К этому времени идея создания самостоятельного словацкого государства обретала все больше сторонников среди словацких политиков. Прежде стоявший на позиции словацкого автономизма И. Тисо тоже склонялся к ней, но путь создания такого государства он представлял как эволюционный и без внешнего вмешательства[431]. Состоявшееся 3 марта заседание словацкого правительства заслушало сообщение Ф. Дюрчанского и М. Пружинского об их переговорах с Герингом и Геббельсом, которые обещали словакам поддержку лишь в том случае, если они пойдут на раскол Чехо-Словакии. Однако пока в Братиславе было решено, хотя и стремиться к провозглашению самостоятельного государства, но не поступать в этом вопросе опрометчиво. 7 марта в столицу Словакии прибыли гитлеровские эмиссары, которые советовали не колебаться и не мешкать с провозглашением самостоятельного государства. Тисо настаивал на личной встрече с Гитлером. Прага полнилась слухами о ситуации в Словакии. 9 марта пражское правительство отдало приказ генералу Гомоле ввести там чрезвычайное положение. Тисо и несколько словацких министров были смещены со своих постов. Жандармерия и войска в Братиславе заняли правительственные здания и опорные пункты вооруженных отрядов ГСНП, гардистов, более 200 радикальных представителей которых были арестованы. Ф. Дюрчанский бежал в автомобиле немецкого консула на другой берег Дуная и по венскому радио делал заявления о словацкой независимости. Тисо удалился в свой приход в Бановцах.

Гитлер же пришел к выводу, что настало время оказать поддержку своим сторонникам в Словакии не только словом, но и делом. Через дунайский мост с австрийской стороны в Братиславу переправлялись транспорты с немецким оружием, предназначенные глинковским гвардейцам. Уже 11 марта на братиславских улицах якобы для поддержания порядка появились вооруженные патрули СС. Пражское правительство отступило, когда осознало, что Гитлер приложил к событиям свою руку. «Вмешательство, которое предприняло чешское правительство, было довольно неловким, — вспоминал позже, находясь в эмиграции, словацкий генерал Р. Виест. — Возникли беспорядки, которыми воспользовались немцы»[432].

12 марта Гитлер пригласил в Берлин Тисо. 13 марта он в сопровождении Кармазина пересек государственную границу и прибыл в Вену, где его ожидал Дюрчанский. Вместе они самолетом отправились в Берлин. Сначала словаков принял Риббентроп, который начал разговор словами: «Я не вижу в Словакии никакого воодушевления по поводу провозглашения словацкой самостоятельности». Тисо на это ответил: «Вы правы, нам потребовалось бы по крайней мере два-три года, чтобы пополнить ряды нашей словацкой интеллигенции, которая бы затем заняла все места». Риббентроп возразил: «Хотя Вы в этом и правы, но кто Вам может гарантировать, что потом сложится политическая ситуация, которая даст Вам возможность сделать это. Сегодня — ситуация такова, и она, в конце концов, этого требует от Вас»[433]. Тисо попросил о встрече с Гитлером и был принят им в 18 час. 40 мин. Монолог фюрера продолжался примерно полчаса. Намекнув на претензии Венгрии, которая готова присоединить к себе всю Словакию, он заявил: «Речь идет о том, хочет или не хочет Словакия жить самобытной жизнью. Он от Словакии ничего не требует… Он пригласил Тисо, чтобы выслушать его решение. Речь идет не о днях, а о часах… если Словакия хочет стать самостоятельной, то он будет это усилие поддерживать и даже гарантировать…

Однако, если она будет колебаться или не захочет отделяться от Праги, то он предоставит судьбу Словакии ходу событий, за которые уже не будет отвечать». Тогда же Гитлер сообщил Тисо, что в ближайшие часы будут оккупированы Чешские земли и «господа в Братиславе будут избавлены от своих забот, поскольку далее уже не надо будет ломать голову над вопросом, распрощаться ли с Прагой немедленно или несколько позднее». Обращаясь к Риббентропу, Гитлер спросил, не хотели ли бы он что-либо добавить. Тот подтвердил, что решение должно быть принято не днями, а часами, поскольку «пришло известие о передвижении венгерских воинских частей у словацкой границы». После чего Гитлер выразил «надежду, что Словакия примет быстрое и ясное решение»[434].

