Они прибыли на платформу в Лондоне за час до отхода поезда, воспользовавшись странным, по мнению Гарри, способом перемещений, называемым «порталом». Ощущения от путешествия ему, мягко говоря, не понравились, но все же это был наиболее быстрый и точный способ попасть в нужное место. Гарри оставил в Хогвартсе все свои вещи, кроме учебника по Защитным заклинаниям, который сейчас и читал, сидя в купе. Времени до отхода поезда оставалось еще много, и Гарри вдруг задумался над тем, что он почувствует, когда увидит Рона и Гермиону? Он часто им писал, но так, чтобы из этих писем ничего нельзя было понять. Гарри так и не рассказал им о своем похищении, ограничившись тем, что все расскажет при встрече. Он также не посвящал их в то, чем все это время занимался, и знал, что теперь ему будет отнюдь не легко все объяснить.

Гарри немного вырос за лето, да он и не мог не вырасти, хотя бы потому, что его постоянно кормили досыта. Тренировки тоже сделали свое дело: любой бы заметил его ставшие более развитыми мускулы, если бы он снял одежду, но Гарри, разумеется, не собирался этого делать. Уже надетая мантия надежно скрывала фигуру, хотя наметанный глаз и мог бы заметить, что он набрал немного в весе.

Другие изменения касались очков. Профессор МакГонагалл билась целую неделю, пытаясь обучить Гарри превращать различные предметы в очки. Умение это чрезвычайно пригодилось бы ему, если бы очки потерялись или сломались настолько, что их невозможно было бы восстановить. За время этих уроков Гарри к тому же научился изменять форму очков (благодаря преподавателю занятия проходили весело и плодотворно). И вот сейчас у него на носу красовались очки в проволочной оправе, которые действительно ему шли — по крайней мере, так сказала профессор МакГонагалл.

Наблюдая в окно за все еще пустой платформой, Гарри опять вернулся мыслями к друзьям. Было ли это хорошей идеей? Да, он очень по ним соскучился. Но готов ли он все им откровенно рассказать? Нет, определенно нет. Он понял, что не сможет рассказать друзьям о своем дополнительном обучении, потому что они, возможно, начнут завидовать. Да и Дамблдор просил не говорить.

Гарри также не собирался оповещать на весь мир о том, что случилось этим летом на Прайвет–драйв, но сможет ли он скрыть это от Рона с Гермионой? Что, если они заметят, насколько близок он стал с большинством преподавателей? Ведь теперь весь преподавательский состав, за исключением, опять‑таки, Снейпа, обращается к нему по имени. И все о нем слишком открыто заботятся. Казалось, за несколько недель Гарри из лишенного семьи мальчугана превратился в парня с каким‑то странным подобием семьи. Профессор Люпин в ней играет роль приемного отца, мадам Хуч и профессор Спраут ― веселых тётушек, профессор Флитвик ― не менее веселого дядюшку, Хагрид ― всегда защищающего старшего брата, профессор МакГонагалл играет роль строгой бабушки, а профессор Дамблдор ― терпеливого и понимающего дедушки. А миссис Уизли стала кем‑то вроде властной, но доброй мамы.

Этого достаточно, чтобы любому вскружить голову.

― Гарри, ― с любопытством спросил профессор Люпин. ― Что‑то не так?

Вырвавшись из своих мыслей, Гарри поднял глаза на профессора и помотал головой. Он не был уверен, хочет ли сейчас разговаривать. Что он может ответить? «Я в порядке. Только беспокоит, что подумают мои лучшие друзья, когда узнают, что я позволил дяде избить себя и что человек, предавший моих родителей, спас меня от Дурслей. А так — ничего особенного».

― Я уверен, твои друзья беспокоятся за тебя, Гарри, ― мягко произнес Люпин. ― И ты не обязан рассказывать им все, если еще не готов к этому. Если они настоящие друзья, то обязательно поймут тебя, примут твое решение.

Гарри опустил глаза.

― А если они узнают о Дурслях? ― тихо спросил он. ― Я чувствую, что не смогу им рассказать, но вы их не знаете. Если они почувствуют, что я что‑то скрываю, то будут пытать до тех пор, пока все не выяснят. Что, если я опять что‑то вспомню из прошлого?

Люпин нахмурился. Очевидно, Гарри не так сильно изменился, как он думал.

