Я не знала, бояться ли мне или вздохнуть с облегчением. Я знала только, что ненавидела Дина. Ненавидела лютой ненавистью.

Но что случилось - то случилось. Я не могла ничего изменить и не хотела идти в полицию. Лучше всего было бы уехать, сменить имя и навсегда спрятаться от Дина. Письмо я уничтожила, не оставив ни клочка.

Самое ужасное было то, что, если бы я даже никогда ничего больше не услышала о Дине, я все равно не избавилась бы от него. Воспоминания о нем останутся во мне, несмотря ни на что. Причем это могли бы быть хорошие воспоминания, если бы он меня не предал.

Я постоянно говорю себе: это могло случиться с любой девушкой. Я ведь только хотела летать! Я бросилась в этот увлекательный мир и ожидала, что меня подхватят. Так ли уж это неправильно?

Мое сознание говорит, что я в этом не виновата. Что это не моя вина, а Дина. Что я не должна стыдиться того, что я сделала, и что эта сьемка не должна портить все хорошее. Но мои чувства делают из меня побежденную - девушку, которая играла и все потеряла.

Теперь я жду, когда снова стану смелой. Когда смогу смотреться в зеркало и видеть себя улыбающейся, полной ожидания и уверенности. Я хочу снова любить себя. Да, я думаю дело в этом: раньше я считала себя привлекательной и интересной. Дин укрепил меня в моем мнении. Он подтвердил все то, что я очень хотела видеть в себе.

Но после того, как я выяснила, что восхищение Дина было всего лишь ложью, моя вера в себя пошатнулась. Я больше не нравлюсь самой себе, и это самое ужасное во всем этом.

Когда-нибудь все это порастет травой. Но сейчас невидно даже кончика травинки. Земля засохла, а то, что ее высушило, я заперла в этом дневнике. Все, что там, должно остаться в прошлом.

Надеюсь мне больше никогда не придется писать этим ужасным тайным шрифтом. Он так же ужасен, как и то, что я им описываю. Однажды, когда я снова буду в порядке, я сожгу этот дневник. Я уже радуюсь. Это будет великолепный день!»

Я оторвала взгляд от отпечатанных страниц, с грустью осознавая, что этот день так и не наступил. Во-первых, потому что дневник все еще существовал. Во-вторых, потому что Мира совершила самоубийство. И, в-третьих, потому что я прочитала еще не все страницы, которые мне дал Матс. То, что я прочитала, было только началом.

Матс знал, каково мне было. Луна коснулась холма. То малое количество времени, которое нам еще оставалось, он держал меня в объятиях.

В октябре лунных ночей не было. Очнувшись в ноябре, я опустилась на колени на своей могиле и увидела стопку одежды, которая лежала прямо передо мной на дорожке, усыпанной гравием. Я разглядела сапоги, короткое пальто, платье, а, присмотревшись внимательнее, обнаружила нижнее белье и колготки - все самое необходимое.

- Я подумал, почему бы нам не пойти в город, - сказал Матс, который присел рядом с моей могилой. - Небо довольно чистое!

Я уже принялась одеваться, Матс, тем временем, усердно смотрел в другую сторону.

- Разве мы не собирались пойти к тебе на квартиру?

- После того, что ты прочитала в прошлый раз, я бы не стал на этом настаивать.

Для меня Дин и Матс были словно из разных миров. Между ними пролегала бесконечная бездна. С одной cтороны - ад, с другой - небеса. Последний раз у меня было недостаточно времени, чтобы справиться с тем, что я прочитала.

Внутри меня поселился ужас или плохой сон. И одновременно - я была счастлива снова очутиться здесь. Я радовалась предстоящей долгой ночи.

Вся одежда мне прекрасно подошла, даже сапоги. Так странно было носить обувь, мое призрачное тело раньше никогда такого не испытывало.

- Почему ты так хорошо разбираешься в вещах? - спросила я. - Откуда знаешь, что мне понравится и подойдет?

- В этот раз мне помогли. У меня осталась подруга в Лондоне. У нее приблизительно такая же фигура, как у тебя. Ей доставило огромное удовольствие подыскать что-то для тебя. Она бы с радостью купила себе большинство из этих вещей.

- Подруга? - спросила я.

- Ей двадцать восемь лет, она замужем, и она, действительно, просто подруга!

