с ним поступать? Мы отдали вам Питера Петтигрю. Мы отдали вам того, кто на самом деле предал моих родителей.
— Гарри, тебе нужно скорее уходить! — прокричал Блэк. — Дементоры…
Но Блэк не договорил, волна жуткого холода накрыла их. Дыхание Гарри сбилось, а глаза стало заволакивать туманом. Обернувшись, Гарри увидел причину всего этого. Целый рой дементоров скользил к ним, спускался с неба, окружал их. Отдаленный крик достиг его слуха. Гарри знал, что нужно убегать. Однако вместо этого он вытащил из кармана палочку аврора и отдал ее Блэку.
— Никуда я не пойду, — твердо заявил он. — Если они собираются поцеловать тебя, им придется поцеловать также и меня.
Аврор уставился на Гарри с ещё большим изумлением.
— Ты сошел с ума, парень, — произнес он, встав перед Гарри. — Уматывай отсюда!
Блэк прижал Гарри к себе, словно хотел защитить от дементоров.
— Гарри, послушай, я знаю, ты хочешь мне помочь, но тебе нужно убегать, — настойчиво произнес он. — Пожалуйста, Гарри. Ради Ремуса.
Закрыв глаза, Гарри попытался выкинуть оттуда крики и представить что‑то хорошее. Дементоры медленно приближались. Он вспомнил неделю с Полуночником и разговоры с профессором Люпином. «У тебя будет законный опекун», — сказала недавно Гермиона. Очнувшись, Гарри вырвался из рук Блэка и шагнул навстречу дементорам.
— Экспекто Патронум! — выкрикнул сзади аврор, но появилась лишь легкая дымка. — Экспекто Патронум!
— Нет! — внезапно закричал Блэк. — Прошу… не надо…
Гарри оглянулся, Блэк упал на колени.
— Сириус, превращайся! — прокричал парень. — Превращайся в Полуночника.
Холод стал таким, что Гарри задрожал. Вновь закрыв глаза, Гарри попытался сконцентрироваться на своей семье, попытался найти силы, чтобы спасти то, что он так отчаянно желал. Гарри поднял палочку. Он почувствовал, что крики утихли и всего его наполнило необычное спокойствие. Не было никакой боли — только покой.
— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! — прокричал Гарри и открыл глаза. Слепящий серебристый свет вырвался из его палочки, превратившись в три отчетливые формы. Это были большой олень — Сохатый, — большой свирепого вида волк — Лунатик — и большая лохматая собака — Полуночник. Втроем животные окружили четырех человек, один из которых был без сознания, закрывая их от дементоров. Серебристый свет вокруг них все разрастался. Дементоры начали отступать. Гарри попытался сосредоточиться, но вдруг почувствовал слабость. Он упал на колени, но продолжал держать палочку поднятой, а та продолжала отдавать все больше и больше сил из пера феникса в своей сердцевине. Крики исчезли, но холод остался. Он мог поклясться, что услышал, как кто‑то позвал его по имени, но это не был перепуганный голос его мамы.
— Гарри, Гарри, посмотри на меня!
Его руки ослабели, и он упал на что‑то твердое, но не жесткое. Его крепко обняли чьи‑то руки и чей‑то приглушенный голос зашептал ему в ухо. На миг ему показалось, что это профессор Люпин обнимает его, но голос явно не принадлежал Люпину. Вместе они качались из стороны в сторону. Голос стал отчётливее.
— Давай, Гарри, очнись.
— Что здесь, мерлинова борода, случилось? — прогромыхал голос министра. — Что это было?
— Это все Поттер, — ответил аврор, приводя в сознание своего напарника. — Это был его Патронус. Никогда не видел ничего подобного. Никогда не видел трех форм. Он отогнал всех дементоров, спас всех от поцелуя.
— Пожертвовав при этом собой, — раздался голос профессора Люпина, подбежавшего к подростку. — Как он, Сириус?
Только теперь Гарри понял, что находится на руках у Блэка. Именно его голос он слышал.
— Я… я не знаю, — нервно произнес Сириус. — Он не откликается. Ремус, почему он не откликается?!
Профессор Люпин вздохнул.
— Возможно, он снова переусердствовал с заклинанием, — обнадеживающе произнес профессор Люпин, залез в карман, достал плитку шоколада и развернул её. — Сейчас в момент очнется. Открой‑ка ему рот, Сириус.