Тисо, уже понявший, что другого выхода кроме провозглашения независимости Словакии нет, считал необходимым оформить этот акт по закону. В 4 часа утра 14 марта он возвратился в Братиславу, где в тот же день состоялось заседание словацкого сейма. После довольно длительного обсуждения подавляющим большинством голосов была принята декларация о независимости Словакии, хотя ряд депутатов выступили с заявлением, осуждавшим этот акт[435]. В тот же день было назначено и первое правительство Словацкого государства во главе с И. Тисо. Оно возникло под прямым давлением Берлина при содействии политиков-германофилов в самой Словакии. Выбор вариантов ее будущего был невелик: либо самостоятельность, точнее квазисамостоятельность, в чем мало кто сомневался, нового государства, либо оккупация Словакии и ее раздел между Германией, Венгрией и Польшей, которая в это время тоже претендовала на свою долю при дележе. Р. Виест, один из заявивших в сейме протест, писал, что видевшие в этом акте погибель Словакии и оценивавшие случившееся как катастрофу «признавали, что в данной ситуации это был единственный выход, чтобы сохранить народ. Самостоятельность Словакии все же предоставляла некоторые возможности национального развития. Это был просто выход из нужды, меньшее из двух зол»[436].

М. М. Литвинов уже в беседе с польским послом в Москве В. Гжибовским 16 марта заявил: «Отпадение Словакии мы рассматриваем как полное уничтожение ее независимости и превращение ее в марионеточное государство типа Маньчжоу-Го»[437]. Посол Франции в Германии Р. Кулондр в сообщении в Париж от 16 марта тоже считал, что с независимостью Словакии покончено сразу же после ее создания: «Впрочем, эта страна, изуродованная венским третейским решением, лишенная своих самых плодородных долин и разбросанная по горному району, абсолютно беспомощна. Существовать самостоятельно она не может»[438]. Эфемерность независимости Словакии стала ясна уже несколько дней спустя после ее провозглашения: 23 марта в Берлине был подписан словацко-германский договор «Об охране Словакии», который по существу означал конец ее самостоятельности[439]. Возникновение этого государства можно рассматривать лишь в контексте развития международных событий того времени и особенно агрессивной политики нацистской Германии.

События в ПР развивались по аналогичному сценарию. 6 марта Э. Гаха распустил автономное правительство Карпатской Украины. Гитлер решил дать согласие на оккупацию ее территории Венгрией, дабы продемонстрировать миру, что Чехо-Словакия разложилась из-за внутренних беспорядков. 12 марта фюрер пригласил к себе венгерского посла Д. Стояи и настаивал, чтобы Венгрия немедленно перешла в наступление, поскольку в Праге царит «дух Бенеша» и такое положение не может быть терпимо. «Действуйте, — советовал Гитлер, — не уведомляя об этом другие правительства. Действуйте быстро, поскольку существуют и другие претенденты на Подкарпатскую Русь… Ограничьтесь Подкарпатской Русью и не нападайте на Словакию. Словацкий вопрос будет поставлен позднее. Момент для оккупации Подкарапатской Руси благоприятен»[440].

13 марта регент Венгрии М. Хорти писал Гитлеру: «Ваше превосходительство, сердечно благодарю Вас! Не могу выразить, насколько я счастлив, поскольку эта земля (Рутения) для Венгрии — не хотелось бы употреблять высокие слова — жизненно необходима… Мы с энтузиазмом трудимся над решением этой задачи. Планы уже составлены. Во вторник, 16-го числа, произойдет пограничный инцидент, на который в субботу в качестве ответной меры последует мощный удар»[441]. 14 марта правительство П. Телеки направило Праге ультиматум с требованием в течение 24 часов освободить ПР от чехословацкой армии. В тот же день венгерские войска, сломив ее сопротивление, перешли чехословацко-венгерскую границу в районе Мукачево и приступили к оккупации Карпатской Украины. Правительство Волошина, провозгласившее ее самостоятельность и намеревавшееся просить Германию о протекторате над ней, не получило поддержки Берлина. В течение 15–18 марта вся территория Подкарпатья с согласия Гитлера была оккупирована венгерскими войсками[442].