— Они свободные художники, — отозвался Дима.
— От чего свободные?
— От всего! От условностей! — непонятно почему завелся он. — Ты не представляешь, насколько мы ограниченны в понимании многих вещей! Просто стыдно!
— Еще б не стыдно! — встряла Агриппина. — Один в ванной наблевал, а второй на кухне сразу с двумя… Тьфу! Содом! — в сердцах сплюнула она. — И девки голыми на столе плясали. А меня загоняли: то то подай, то это прибери, как служанку какую…
— А кто же ты, если не служанка? — фыркнул Димка.
— Послушница, — гордо отозвалась Агриппина.
— Ну вот и слушайся. Неси свой крест смиренно. Так ведь в Писании сказано? — прищурился Дима. — А ты ропщешь. Да еще ябедничаешь.
— Димка, это правда? — тихо спросила Катя.
— Конечно нет! — возмутился он. — Просто пришли ребята, попили винца, поплясали, песни попели.
Она тебе еще не такое расскажет! Больше слушай!
Агриппина вскинула вверх руку с вытянутым указательным пальцем и торжественно заявила Димке:
— Дева Богородица все сестре расскажет о твоих выкрутасах! Все подчистую поведает! Коли мне сестра не доверяет, то уж Ей-то поверит!
Странно, что раньше Катя не испытывала такого жгучего чувства стыда и раскаяния, как сейчас. Раньше ей казалось, что она жертва, она отбывала повинность и получала за это материальные блага для себя и Димки. Ей говорили служить — и она служила, и душой, и телом…
А раскаяние пришло лишь теперь, когда она открыла в себе способность получать наслаждение от унижения и боли.
Раньше она думала, что идет на это лишь ради Димки — чтобы ему было хорошо, удобно, сытно, чтобы он мог спокойно готовиться к поступлению, имел возможность оплатить репетиторов. А оказалось, что ради себя…
Это она променяла их трудную, но чистую и верную жизнь на сомнительное удовольствие от того, что ей поклонялись какие-то фанатики, что ею манипулировал умный красивый мужчина, променяла на наряды, философские разговоры, комфорт и удобство.
А Димка верит ей…
Надо обнять его покрепче, надо сказать ему, как он ей дорог…
Почему мы все так редко об этом говорим? Считаем, что это и так ясно: раз я с тобой, значит, люблю…
— Димочка, ты меня никогда не разлюбишь?
— Никогда, — умиротворенно мурлычет он, развалившись на диване.
— А если бы я заболела оспой и стала безобразной?
— Сейчас от оспы делают прививки.
— Нет, к примеру… Или обожгла бы лицо… Тебе было бы все равно, как я выгляжу?
— Конечно. Ведь ты все равно осталась бы собой.
— А если бы у меня не было ноги или руки? Или я ослепла?
— Катюха, ну что за глупости тебе вечно лезут в голову? — поморщился он. — Давай отдохнем спокойно, меня после такого завтрака опять в сон потянуло.
— Нет, ты скажи, — не унималась Катя.
— Ну я же ответил… — почти простонал Дима. — Я люблю тебя, и никогда не брошу, и ни за что не разлюблю. До самой гробовой доски. Все? Довольна?
— Солнышко мое! — Катя в порыве страсти изо всех сил обняла его.
— Осторожно! Задушишь! — вырвался Димка. — Все-таки надо себя хоть немного контролировать…
Глава 9
МЕХАНИЗМ ВОЗДАЯНИЯ
— Кирилл, мне нужны деньги, — сказала Катя после того, как он вышел из душа и улегся с ней рядом.
— На что? — удивился он. — У тебя все есть, ты ни в чем не нуждаешься. За квартиру заплачено, одежду и еду покупаю я. Зачем тебе деньги?
— Ну… — растерялась Катя. — Ты раньше всегда давал…
— Ты считаешь, что я платил тебе за постель? — усмехнулся он. — Но то, что ты делаешь, столько не стоит…
Катя мучительно покраснела.
— Ты объясни, на что ты их собираешься тратить, — издевался Кирилл.
— Димке надо платить за репетитора, — выдавила Катя.
— Вот пусть он и заплатит, — невозмутимо заметил Кирилл.