Блэк послушно выполнил это, и профессор Люпин положил парню в рот кусочек шоколада. Оглянувшись на присутствующих, он кивнул, говоря тем самым, что с парнем все будет в порядке.
— Корнелиус, боюсь, я должен вмешаться, — раздался спокойный голос Дамблдора. — Сириус Блэк будет находиться под моей защитой до тех пор, пока вы не допросите как положено Питера Петтигрю и не докажите невиновность Сириуса. Даю вам слово, он никуда не сбежит.
Гарри застонал и с трудом открыл глаза. Профессор Люпин и Блэк внимательно смотрели на него. Появилась головная боль, он с трудом пошевелил губами. Сказать, что он очень устал, было бы преуменьшением, но Гарри знал, что спать нельзя. Пока всё не закончится.
— Не надо вмешиваться в дела министерства, Дамблдор! — гневно выкрикнул Фадж. — Блэк достаточно натворил! Он убийца и похититель детей! Он получит то, что заслужил.
— Нет! — прохрипел Гарри, пытаясь сесть поудобнее. Он не может этого допустить. Закрыв глаза, Гарри попытался отбросить смущение и посмотреть на министра. Блэк с Люпиным помогли ему, но по–прежнему придерживали за плечи. — Вы не можете! Лучше признайте свою ошибку, чтобы не совершить ещё одну.
Фадж сделал шаг к Гарри, его глаза сузились.
— Не лезь в дела, в которых ничего не смыслишь, Поттер, — выплюнул он. — Ты уже вмешался в дела министерства. И скажи спасибо, что тебя еще не исключили или, что еще хуже, не арестовали.
Гарри взглянул на Фаджа и, собрав все оставшиеся силы, поднялся. Фадж никак не мог знать, что Гарри не простачок по части законов волшебного мира. Он провел немало часов в библиотеке, изучая их, чтобы найти способ не возвращаться к Дурслям.
— Я, Гарри Поттер, крестный сын и наследник Сириуса Блэка, обвиняю министерство Магии в ошибочном лишении свободы Сириуса Блэка и в попытке сохранения этого в тайне, — спокойно и решительно произнес он, хотя и чувствовал смертельную усталость. — Я также обвиняю министерство Магии в косвенном причинении мне боли и страданий, которым я, Гарри Поттер, подвергался на протяжении двенадцати лет из‑за жестокого обращения со мной моего дяди, Вернона Дурсль, и из‑за сокрытия от меня существования моего крестного отца, Сириуса Блэка, являющегося моим законным опекуном.
Фадж уставился на Гарри расширенными глазами, но быстро взял себя в руки.
— У тебя нет ни одного доказательства, — прошипел он.
Гарри по–прежнему стоял, не обращая внимания на появившееся головокружение.
— А у вас не было ни одного доказательства, что Сириус причастен к смерти моих родителей, но это ведь не помешало вам отправить его в Азкабан без суда и следствия, которые бы доказали его невиновность! — прокричал он. — Я официально предъявлю свои обвинения, если это будет нужно для установления истины! В каждой волшебной газете будет статья о том, как министр по невнимательности помог Пожирателям смерти, и убийца находился на свободе целых двенадцать лет!
Фадж побледнел при упоминании о газетах и повернулся за помощью к Дамблдору.
— Альбус, это ваш студент! — зло произнес он. — Угомоните его!
Дамблдор бросил веселый взгляд на Гарри и обратился к министру:
— Да, Гарри мой студент, — вежливо произнес он. — И я им чрезвычайно горжусь. Гарри имеет право, министр. Он может обвинять министерство Магии и требовать судебного разбирательства для наказания виновных. Я боюсь предположить, какой вердикт вынесут присяжные после допроса Сириуса Блэка под зельем Веритасерум и после рассказа Гарри о своей жизни у Дурслей. Это может составить не одну тысячу галеонов.
Только тут Гарри оглянулся и заметил, что все три аврора уже в сознании и стоят сейчас рядом с МакГонагалл и Снейпом. Один из них сделал шаг вперед и прошептал что‑то на ухо министру. Лицо Фаджа сразу же сделалось красным, и он со злостью уставился на аврора. Гарри знал почему. Раз он предъявил обвинения при свидетелях из министерства, заявив, что собирается подать официальный протест, то никто из присутствующих не может навредить обвиняемому. Другими словами, Гарри дал Сириусу временную отсрочку.
