— Для аварийного коридора, — заметив взгляд Семёна, еле слышно пояснил Заман. — Через него ребята за пивом ушли… Пора, братцы, за деталями на склад, — громко сказал старший группы, указывая Семёну взглядом на потолок кабины; Семён понимающе моргнул. Но смотреть вверх не стал.

Заман быстро набрал некий известный ему код, — Семён не успел заметить, какой, — а после неожиданно резко надавил ладонью на все кнопки разом. Освещение в кабине пропало, а серая муть за дверцами стала быстро светлеть, превращаясь в молочно-голубой туман; через пару секунд туман рассеялся. Семён невольно подался к ближайшим дверцам — то, что он увидел, было невероятно! Зрелище, которое запоминается на всю жизнь.

Перед Семёном простиралась ровная зеркальная гладь, словно кабина лифта стояла посреди бескрайнего ртутного океана, — но это, конечно, была не ртуть; над металлической равниной висело чёрное космическое небо, усеянное миллиардами звёзд, больших и маленьких. Звёзды безостановочно подрагивали, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах — как будто видел их Семён через движущееся волнистое стекло. Не очень прозрачное стекло: по зеркальной глади, поверх отражённых звёзд, бежали отражённые тени. Если б не они, то Семён незамедлительно решил бы, что оказался в открытом космосе. Без скафандра, в негерметичном лифте. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Можно выйти, воздуха вполне хватает. Не очень чистого, но хватает, — сказал Заман. — Газовый барьер на случай метеоритной атаки. Вернее, на тот случай, если какой булыжник в силовом поле не полностью сгорит. Впечатляет, да? Я, когда впервые здесь оказался, сознание от страха потерял. После ничего, привык…

— Страсть-то какая! — подал голос Мар. — Междумирье с изнанки, на ощупь! Впечатляет, нда-а… Жутковато, мрачновато, звездовато… Чересчур звездовато! В прыгалке чужих и то уютнее было. Да, Семён, много чего я видал, но такого — никогда! И, надеюсь, больше не увижу. Я — существо тонкое, трепетное, мне отрицательные эмоции крайне противопоказаны. А тут, того и гляди, великан Додо объявится и всех к ногтю придавит! Он же, великан, где-то в этих краях ошивается. В междумирье.

— Нет, таких не берут в космонавты, — насмешливо продекламировал Семён, открыл двери и вышел наружу.

Воздух противометеоритного барьера был сухой и безвкусный. Мёртвый. Зеркальная поверхность оказалась скользкой в меру — во всяком случае Семён не брякнулся, предусмотрительно нарастив на обуви мягкие резиновые подошвы. Стоять было можно.

— Эй, Заман, — Семён повернулся к кабине, — а что… — и осёкся. Старший группы держал палец на одной из кнопок управления кабины, угрюмо глядя на Семёна.

— А теперь, Симеон, — напряжённым голосом сказал Заман, — или как тебя там на самом деле, — рассказывай, на какой служебный отдел работаешь: на охранников или наказателей? Всё рассказывай! Будешь врать — нажму кнопку возврата и останешься ты здесь навсегда. Дня два протянешь, не более. Искать тебя никто не будет: способ выхода на поверхность знают только несколько человек! А координаты этого выхода — только я.

— Ого! — Семён изумлённо приподнял брови. — Тайная организация вольных ремонтников? Партизаны от паяльника и отвёртки? Круто, ничего не могу сказать.

— Ты не издевайся, — процедил сквозь зубы старший группы, — не тот момент. Нажму ведь!

— Да жми, — махнул рукой Семён. — Подумаешь, напугал! — Семён недовольно помолчал; Заман ждал, держа палец на кнопке. — Глупо как-то получается… Я, понимаешь, в ваш Мир специально прибыл, чтобы одного человека найти — его чужие похитили, — хотел переговорить с кем-нибудь из людей, с тем, кто объяснил бы мне, что у вас творится. А он на кнопку жать собрался. Ну и жми! Другого кого найду. — Семён со злостью отвернулся.

— Погоди, — менее решительно произнёс Заман. — Ты утверждаешь, что прибыл в наш Мир сам, не подписывая контракт с Хозяевами? Без прыгалки?

— Без, — коротко ответил Семён. — Дальше что?

— Этого не может быть, — помотал головой Заман. — Сюда невозможно попасть никому постороннему! Исключено!

