Усилился и психологический контроль над поведением трудящихся людей. Внедрявшаяся на предприятиях «корпоративная этика» предполагала подчинение их сотрудников воле предпринимателей под покровом общности интересов и насаждением конформистского поведения. На крупных военных предприятиях, подчеркивал Д. Гэлбрайт, сотрудников убеждали в том, что они выполняют задания, отвечающие высоким идеалам: «Производители уникального ракетного топлива или улучшенного заряда для ядерной боеголовки добивались лояльного отношения к труду своих сотрудников, подчеркивая, что их организация вносит огромный вклад в дело свободы. Предполагалось, что для человеческих существ, которых должны уничтожить эти виды оружия, характерно стремление попирать свободу».
Так как в это время США были уверены в своем превосходстве над миром, то считалось, что враги Америки могут добиваться каких-либо успехов лишь с помощью обмана и подрывной деятельности. Поэтому сведения о провале американских планов и расчетов воспринимались как свидетельства тайной подрывной деятельности против США. Так, сообщения о крахе режима Чан Кайши в Китае и появление атомного оружия в СССР пытались объяснить исключительно деятельностью тайных агентов Кремля. Действительно, раскрытию атомных секретов в не малой степени способствовала деятельность советских разведчиков. Однако главную информацию об атомном оружии передавали советским разведчикам не их платные агенты, а видные ученые, участники проекта «Манхэттен», разделявшие левые взгляды и опасавшиеся наличия атомной монополии в руках Америки. В то же время создание атомного оружия в СССР стало прежде всего результатом самоотверженного труда ученых, инженеров, техников, миллионов рабочих нашей страны.
Не было также никаких оснований полагать, что крушение коррумпированной и антинародной диктатуры Чан Кайши и победа китайских коммунистов после двух десятков лет упорной борьбы были следствием деятельности «коммунистических агентов» среди американских дипломатов. Однако 9 февраля 1950 года сенатор от штата Висконсин Дж. Маккарти в своем выступлении на собрании республиканцев заявлял, что государственный департамент США «наводнен коммунистами» и у него есть списки этих коммунистов. К этому времени коммунистическая партия США уже в течение ряда месяцев подвергалась репрессиям. 12 ее руководителей были арестованы 20 июля 1948 года по обвинению в попытках «свержения правительства США». Все они были подвергнуты тюремному заключению. Вскоре были арестованы и брошены в тюрьмы другие коммунисты, а заодно шесть адвокатов, защищавших 12 руководителей компартии США. В 1947–1948 годах Министерство юстиции и комитет по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей США представили обвинения против 768 различных общественных и профсоюзных организаций. Их, а также сотни тысяч членов этих организаций включали в «черные списки», обвиняя в подрывной деятельности.
20 сентября 1950 года был принят закон Маккарена — Вуда «Об охране внутренней безопасности». Закон вводил обязательную регистрацию членов коммунистической партии США и других левых организаций. Многие из них лишались работы. Их переписка теперь находилась под полицейским контролем. Правительство получило право на массовые аресты членов этих организаций.
На заседания комиссий конгресса США по антиамериканской деятельности и внутренней безопасности вызывали государственных служащих, представителей научной и творческой интеллигенции для допросов. В случае если они отказывались давать ответы на провокационные вопросы сенаторов и конгрессменов, ссылаясь на пятую поправку к конституции США, их объявляли членами «пятой колонны», «врагами Америки», ее свобод и демократических институтов.
«Охота на ведьм» благоприятствовала курсу правительства США на обострение международной напряженности. На сообщение о создании атомной бомбы в СССР правительство США ответило 1 февраля 1950 года решением о начале разработки водородной бомбы. Она должна была во много раз превзойти по своей разрушительной силе бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки.
Говоря о начале разработки водородной бомбы, государственный секретарь США Дин Ачесон заявил 8 февраля, что «результаты войны могут быть даже еще более чудовищными в будущем, чем они были в прошлом». Ачесон заявил: «Наша основная политика —… создание ситуации силы вместо слабости, которая существует во многих странах мира, которая существует во многих районах мира… Задачей программы экономического восстановления Европы является создание силы вместо слабости. Это — цель программы вооружений. Это же — задача четвертого пункта».