― Но за эти две недели ничего такого не случалось, Гарри, ― произнес Люпин. ― Мы уже говорили об этом. И ты знаешь, что если что‑нибудь случится и тебе нужно будет с кем‑то поговорить, мой кабинет всегда открыт. То же тебе сказали профессора Дамблдор и МакГонагалл. Ведь начало занятий не означает, что мы отвернемся и бросим тебя.

Плечи у Гарри опустились. Он знал, что вел себя по–детски, но ничего не мог поделать.

― Я знаю, ― тихо произнес он. ― Простите…

― Тебе не за что извиняться, ― прервал его Люпин. ― У тебя было тяжелое и одинокое детство. И тебе нужно будет некоторое время, чтобы привыкнуть к шуму и суматохе, ведь скоро в замке будет полно народу.

Заметив, что Гарри все еще не по себе, Люпин решил сменить тему.

― Хочешь, я расскажу, как твой отец решился сделать предложение твоей маме?

Гарри взглянул на профессора Люпина и кивнул. Все страхи сразу забылись. Профессор Люпин уже рассказал ему несколько историй о школьной жизни мародеров. Они успокаивали его гораздо лучше, чем какие бы то ни было зелья. Расслабляясь, Гарри слушал профессора и представлял мысленно все происходящее. Ему очень нравились эти истории. Было ощущение, что родители живы и рядом с ним.

Постепенно на платформе стали появляться люди, но Гарри был так увлечен рассказом Люпина, что не заметил этого. Прошло много времени, но гриффиндорец очнулся лишь тогда, когда дверь их купе открылась. Гарри и Люпин повернулись. В дверях стояли двое ― долговязый веснушчатый парень с огненно–рыжими волосами и загорелая девушка, державшая в руках странно выглядевшего кота оранжевого окраса. На несколько секунд повисла неловкая тишина, вызванная тем, что подростки пораженно смотрели на Гарри.

Первой очнулась девушка. Она выронила кота, бросилась Гарри на шею и стала крепко его обнимать.

― Мы так беспокоились! ― восклицала она. ― Ты писал, что все хорошо, но мы не верили. Как ты можешь быть в порядке, если тебя похитил ни кто иной как Сириус Блэк? Мы пытались убедить Дамблдора разрешить навестить тебя, но директор отказался. И он не захотел нам ничего рассказывать, просто уверил, что ты в безопасности.

Гарри бросил взгляд на Люпина, который из последних сил сдерживал смех.

― Э–э… Гермиона, ― неловко начал Гарри, ― я действительно в порядке. Но я буду признателен, если ты позволишь мне дышать.

Гермиона тут же отпустила Гарри и села рядом. И тут же она заметила, что в купе находится кто‑то еще. Гермиона неуверенно посмотрела на незнакомца.

― О, извините меня, ― вежливо обратилась она. ― Вы друг Гарри? Я Гермиона Грейнджер, а это, ― указав на Рона, ― Рональд Уизли.

Люпин слегка кивнул и улыбнулся.

― Рад познакомиться, ― любезно произнес он. ― Я Ремус Люпин, новый преподаватель Защиты от Темных Искусств. Мы с Гарри как раз обсуждали интересную ситуацию, сложившуюся у вас касательно данного предмета. Один преподаватель умер, другой потерял память. Как‑то не слишком долго там задерживаются.

Рон вошел в купе и сел напротив Гермионы.

― Э–э… Говорят, что должность проклята, ― слегка напряженно произнес он. ― А вы случайно не носите в голове Вы–Знаете–Кого и не воруете чужие подвиги?

― Рон! ― воскликнула Гермиона. ― Не груби! Это же учитель.

Дверь снова открылась, и вошла рыжеволосая девочка, у которой при виде Гарри тут же расширились глаза. Джинни Уизли, сестра Рона и младшая в семье, покраснела и сразу отвела взгляд.

― Я рада, что с тобой все хорошо, Гарри, ― робко произнесла она. ― Мы все так беспокоились.

В проеме появились еще две рыжие головы, как две капли воды похожие друг на друга. Гарри услышал, как Рон и Гермиона застонали от досады. А близнецы Уизли, талантливые выдумщики, не замедлили появиться во весь рост.

― Привет, Гарри! ― радостно поздоровался Фред. ― Как ты?

― Нам не хватало тебя этим летом, ― добавил Джордж.

― Да, у нас был бы другой доброволец, ― со злой усмешкой произнес Фред. ― Измученный малышка Лонни на некоторое время потерял свою веселость, а Джинни, конечно, мы никогда бы не предложили.