— Но я-то попал, — Семён подмигнул старшему группы. — Сумел.

— Кто ты? — не убирая пальца с кнопки, растерянно спросил Заман. — Кто?!

— Вор я, — гордо подняв голову, ответил Семён. — Вор с магическим прикрытием. Выполняю частные и государственные заказы. Сейчас, например, выполняю заказ Кардинала Империи на предмет похищения Кардинала Империи! Из вашего Икс-Мира.

— Стоп! — Заман схватился за голову. — Какая Империя? Какой Кардинал? Что за Икс-Мир?

— Палец от кнопки убрал, — подметил Мар. — И то дело.

— Ох, как запущенно-то, — сокрушённо вздохнул Семён. — Даже об Империи забыл… Заман, иди сюда. Чего ты, в самом деле, посреди лифта убиваешься! Сядем, поговорим не торопясь. Мар, организуй-ка нам ужин при свечах. Для романтики. Стол, стулья, сервировку… Да, коврик резиновый не забудь, если он у тебя имеется! А то скользко.

— Это можно, — одобрительно сказал медальон. — Оно, конечно, при свечах обычно с женщинами ужинают, но тут случай особый… Как ты верно сказал — запущенный. Прошу!

Рядом с кабиной лифта возник стол и четыре стула, стоявших на тонком резиновом ковре: стол был уставлен тарелками с едой, в серебряном ведёрке стыла обложенная льдом бутылка шампанского; две высокие витые свечи освещали всё это великолепие мягким трепетным пламенем.

— Шампанское то самое, которое из баронского номера, — доверительно сообщил Мар. — Помнишь, как ты на природе с папашей Вуди ужинал? Я оставшиеся в повозке бутылки заначил, извини, что без твоего приказа. Не то сожрал бы наш монах всё, не поперхнулся! А нынче вот, пригодилось… Стол и стулья шли в комплекте, стандартный набор… Коврик у меня давно лежал, ещё с тех пор, как мы с Замурзаном Ботаником за жезлом Чёрного Шамана в молниевую пещеру лазили. Свечи специальные, ароматическо-защитные, от комаров и упырей… А, сойдёт!

— Что это? — слабым голосом спросил Заман, указывая на стол. — Откуда?

— Магия, — улыбаясь, ответил Семён. — Упаковочное колдовство. Волшебство на розлив. Иди сюда!

— Такого не может быть, — Заман вышел из кабины, сделал пару осторожных шагов по скользкому металлу и оказался на ковре. — Магии не бывает! И волшебства не существует!

— Кто тебе эту глупость сказал? — Семён вынул шампанское из ведёрка, содрал фольгу с пробки и принялся откручивать ушко предохранительной сеточки. — Ха, магии нет! Плюнь тому в лицо, кто такую чушь говорит.

— Нельзя, — мрачно сказал Заман, оглядывая стол. — Это Хозяева так говорят. А им в лица и морды плевать — себе дороже будет.

— Хозяева — это чужие? — Семён с громким хлопком откупорил бутылку и пробка унеслась к звёздам. — Тогда тем более плюнь! Они того заслужили.

— А кто такие чужие? — Заман присел на краешек стула, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Вот с этого и начнём, — Семён разлил шампанское по бокалам. — Выпьем за наше знакомство и я тебе всё-всё расскажу. То, что знаю: и о чужих, и об Империи, и о похищении Кардинала. А ты объяснишь мне, как устроен ваш заморочный мир, где к женщинам и к пиву допускают только по талонам. И почему решил, что я охранник-наказатель. Со знакомством, Заман, — Семён поднял свой бокал.

— Ну и денёк, — вздохнул Заман. — Ну и смена… Со знакомством, Симеон! — и они чокнулись.

…В Икс-Мире никогда раньше не происходило столь наглого нарушения основных, возведённых в ранг закона, категорических запретов, а именно: стихийно организованная коллективная пьянка — на закрытом для любых посещений внешнем оборонном рубеже — нарушала как минимум шестнадцать параграфов Устава Внутренней Жизни. И около ста пятидесяти связанных с ними пунктов, подпунктов и уточнений тоже нарушала. Что, разумеется, каралось немедленной отправкой в Инкубатор.

Никогда ранее такого нарушения не происходило, и никогда более не произойдёт.

Потому что существовать Икс-Миру в том виде, в каком он пребывал века, оставалось недолго. Совсем недолго. Несколько суток.