Байдуков сменяет Чкалова. Теперь они летят сквозь плотные массы облаков на высоте 5500 метров, где-то под ними высится их второй коварный враг — горы. Жуткое предчувствие, что с минуты на минуту налетишь на острую гору, усиливается из-за заметной нехватки кислорода. Все трое тяжело дышат. Несмотря на шум мотора, слышно, как стучит в висках тяжелая кровь. Невыносимая головная боль почти лишает сознания…
Саша низко склоняется над картой. Ценой крайнего напряжения ему удается кое-как разобрать, где они находятся, но точно установить местонахождение самолета он не в состоянии. А это очень опасно! Горы здесь уже выше 5 тысяч метров, значит, выхода нет, придется подняться еще выше. Валерий трогает Егора за плечо и показывает вверх. Тот понимает. Медленно ползет стрелка альтиметра: 5800–5900–6000! Тяжело дыша, Егор просит сменить его и с бледным, землистого цвета лицом, шатаясь, тянется к баллону с кислородом. Прижимает маску к лицу и жадно дышит. Однако досыта надышаться он не смеет. В единственном оставшемся баллоне — весь запас кислорода, да и того осталось мало. Он чувствует некоторое облегчение, но тут видит, как с приступом удушья борется Саша. Егор быстро передает ему маску.
С перекошенным от удушья лицом ведет машину Чкалов. 6100 метров, регистрируют приборы, выше нельзя, иначе гибель… Внезапно Валерий чувствует что-то теплое на верхней губе. Из носа течет кровь, тысячи раскаленных игл пронзают сердце, грудь. «Только бы не потерять сознание», — стучит в голове…
Но подходит Байдуков и сменяет его. Из последних сил Валерий ползет в хвост машины. Несколько глотков живительного кислорода немного освежают его, и он осознает драматичность положения, в котором они оказались. У них нет больше кислорода! Без кислорода экипаж не выдержит на такой высоте и пяти минут. Они должны снизиться! Но что, если горная цепь еще не пройдена? Облачная завеса непроницаема… Чкалов с трудом ползет обратно к своему креслу. Егор освобождает ему место. И он и Саша едва держатся на ногах…
Чкалов рискует! Медленно, очень медленно он снижает машину, и едва не погубившее их удушье начинает ослабевать. Грудь дышит свободнее, сердце укрощает свой неистовый бег…
Четыре часа шли они слепым полетом, и только теперь в облаках показался едва различимый просвет и можно взглянуть вниз. Вода! Неужели это?.. Чкалов продолжает снижаться и на высоте 4000 метров окончательно пробивает облачный покров. Да, они победили! Под ними голубеет бесконечный и великий Тихий океан… За спиной Чкалова обнялись два друга.
…Ночь. Четыре часа длилась титаническая схватка над Скалистыми горами. Летчики еще не знают, как далеко позади остался берег.
Самолет описывает крутую кривую и берет курс на юго-восток. Под ними неясно вырисовывается мыс. Саша бросает быстрый взгляд на карту.
— Северные берега островов Королевы Шарлотты! — кричит он срывающимся от радости голосом.
Снова штурвал в руках Байдукова. Он ведет самолет вдоль побережья и зажигает бортовые огни. На земле тоже мерцают огни города… После долгого перерыва это первые признаки присутствия человека.
…Мучительно хочется пить. Как долго они не пили? Воды нет… Но ведь и лед утоляет жажду.
Беляков возится со своей аппаратурой. Ему кажется, будто все американские радиостанции работают на полную мощность. Он не может ответить на бесчисленные вызовы. Он настраивает приемник на волну Сиэтла и узнает, что они его уже прошли. Слева мерцает одинокий огонек. Это маяк Портленда. Его позывные помогают летчикам сориентироваться. На востоке горизонт начинает розоветь. Чкалов смотрит на часы. Они в воздухе уже 62 часа. Бензин кончается, нужно садиться.
Склонившись над картой, они показывают Егору: возле Ванкувера находится военный аэродром. Егор спускается ниже. В неясных сумерках он узнает узкую посадочную дорожку и ангары, но сигналов нет никаких. Кажется, будто все здесь спит глубоким сном.
