— Вряд ли мистер Коркоран будет тратить время на заполнение чьих-то пустот.

Доран задумался. Да, и это было верно.

— Буду откровенен с вами, мисс Стэнтон, — осторожно проговорил он, — я заинтересовался этим человеком. Он нравится вам? Вы ему доверяете?

Мисс Бэрил улыбнулась.

— Доверие? Не знаю. Мистер Коркоран — человек очень сложный. Но он не показался мне… примитивным лжецом. — Она вдруг снова ослепительно улыбнулась. — Можно предположить, что он, как и мой брат, мечтает стать наследником Хеммондсхолла и графом, что цель его приезда, как говорит мистер Морган, «прибрать всё к рукам». Но едва ли. Это для моего брата Хеммондсхолл — цель подлинно вожделенная, мистер же Коркоран… — Бэрил на мгновение закусила губу, — эти цели кажутся мелкими для него…

Доран кивнул. Да, неосознанно он и сам так полагал. Слишком умный, слишком цельный, слишком целомудренный, и ничтожество целей как-то не вязалось с ним. Разыграть целый спектакль, чтобы получить искомое — это понятно, но как всё это мелко, ничтожно, недостойно того подавляющего величия, что мелькало в этом человеке поминутно. Доран усмехнулся. Он тоже, наверное, как мисс Хеммонд, влюбился в идеал придуманного им самим святого, чей образ так не хотелось терять…

— Значит, вы склонны доверять ему?

Бэрил снова улыбнулась. Пожала плечами.

— Степень моего доверия мистеру Коркорану — это лунный свет на воде. Верю я ему или не верю — что меняется?

— Но ведь и вы, мисс Бэрил… вы подозревали его в смерти мистера Нортона.

Бэрил посмотрела на него с изумлением.

— Что вы! Никогда. Мистер Нортон… у меня не было возможности близко узнать его, но то, что я наблюдала… Если отбросить непроизносимое… Он был… как свеча без фитиля. Я не понимала, но он казался иногда жалким, иногда — словно обделённым, но чаще — ещё более пустым, чем Софи. В Софи обделённость только чувствуется, а в нём она проступала явственно. Понятно, что на заполнение его пустот мистер Коркоран тратить время тоже не стал бы. Я подумала, что мистер Нортон мог обвинить мистера Коркорана в своей смерти, но сам мистер Коркоран виноват быть не мог. Помилуйте.

— В записке, оставленной Нортоном, были всего полторы строки, — отстранённо заметил мистер Доран и процитировал, — «Я не могу и не хочу жить, когда ты так жесток, Кристиан». Я тогда подумал, что несчастный выбрал из всех возможных идолов своей страсти — самого бесстрастного, и разбился об него как стеклянный бокал — о стальную наковальню…

Мисс Бэрил кивнула.

— Правильно подумали.

— Значит, вы… верите ему?

— Странно, что вас так волнует это. Но верю — во что? В искренность его слов? Поступков? В его личность? — Бэрил посмотрела на траву у своих ног и продолжала, — Пока ничто не заставило меня усомниться в его большом уме, образованности, цельности и порядочности, а так же в его… — Бэрил на миг смутилась, — в его душевной щедрости, благородстве и доброте. Давайте верить тому, что видим.

— Вы великодушны…

Мисс Бэрил покачала головой.

— Мне кажется, что вы не верите мистеру Коркорану… по каким-то совсем иным причинам. Но я присмотрюсь к нему. Вы посеяли сомнения в моей душе, мистер Доран, — улыбнулась мисс Бэрил, — и я постараюсь либо убедиться в вашей правоте, либо развеять эти сомнения.

— Но Бога ради, поговорите и с мисс Софи. Упаси её Господь…

Мисс Бэрил бросила на него быстрый и болезненно напряженный взгляд.

— Мистер Коркоран говорил с вами о ней? Он не… — Бэрил вздохнула, — он не любит её. Но она не должна это понять, мистер Доран. Если он скажет ей это — мне страшно подумать, что может случиться. Если он просто уедет, у неё будет хоть какая-то надежда. Потом Софи, быть может, придёт в себя, успокоится. — Бэрил стремительно обернулась к нему, и мистера Дорана снова поглотила голубая бездна её глаз. — Поговорите с мистером Коркораном, сэр. Скажите ему, что он не должен отвергать её…

— Но помилуйте, мисс Бэрил, как можно? — Мистер Доран растерялся, — с чего бы мистеру Коркорану говорить мисс Софи подобное? Он не собирается заводить семьи, намерен уехать, и никаких объяснений с мисс Хеммонд у мистера Коркорана быть не может. — Он не успел проговорить это, как слова мисс Стэнтон дошли до него в полноте. — Постойте… Вы хотите сказать, что она сама… хочет сказать ему… о свой любви?