- Прости, - сказала я, устыдившись. - Это прозвучало ревниво и недоверчиво?

- Ничего необычного. Но о Дженни даже не беспокойся. Я ее давно знаю. Она работает на моего деда. Помнишь, пианиста? Она для него что-то, вроде девочки на побегушках.

Я встала, помимо прочего, потому что боялась, что мои замечательные новые вещи испачкаются от того, что я сидела на земле.

- Пойдем, - сказала я.

Разумеется, мы не сразу пошли. Сначала мы отпраздновали нашу встречу, вокруг было кладбище, а мы так долго целовались, пока я не взрогнула, когда услышала громкие голоса. Это были всего лишь дети, которые бегали между могил. Родители призывали их не носиться, как угорелые. Это, в конечном счете, кладбище, и нужно сохранять тишину.

- Всего шесть часов, - объяснил Матс. - В ноябре рано темнеет.

- Я выгляжу нормально? - я спросила его. - Или странно?

- Кто будет присматриваться, заметит, что у тебя другая кожа, потому что она немного отражает свет. Но ты же знаешь, что люди не будут всматриваться, если что-то не так. Они примут тебя за обычную девушку. За очень красивую обычную девушку.

- Спасибо за комплимент.

Я сказала это, и мы озадаченно посмотрели друг на друга, потому что в этот момент оба подумали о одном и том же. Мы подумали, что Дин всегда делал комплименты моей сестре.

- Теперь я понимаю, что она имела в виду, говоря о невинности, - сказала я. - Если бы я не знала о тайных записях, я бы просто радовалась, что ты считаешь меня такой красивой.

- Ты по-прежнему можешь это сделать.

- Да, но теперь это мне напоминает о грустном. Там есть еще страницы, которые я еще не читала?

- Да, - ответил он и указал на карман куртки. - Хочешь дочитать?

- Не сейчас! Сначала я хочу побыть немного счастливой.

- Тогда пойдем. Куда ты хочешь сходить?

- К тебе! - ответила я и уставилась на него. - Просто так. Это не означает, что мы ...

- Конечно, - быстро проговорил он. - Только так. Ты посмотришь, как я живу, или жил, потому что я редко там бываю, и мы посидим на балконе и потом пойдем еще куда-нибудь.

- Именно. Или я почитаю на балконе страницы ужаса.

- Тоже вариант.

- Хорошо, - сказала я. - Собственно говоря, ты знаешь, что ты похож на ангела?

- Нет. Я совсем не выгляжу как ангел.

- Напротив, светлые глаза, белокурые локоны и красивое лицо могут принадлежать только ангелу! И, к тому же, ты так добр ко мне!

- Теперь ты разбрасываешься комплиментами.

- Разве последние два месяца ты не задумывался: «Черт, как мне выбраться из всего этого?» Ты знаешь, как я завишу от тебя. Это, должно быть, угнетает. И все время, пока меня нет, у тебя есть выбор только между одиночеством и предательством.

- Раньше у меня был выбор между одиночествои и одиночеством, тоже ничем не лучше.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты же знаешь, что у меня завышенные требования, - ответил он, улыбаясь. - В своей жизни, до тебя, я был по уши влюблен только один раз. Больше трех дней.

- Как так? В твою бывшую подругу? А до этого ты никогда не был влюблен больше трех дней?

- Я не был влюблен. Только надеялся, что смогу влюбиться. Мне действительно непросто понравиться.

Это мне льстило. Я еще больше расплылась в улыбке.

- Ты так и не ответил на мой вопрос, - сказала я. - Ты не станешь хуже, если признаешься, что в последние два месяца испытывал приступы паники. Я просто хочу, чтобы ты был честен со мной.

- Я не паниковал. Ни разу. Единственное, что меня пугает, это незнание законов, по которым ты существуешь. Я жажду получить руководство по эксплуатации и гарантию. Что ты однажды не исчезнешь навсегда.

- Да, мне бы оно тоже пригодилось бы. Руководство по эксплуатации.

Мы уже вышли с кладбища и теперь шагали вниз по освещенной только одним фонарем дорожке. Навстречу нам шел прохожий с собакой. Увидев меня, собака остановилась на полном скаку и замерла прямо передо мной. Я тоже замерла, не зная, что предпринять.