Окончательно себя невзлюбив, Лялька принялась жаловаться вошедшей в комнату маме:

— Ма, ну это же кошмар чистой воды! Грудь надо с лупой искать! Не ты ли говорила — вот вырастешь, и все появится? Быть мне старой девой с такими-то достоинствами.

— Дочка, ну что ты, право, как ребенок! Любят не за пятый номер. Кто тебе Богом предназначен, влюбится в такую Лялю, какая есть. А вообще ты все преувеличиваешь, но тебе об этом все равно говорить бесполезно.

— Просто ты не хочешь признать, что у тебя не дочь выросла, а кикимора, — заявила изрядно расстроенная Ляля.

— Дурочка, на тебя все мальчишки в школе заглядываются, я больше чем уверена, — рассмеялась мама.

Но Ляля считала свои мнимые недостатки вполне реальными, и убедить ее в обратном Алле Николаевне было не под силу. А вот что касается избранника… На минутку Ляля отвлеклась от выбора нарядов и, рассеянно перебирая блузочки, задумалась: «Интересно, каким Он будет? Конечно, сильный, добрый и обязательно умный! Красивый и высокий. Может, немного меня постарше. Не то что этот ужасный парень из сна. Он будет дарить мне цветы и подарки. Нет, лучше стихи. Романтичные, искренние и красивые. А когда он придет в гости, я стану для него играть. Ах, как бы я для него играла! А по вечерам мы будем гулять в парке и целоваться. Нежно-нежно… Долго-долго… И конечно, Он предложит мне руку и сердце и все такое… «Только после свадьбы», — заговорила в Ляле ее мама. «Нет, ну почему?» — сопротивлялось ее второе «я». Если Он будет по-настоящему любить, тогда…»

Здесь Лялины мечтания обычно принимали совершенно неопределенные формы. Она была вполне образованной и современной девушкой и знала, что происходит в постели между мужчиной и женщиной. Но пока в фантазиях и даже в снах все заканчивалось теми же страстными поцелуями на скамейке. Светка понять не могла, почему подруга так «старомодна».

— С твоими, Лё, представлениями — прямая дорога в восемнадцатый век. А на дворе — двадцать первый. Что ты все киснешь? На тебя ж столько ребят заглядываются! У меня вот сегодня опять рандеву — едем на дачу к Антону и там уж замутим…

— Свет, ну как же так можно — в постель без любви?

— Что значит без любви? Я ж не путана, чтобы абы с какими уродами спать. Вот если парень симпатичный, все дела… Почему себе удовольствие не доставить?

— Какое ж это удовольствие?

— Вырастешь — узнаешь, — хихикала Светка.

Вспомнив о подруге, Ляля невольно вернулась мыслями к куче одежды, разбросанной на постели. Большинство мини-юбок и кофточек было куплено именно по указанию Светы, которая о современной молодежной моде знала решительно все. Но ни один из «прикидов» не был созвучен Лялиному торжественному настроению. Платья-балахоны казались слишком мрачными, да и жарковато в них в июле. Строгий костюм — явно не клубный вариант. Лялька примеряла одну блузку за другой, а потом швыряла их в угол, словно капризный ребенок, которому подсовывают тусклого пупса вместо роскошной Барби. Неужели нет ни одной приличной вещи? Может быть, обтягивающее нежно-розовое платье? Или легкий джинсовый костюмчик? Или… Отбросив в сторону очередную шмотку, Ляля извлекла из груды вещей черные обтягивающие брючки, слегка расширявшиеся внизу. К ним прекрасно подходила блестящая кофточка, из тех, что обычно застегивают на одну пуговку на груди. Вот так! Брюки подчеркнут аккуратные бедра, а блузка зрительно увеличит грудь. Даже Светка бы до такого не додумалась! А серьги и новый кулончик придутся сюда как нельзя кстати.

Итак, наряд подобран, макияж сделан, стрелки часов показывают ровно восемь. У подъезда закадычную подругу уже поджидала Света. Ляле оставалось только чмокнуть маму в щеку и предупредить, что придет не раньше двенадцати.

— О-ба, ты чего сегодня такая красивая? — Света была слегка ошарашена.

— Обыкновенная, — пококетничала Лялька.

— Ну все, держись, вся дискотека твоя.

Ляля, как всегда, засмущалась, не зная, как ответить на комплимент подруги. Светка набросила прозрачную кофточку на очень откровенный топ, к которому прекрасно подходили джинсовая мини-юбка и яркий макияж.