Тем временем пока Байдуков готовился к посадке, Саша убирал кабины самолета, как будто то, что сейчас происходило, самое обычное дело: простая посадка самолета, каких немало было в их жизни…
Колеса мягко касаются земли, после небольшого пробега машина останавливается. Захлебнувшись, глохнет мотор. Он тоже устал, ведь он работал без перерыва 63,5 часа. Первым прыгает из машины Валерий. Трудно поверить, но они в Америке! Он делает несколько неуверенных шагов и закуривает сигарету. А тем временем аэродром начинает оживать. Прибегают солдаты, американские летчики, удивленные так, как если бы с нёба упал метеор. Затем слышится первое знакомое слово, дружеское: «Здравствуйте!» Это офицер, говорящий по-русски.
Америка получила еще одну мировую сенсацию. Через несколько часов ротационные машины выплеснут эту новость под аршинными заголовками. Целый поток телеграмм поступает из Америки, из Европы, с Родины. Одна из них особенно волнует друзей. Она от правительства и начинается словами: «Сердечно поздравляем с блестящей победой. Успешное окончание героического беспосадочного дальнего полета Москва — Северный полюс — Соединенные Штаты Америки вызывает любовь и восхищение трудящихся всего Советского Союза».
63-часовым беспосадочным перелетом на расстояние 9605 километров русские летчики связали Советский Союз с Соединенными Штатами Америки по маршруту, считавшемуся до тех пор трудным и невыполнимым. Они пересекли почти неизвестную зону земного шара и прошли над Северным и Магнитным полюсами. Не говоря уже о большом техническом и спортивном достижении, осуществленном на одномоторной машине советской конструкции, был найден новый путь общения между континентами и странами. Если сегодня самолеты летают по расписанию над полярными районами, кратчайшим путем связывая Европу, Азию и Америку, то этим мы обязаны подвигу Чкалова и его товарищей. Им принадлежит решающая заслуга в том, что Арктика стала центральным пунктом северного полушария…
…Непредвиденный случай помог советским исследователям Арктики добиться дальнейших успехов. В октябре того же 1937 года советский караван судов был затерт паковым льдом в море Лаптевых и стал дрейфовать. Через 10 месяцев корабли были освобождены старейшим ледоколом советского флота «Ермаком». Но полярный пароход «Георгий Седов» из-за поврежденного рулевого устройства пришлось оставить на 83° широты. Однако его экипаж из 15 человек под командованием капитана Бадигина[415] добровольно остался на корабле, чтобы заняться научными наблюдениями.
Пройдя в дрейфе 6100 километров, «Седов» и его отважный экипаж в январе 1940 года был освобожден мощным ледоколом в Гренландском море. В чрезвычайно трудных ледовых условиях эти люди выполнили совершенно новую для них задачу и собрали ценные сведения, кроме того, сохранили судно и своим ходом пришли на нем в Мурманск. Так как дрейф «Седова» частично совпал с дрейфом «Фрама», проведенным 45 лет назад, только проходил он на этот раз несколько севернее, то интересное сопоставление ледовых условий за полвека позволило утверждать, что климат Арктики стал теплее[416].
После перерыва, вызванного второй мировой войной, Советский Союз продолжил экспедиции из серии «Северный полюс». Даже в самых недоступных районах, обозначенных на картах недавнего времени «белыми пятнами», природа Арктики была исследована по всем правилам новейшей науки. А весной 1963 года стартовал «Северный полюс-12»[417].
Итак, выросло новое поколение полярных исследователей, которые, используя предпосылки, созданные социалистическим обществом Советского Союза, и опираясь на высокоразвитую технику Страны Советов, укротили, насколько это в человеческих силах, стихию Арктики. Самолеты, вертолеты, радио и вездеходы сократили гигантские расстояния. Радио, электрический свет, пианино и литературные вечера ныне принадлежат к числу само собой разумеющихся и необходимых элементов культуры даже близ 90° с. ш. А воздушное сообщение с Родиной постоянно поддерживается по расписанию, невзирая ни на яростные бури, ни на лютый мороз, ни на длинные ночи арктической зимы.
