— Ну, что ты делаешь, Мати? Вот, сломаешь замок, вот, тогда тебе будет…
Как это ты так? Как ты сумела открыть ее сейф?
— И вовсе не сейф, а бар! Ну, что ты хочешь: вино, коньяк?
— А вдруг, нас застукают?
— Кто? По-моему, нас оставили в покое, и только завра с утра приходит хозяйка, некая мадам — Ольга. Так что, нам можно, сейчас, немножко расслабиться…
— Быстренько доставай фужеры, вон, из той коробки. Эх, гулять, так гулять! Давай, доставай, не стесняйся! Ну, вот! А теперь — наливай! Ну и за что же, мы пьем?
Смотрю на нее, а она, точно ведь, как та обезьянка, не в смысле, что похожая на нее, а в том, что такая проказница! И такая она озорная чертовка!
Выпитое вино, тут же расслабило, сняло неестественное напряжение.… Еще бы, думаю себе и, закусывая, было ведь от чего мне напрячься, было.…И потом, хорошо, что я так любезно и осторожно от себя эту Жанку отшила, и не подала ей знака, как того ожидала она, потому как, ни да ей и не отказала! Вот, как, я сумела выкрутиться! Нет, а я, все-таки, молодчина…
Передо мной выплывает проказная рожица Мати.
— Ты все еще в грезах своих пребываешь и о ней думаешь? Брось! Брось, это я тебе говорю — Мати! Да мы с тобой прекрасно и без нее обойдемся! Вот увидишь…
О чем это она? Опять — двадцать пять? Да, что же это такое? Одна, начала приставать, теперь, другая, старается и намекает — на что-то такое же. Может, что-то во мне есть такое, что их, как муху на мед притягивает? Нет, во мне ничего! Нет! А мне, ведь, действительно, надо хорошенько расслабиться.…Потом, у нас, все, как в лучших домах…
Спустя полчаса, мы сидим с ней, потягивая вино, абсолютно открыто. Открыто, в том смысле, что от выпитого и всего: от полнейшей свободы, от переживаний за наше поступление, переезд, наконец — от жары, мы с ней обнажились до белья, отбросив свои платья.
Сидим и о таком болтаем…
Нет, не подумайте, что мы.… Нет, нет, ничего такого, как у меня с Жанкой и в помине нет!
Мати удивительно чувствительна ко всему, что касается меня, и чутко уловила мою волну… Естественно, разговор зашел и об этом.…А о чем же еще, как не о любви, могут говорить две симпатичные и милые, к тому же, слегка навеселе, молодые женщины? Да и вино, такое приятное, сразу же ударило в наши девичьи головы, а в них, все слегка смещено, все понятия, все ограничения на эту тему сняты…
— А ты красивая… — говорит, слегка потягиваясь, Мати.
— Ну, ты как скажешь? Какая же я красивая? Красивая, это ты! Смотрю на тебя и завидую, твоему плоскому животу, твоему гибкому телу…
— Нет, это я тебе завидую! Потому что, все мужчины скоро у твоих ног окажутся.… Нет, нет, не перебивай, я знаю, что мужчинам, грудастые девушки нравятся. Потому и завидую! Ведь, у меня, никогда не будут такие груди. Интересно, а они у тебя, когда нарисовались, в какое время?
Я ей поясняю, что я вся породой пошла в свою маму и у той тоже, дай, тебе боже, впрочем, как и у нашей бабули.
— А они тебе не мешают?
— Как это мешают, это же мое тело? Ну, бегать там или прыгать, конечно же — неудобно…
— Зато, я себе представляю, какой у тебя. может быть кайф, с ними в постели…
— Мати! Я же просила тебя! И ты мне обещала, что о постелях мы с тобой говорить больше не будем. А ты снова, туда же и о чем, ты, только думаешь?
— Об этом! О чем же, еще? Ты знаешь, я, наверное, сразу же заведу себе парня, пусть, хоть на время, но я, так долго не выдержу. Ты, как себя чувствуешь, когда ты без этого? Тебя надолго хватает?
— Матя! Ну что ты опять… — говорю ей и вижу, как она на меня разочарованно смотрит. По — видимому эта тема для нее — самая важная. И я, не желая ее разочаровывать, начинаю из себя потихонечку, что-то, с откровениями выдавливать …
— Я как-то без этого обхожусь, пока…
— А я вот — не могу! Уж, если мне хочется, то я…
— Матя, только не надо на меня такими глазами смотреть… — смеюсь… — а то ты, чего доброго и на меня полезешь со своими желаниями.… Ха-ха-ха!