— Но он же не работает…
— А почему? Такой крепкий, здоровый парень… Ты скажи ему, что мне пригодится сторож-охранник…
— Нет! — испугалась Катя. — Он не пойдет!.. Он пишет, творит… ему надо готовиться… И потом, если он нас увидит…
— То что?
— Он поймет…
Кирилл расхохотался:
— А он разве до сих пор не догадался? Ах, мальчик-одуванчик! Устроился альфонсом на шее у моей содержанки… Паразитирует на паразитке!
Катя замерла, словно от пощечины.
— Значит, — тихо уточнила она, — ты считаешь меня паразиткой?
— Пожалуй, нет… — ухмыльнулся Кирилл. — Ты стараешься отработать траты… В отличие от него…
Катя встала и принялась одеваться.
— Ты куда? — Голос у Кирилла стал жестким. — Я тебя не отпускал.
— А я не могу больше оставаться.
Руки у нее тряслись, она с трудом попала ногой в штанину белых лайковых брючек, а свитер в темноте надела наизнанку.
Вот теперь все встало на свои места. Все прояснилось. Кирилл просто лицемер.
Катя и раньше недоумевала, как это он умудряется заставить работать на себя всю паству, а теперь ей стало окончательно понятно, что людей он просто использует, а все разговоры о духовном и высоком — просто блеф.
Этот духовный Центр нужен ему лишь для того, чтобы выкачивать деньги из спонсоров. А деньги эти он тратит на себя…
Это других он призывает отказаться от материальных уз, а сам повязан ими по рукам и ногам… Живет, как наместник Бога на земле…
Но ведь то, на что он так шикует, получено им не без Катиного участия! Это она изображала живую Богиню на торжественном приеме, это ради нее открывали кошельки толстосумы…
И она недолго думая выпалила все это в лицо Кириллу.
Он схватил ее за руку и резко дернул на себя так, что Катя вновь упала на постель.
— Ты хочешь свою долю? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался он. — Я правильно понял?
Ее духовный наставник, ее пастырь вдруг стал похож на заурядного уголовника, и даже интонации стали напоминать типичных «братков».
— Н-нет… — сдавленно шепнула Катя. — Какую долю? Просто… я ведь тоже… тебе помогала…
— И это надо вознаградить? Ну, если ты сейчас постараешься, то я подумаю…
Катя рванулась из его рук.
— Нет! Я ухожу! Я не обязана с тобой спать, потому что я и так делаю очень много…
Кирилл расхохотался:
— Вот как? И что же, интересно, ты делаешь? Стоишь столбом, пока другие молятся? Но я могу опять ставить вместо тебя картинку с Девой… Нет, моя дорогая сестрица, единственная твоя ценность в том, что ты возбуждаешь меня. И если ты отказываешься это делать, то невелика потеря. Незаменимых нет.
Он отпустил ее и откинулся на подушки.
— Ты просто вампир! — крикнула сквозь слезы Катя. — Это ты паразит, а не я!
— Ну, значит все гораздо сложнее, — спокойно заметил Кирилл. — Я паразитирую на пастве, ты на мне, а твой альфонс на тебе. Осталось твоему Димочке стать моим последователем, и круг замкнется. Вот тебе и тема для философских размышлений на досуге…
До кольцевой дороги Кате пришлось идти пешком, а там она с трудом остановила машину и уговорила довезти до ближайшего метро.
Ей повезло, она успела на последний поезд в сторону центра.
…Димка еще не спал. Он открыл Кате дверь и помог снять пальто.
— А почему у тебя свитер наизнанку? — удивленно спросил он.
— Я спешила…
Димка вскинул брови домиком, но промолчал.
Катя мельком глянула в висящее в прихожей зеркало и ужаснулась. Глаза покраснели, нос распух от слез…
Это такой красоткой она ехала в машине и метро! Понятно, почему на нее люди оглядывались…
А Димка словно не замечал ее заплаканного вида. Он закурил и хмуро сказал:
— Если завтра я не отдам деньги, уроков больше не будет. Ты в курсе, что уже три занятия я учусь в долг?
Катя тяжело вздохнула:
— Я в курсе, Димочка…
— Ты принесла?
— Нет.
Он несказанно изумился:
— То есть как — нет? Тебе наплевать на мою подготовку? Ты хочешь, чтобы я опять провалился?