— Пойдем, Лё, нам к Сяве еще на другой конец Москвы добираться.

— А мы разве не в клуб?

— В клуб, конечно. Только сначала на минутку к нему заскочим. А оттуда на машине — в какое-нибудь крутое местечко.

— Слушай, а не стремно к ним на хату ехать?

— Мы ж ненадолго. И потом, они нормальные ребята. Если б быдло какое, то раньше приставать бы начали. Не, они ничего, и вообще я с Сявой целую неделю по телефону болтала.

Светины аргументы показались Ляле достаточно убедительными, и она успокоилась. Девчонки поймали такси и поехали на Ленинградку.

В назначенном месте они были уже через полчаса. Отыскав нужную квартиру, Света позвонила в массивную железную дверь.

— Лё, глянь, прям сейф, а не квартира. Небось папочкины денежки прячут. Где ж они? Глухо, как в танке.

В этот момент за дверью послышался шум, и она распахнулась. На пороге стоял высокий симпатичный парень с короткой стрижкой, густо залитой лаком. Модная рубашка, джинсы а-ля Версаче — в общем, со вкусом полный порядок.

— Девчонки! — Парень встретил девушек открытой и радостной улыбкой, при этом разведя руки так, будто хотел заключить их в объятия.

— Привет, а Сява здесь? — спросила его Света.

— Ну даете! Кирилл, слышь, я сегодня, наверное, на целый миллион разбогатею.

Девушки опешили.

— Сява, ты, что ли? — наконец выдавила из себя Света.

— Нет, Бенни Хилл. Ну я, а кто ж еще?

— Мы тебя не узнали. А где твои волосы?

— В парикмахерской на полу валяются. Ну, заходите, что ли, или так и будем через порог разговаривать?

Зайдя в квартиру, девушки сразу оказались в просторной комнате в стиле модерн. Заметно было, что жилье проектировал и обставлял профессиональный дизайнер. Минимум стен и максимум комфорта. Авангардный интерьер, светлые занавеси и матовые обои. Светка была, как всегда, права: у хозяев явно денег куры не клюют. При всем том жилище определенно скучало по уборке. Вещи были раскиданы как попало, посуда валялась в самых неожиданных местах, на полу блестели глянцевыми обложками журналы. Поскольку большую часть времени Ляля смотрела себе под ноги, она успела разглядеть надпись на одном из журналов — «Хастлер».

Сява жестом пригласил девушек к барной стойке — в этом доме без стен она отделяла кухню от гостиной.

— Барышни, познакомьтесь, это Кирилл. — Сява указал на парня в синей майке, в непринужденной позе развалившегося на бордовом диванчике, какие можно видеть в дорогих салонах.

Кирилла отличало скучающе-надменное выражение лица. С первой фразы становилось ясно, что этот юноша считает, что все в этом мире предназначено исключительно для него родимого. Заметно было, что он следит за своей внешностью и пользуется немалым успехом у противоположного пола. Как ни бесили Лялю эта манерность и ленивые нотки, проскальзывавшие в голосе, она должна была признать: Кирилл — парень чертовски симпатичный. Темные волосы, синие глаза, загорелые бицепсы…

— Здравствуйте, дженчины! — отозвался наконец молодой человек. Теперь он, в свою очередь, принялся рассматривать Лялю, и от его долгого, пронизывающего взгляда ей стало как-то не по себе. Покраснев, она отвела глаза и стала смотреть в окно. Да, новый знакомый определенно знал толк в обращении с девушками.

Светку, казалось, куда больше интересовала обстановка, чем присутствующие. Пробежав взглядом по развешанным на стенах абстрактным картинам, она подмигнула Сяве:

— Это что тут нарисовано? То ли кувшин, то ли лейка!

— Светла-ана, — протянул Сява, имитируя «тон знатока». — Ну нельзя же так говорить о бессмертном произведении искусства! — Он сделал вид, что поправляет на носу невидимые очки, а потом добавил, уже обычным голосом: — Ты в курсе, сколько эта мазня стоит? Последний писк моды!

Ляля, все еще чувствовавшая себя очень скованно, присела на бордовое кресло, почти утонув в мягком сиденье. Рядом блестел прозрачный журнальный столик с вывернутыми ножками, на котором валялись какой-то компакт-диск и кредитная карточка. Нижнюю полку столика занимал все тот же вездесущий «Хастлер» — похоже, тут к нему относились всерьез.