— А, что? Я такая! Ха-ха-ха! Вот, как возьму, как пристану! А, знаешь, что? Давай, мы с тобой выпьем на брудершафт!
— Какой еще брудершафт? Ты чего? — говорю, а сама вижу, как она наливает бокалы, свой, мой и сует мне его в руку, при этом, заплетая свою руку — за мою.
— Держи! Ну, же! А теперь — вместе и до дна! — ее бесовские глаза совсем близко.…А следом ее губы…
— М…м…м!
— Мати! Только без языка! Ты, чего?…
— М…м… м!!!
— Ты что, дура? — спрашиваю ее, отстраняясь и уже беспокоясь о том, что я, с ней и так далеко зашла. А тут, еще, я и в таком виде…
— А ты, ничего…. — говорит, как ни в чем не бывало,… — только, немножечко скованная.… А так, очень даже себе… — говорит, загадочно улыбаясь, а сама, всю меня, как-то странно, с ног и до головы оглядывает.
Я смущаюсь, стараюсь не попадаться ей на глаза, своей полуобнаженной грудью, отвернулась и даже, нагнулась, зачем-то, чтобы она меня не разглядывала.
— Знаешь, Мати, я что подумала…
— А ты что, обиделась? Нет, ты скажи?
— Да ничего я не обиделась, а просто я…
— Ну вот, видишь? Я же к тебе, как к своей подруге, и ты не думай, что я не умею люб…
— Ну же, Мати! — обрываю ее на полуслове, так как знаю наперед, чем она хочет закончить, уже начатую ей фразу и очень переживаю, что она вот сейчас, как возьмет, да как ляпнет — насчет запрещенной любви…
Дело в том, что я, все о ее намерениях знаю наперед, вот! А почему — спросите вы?
А, знаете, я лучше вам, несколько позже, все расскажу, да, с самого начала, а то Мати, так и не дождавшись от меня понимания, продолжает настойчиво действовать дальше, по осуществлению своего плана, как я догадываюсь, плану ее обольщенья меня.
— А знаешь, давай мы с тобой отправимся в ванную…
— Какую еще ванную? Ты хочешь помыться?
— Ну что ты так, прозаично, об этом? Нет, конечно, же! Ты видела, эту ванную? Ну, так это же целый бассейн, я пойду набирать в него воду, и когда он будет готов, я тебя позову. Хорошо?
Сказала и замерла в ожидании, сидит и молчит, а сама, мне в глаза заглядывает. Я, конечно же, ничего такого в голове не держу и, тем более, что уже в этой квартире кое-что, кое с кем, чуть было, не испытала и сумела увильнуть от их настойчивых притязаний… Но, все равно, что-то подсказывает мне…
— Только ты, ничего такого и чтобы, никаких поцелуев больше, хорошо?… — говорю, после долгой паузы и непродолжительного, молчаливого переглядывания. Потому что не вижу, в ее глазах, никаких угроз для себя, а даже, наоборот, вижу, как она, по-доброму и открыто, улыбаясь, ждет от меня утвердительного ответа. А потом, в нетерпении…
— Нет, что ты! Ты даже не думай! Просто мне так и хочется рядом с тобой еще немного проказничать…
— Что, что? Ой, как смешно ты сказала, повтори? Ну что ты придумала, Мати! А ты, знаешь, я до сих пор, сомневалась, можно ли мне с тобой? А вот, насчет того, как ты об этом сказала? Ну, если напроказничать, тогда давай, тогда, наверное, можно! Ха… ха…ха!
Пока она возится в ванной, и я слышу, как она там что-то веселое напевает, пересиливая шум истекающей воды, то сама начинаю свои вещи вынимать и раскладывать. На это у меня уходит, примерно минут двадцать. Я завозилась с вещами и пока их перевешивала в шкаф, то совсем потеряла счет времени, и чуть, не забыла, о нашей договоренности, насчет ванной.
Ой, ну, что же, это я, так закопалась? Сейчас, я…
Потом, быстро все с себя, вытаскиваю полотенце, мыло душистое, то, которое я так люблю и, накинув, на голое тело домашний халатик, босиком, и удерживая тапочки в руках …
То, что я вижу, заставило мне замереть и даже немного отпрянуть от двери ванной. Вернее, я подходила к ванной комнате и видела тело Мати со спины, через не прикрытую дверь. А вот, что она там делала, то меня сразу же остановило. Я стояла у самой двери и смотрела на нее, как она.…Нет, я даже такого не ожидала!
Ну, я понимаю, или, могу еще, как-то понять, и даже, себя в этом не обвиняю, но чтобы вот так, можно сказать, среди бела дня? В какой-то чужой ванной, зная, что она не одна, и что я могу в любой момент ее видеть?