Тем временем, как рассказал А. Браун, автор книги «Дропшот. Американский план войны против СССР в 1957 году», американские военные подготовили очередной план нападения на СССР под названием «Тройан». Предусматривалось сбросить на различные промышленные объекты в 100 советских городах 300 атомных бомб и 20 тысяч тонн обычных бомб. Для этого предполагалось осуществить 6 тысяч самолетовылетов. Группе генерал-лейтенанта Д. Хэлла предложили проверить в ходе штабных игр шансы выведения из строя девяти стратегических районов (Москвы, Ленинграда, Урала и т. д.). Ссылаясь на книгу Брауна, H.H. Яковлев писал: «Вот как выглядели подсчеты для действий против объектов в районе Черного моря 233 бомбардировщиков Б-29 и Б-50 (32 из них несли атомные бомбы, а остальные подавляли советскую ПВО и создавали помехи для работы локаторов). Предполагалось, что на объекты будут сброшены 24 атомные бомбы (три атомные бомбы будут потеряны в сбитых самолетах, две не сбросят, а еще три сбросят не по целям). Потери 35 самолетов от действий истребителей, 2 — от огня зенитной артиллерии, 5 — по другим разным причинам, не установленное число машин получит повреждения, не поддающиеся ремонту».
Получалось, что вероятность достижения целей составит 70 %, а потери личного состава бомбардировщиков составят 55 %. По словам H.H. Яковлева, перед американскими военными встал вопрос: «Сумеют ли экипажи продолжать выполнение заданий при таких потерях? Во время Второй мировой войны самые тяжкие потери понесла группа из 97 бомбардировщиков, бомбившая в ночь с 30 по 31 марта 1944 года Нюрнберг. Не вернулось 20 %, или 20,6 %, самолетов, участвовавших в налете. После этого среди летного состава на базах в Англии возникло брожение, граничившее с мятежом. А здесь потери в 55 %!»
H.H. Яковлев обращал внимание и на ряд других соображений, которые приходили в голову американским военным: «По ряду технических обстоятельств воздушное нападение на СССР не могло быть проведено молниеносно, атомные бомбардировки Москвы и Ленинграда планировались только на девятый день открытия боевых действий. А самые оптимистические подсчеты указывали: базы на Британских островах, например, будут полностью выведены из строя действиями ВВС СССР теперь уже с применением атомного оружия максимум через два месяца. Это наверняка, а быть может, скорее, но когда? Вскрылось, что стратегическая авиация США, нанеся ужасающий урон городам СССР, выбывала из игры — она, оказываясь без достаточного количества самолетов, баз, систем обеспечения и обслуживания, приходила в крайнее расстройство. А советские армии к этому времени уже вышли на берега Атлантического и Индийского океанов. Аксиомой американского планирования войны против СССР была утрата в первые месяцы Европы, Ближнего и Дальнего Востока». А. Браун приходил к выводу, что превентивная война против СССР не могла быть развязана: «Соединенные Штаты не могли выиграть такую войну в 1949–1950 годах. Стратегическая авиация не могла в то время нанести России один непоправимый удар».
Ярким свидетельством неспособности американцев нанести безнаказанно ядерный удар по нашей стране явился инцидент на западной границе СССР 8 апреля 1950 г. Тогда знаменитый американский бомбардировщик Б-29, называвшийся «Летающей крепостью», вторгся в воздушное пространство СССР над Латвией. Он был немедленно атакован, и, как туманно сообщалось в советской ноте протеста, затем «самолет удалился в сторону моря». Это сообщение свидетельствовало, что прежние расчеты американских военных на слабость советской противовоздушной обороны оказались ошибочными. После 8 апреля 1950 года советские сатирики пели куплеты на мотив песни «Летят перелетные птицы» про то, как «отбили у птички привычку летать над советской землей».