Бэрил кивнула.

— Я боюсь этого.

Граф Хеммонд был человеком неглупым. Не было ничего такого, чего милорд не мог бы понять, дай он только себе труд задуматься. Однако, будучи благожелательным и несколько рассеянным, к тому же, долгое время живя в уединении, граф предпочитал размышлять над вопросами скорее академическими, нежели житейскими. Именно поэтому он и обратился к своему молодому другу с просьбой понаблюдать за его родней — он понимал, что при нём самом никто не будет вести себя с должной естественностью. Милорд целиком положился на суждения друга и, тем не менее, кое-какие наблюдения сделал и сам.

Клемент ему не понравился, и чувство это усугублялось день ото дня. Постоянные резкие вспышки раздражительности, оскорбления в адрес сестры, роняемые поминутно, заметная неприязнь к брату — не делали ему чести в глазах дяди. Проявившееся столь неожиданно дарование мисс Бэрил весьма возвысило племянницу в глазах графа, и стремление Клемента по-прежнему унижать мисс Стэнтон теперь уже вызывало гнев мистера Хеммонда.

Зато мисс Бэрил Стэнтон с каждым днём нравилась его сиятельству всё больше. Граф несколько раз заставал свою старшую племянницу в библиотеке. Мисс Бэрил много читала — по сути, это было её единственное времяпрепровождение. Ответы Бэрил на вопросы дяди были спокойны и разумны.

Но тут его сиятельство заметил и то наистраннейшее обстоятельство, что всё чаще рядом с мисс Стэнтон оказывался… мистер Доран. Первое время граф ещё мог подумать, что Патрик озабочен стремлением глубже понять натуру мисс Бэрил, но спустя несколько дней не мог не сделать вывода, что интерес друга к его племяннице далеко выходит за рамки того, о чём они договаривались. Можно побеседовать с девицей раз, два и даже трижды, но помилуйте, дуэты-то к чему распевать? Его сиятельству не потребовалось много времени, чтобы сделать несколько ошеломивший его самого вывод: его друг… в некотором роде… влюблён.

Но говорить с Дораном на эту тему милорд не мог, как-то терялся. Лайонелл Хеммонд присмотрелся и к племяннице. Было заметно, что она охотно беседует с мистером Дораном. Но столь же охотно она музицирует с мистером Коркораном и вечерами читает ему, милорду Хеммонду, античных авторов. Осуществимы ли надежды Патрика? Он симпатизировал другу и сожалел, что столь благородный человек одинок и явно несчастен. Мисс Бэрил не красавица, но очень мила и была бы ему отличной женой. Но возможно, сама Бэрил метит выше? Что ей сельский священник? Тем более, что рядом такой красавец, как Кристиан?

Что до мисс Софи Хеммонд, то если раньше, до приезда мистера Коркорана, она часто бывала с дядей, стараясь понравиться и защищая себя от навязчивости кузена, то с недавних пор дядя видел Софи только в столовой. Это не могло не натолкнуть его на определённое предположение, которым он поделился с другом.

— Если я понимаю правильно, Патрик, мой племянник Кристиан нравится мисс Хеммонд, и возможно, что приданое, которое я собираюсь выделить девочкам, не уйдет из семьи? Я прав?

Священник покачал головой.

— Ситуация не столь проста, Лайонелл. Твой старший племянник Клемент, судя по словам его друзей и по моим наблюдениям, влюблен в свою кузину Софи, но сама она влюблена в мистера Коркорана. Но, увы, насколько я могу судить, без взаимности.

— Она не нравится Кристиану?

Мистер Доран вспомнил мнение Коркорана о кузине.

— Я не замечал проявлений симпатии с его стороны. Коркоран, в самом деле, не думает обзаводиться семьей.

Мистер Доран давно хотел выбрать время и поговорить с графом о его родне — но, несмотря на все старания, всё ещё не понимал мистера Кристиана Коркорана. При том, что тот был неизменно открыт и доброжелателен, отец Доран не находил объяснения весьма многому. Он не верил суждениям циничных друзей мистера Стэнтона, и казалось, был близок к тому, чтобы назвать младшего племянника своего друга человеком кристальной честности и подлинного благородства. Но известные ему обстоятельства, причины которых по-прежнему оставались неясными, тяготили и мешали любым выводам. Никто не оставляет колоссальные состояния по симпатии. Понимающий в делах житейских и на минуту подобного не допустит.