Хотя испанцы недурно чувствовали себя в обстановке непривычной роскоши, но такие свидетельства страшной, кровавой религии постоянно напоминали им о собственной судьбе в этом укрепленном и густонаселенном городе. Они чувствовали себя как бы пойманными в ловушку, и поэтому Кортес опять пошел на неслыханный риск. Воспользовавшись сообщением о том, что вассал Монтесумы напал на Веракрус и перебил гарнизон города, Кортес обвинил Монтесуму в измене и, явившись во дворец ацтекского правителя, арестовал его на глазах вооруженной свиты. Правители других городов, родственники высокого пленника не пожелали мириться с дерзостью испанцев. Но, прежде чем они успели что-либо предпринять, Кортес приказал заковать пленника в кандалы, а вождей, сохранивших верность Монтесуме, вместе с виновниками нападения на Веракрус схватить и отдать под суд как бунтовщиков.

Поневоле Монтесума подчинился посланцу далекого могущественного монарха и приказал собирать по всей стране для него дань. Испанцы уже ранее присвоили себе найденное во дворце золото Монтесумы (по нынешней оценке стоимостью в 6,3 миллиона долларов). Правда, своим подчиненным командир отряда разрешил взять только пятую часть добычи, остальное пошло королю (еще одна пятая часть), Кортесу (две пятых части) и на покрытие расходов по экспедиции, то есть опять Кортесу и его приближенным…

Больше, чем дележом добычи, Кортес и его люди были заняты подготовкой к отражению мятежа, если таковой случится в городе. Неожиданно от индейцев поступило известие, что на берегу высадился новый отряд испанцев. Двуличный Веласкес послал на 18 кораблях около 1500 человек, которым было приказано схватить строптивого Кортеса. И снова командующий сделал нечто необычайное. Он отважился ослабить свой и без того небольшой гарнизон в столице и с кучкой приверженцев бросился навстречу людям Веласкеса. В непогожую летнюю ночь 1520 года он врасплох напал на лагерь противника у Семпоалы. Весь десант сразу же перешел на его сторону, так что число его солдат увеличилось в четыре раза.

Тем временем положение в столице накалилось до предела. Альварадо, который командовал оставшейся в городе группой, позволил себе неслыханные насилия. Во время традиционного летнего праздника в честь бога Уицилопочтли, проводившегося с его разрешения безоружным населением и без обычных человеческих жертвоприношений, испанцы, увидев блеск золотых украшений, словно обезумели, они напали на толпу беззащитных граждан и устроили кровавое побоище. Как потом объяснял Альварадо, он таким образом хотел «пресечь заговор», существование которого, однако, никогда доказано не было. Но это послужило сигналом к восстанию.

Ускоренным маршем Кортес возвратился в восставший город и снял осаду с гарнизона. Однако вскоре последовало новое нападение на сильно укрепленную резиденцию испанцев. Кортес испробовал последнее средство успокоить толпу. В качестве посредника в полном царском облачении народу показался Монтесума. Но он упал, смертельно раненный стрелами и камнями, пущенными из пращи[227].

Испанцам не оставалось ничего иного, как временно отказаться от того, что было достигнуто ранее. В ночь на 1 июля 1520 года Кортес со своим ослабленным отрядом попытался уйти по западной плотине. Та страшная для испанцев ночь вошла в историю под названием «Noche Triste» — «Ночь печали».

Переносный мост помог беглецам форсировать первую водную преграду у внешней плотины. Но когда голова отряда достигла берега, мост под тяжестью тяжеловооруженных солдат, под тяжестью пушек, груженых лошадей, индейцев-носильщиков рухнул. И в это время озеро внезапно покрылось бесчисленными лодками и плотами. Град дротиков и стрел со свистом посыпался в сгрудившихся на плотине людей, началась дикая паника. Жалкие кучки оставшихся в живых испанцев спасались бегством по мосту из трупов. Погибло около 500 испанцев и 4000 индейских союзников; люди Кортеса потеряли весь свой багаж, все свое вооружение, всех своих лошадей и все награбленное золото…

И тем не менее счастье улыбнулось побежденным испанцам. Им посчастливилось разбить, как утверждают испанские историки, 200-тысячную армию ацтеков, пытавшуюся возле Отумбы преградить отступление Кортеса к союзной Тлашкале. Из такого безнадежного положения мог выручить только неслыханно дерзкий и смелый поступок. Поставив все на карту, Эрнандо Кортес с несколькими всадниками прорвался в центр неприятельского войска и вырвал знамя из рук ацтекского полководца. В суеверном ужасе бежали ацтеки, уверившись в том, что любое сопротивление бессмысленно. И в этот момент Мехико для ацтеков был потерян навсегда!

Такой небывало счастливый случай вселил в испанцев новые надежды. С подкреплением, прибывшим из Кубы, Кортес преобразовал свою армию для нового наступления на столицу ацтеков. Беда научила его, и он приказал построить 13 больших плоскодонок, сыгравших огромную роль при повторном захвате островного города.

Новый правитель ацтеков Куаутемок, племянник Монтесумы, не успел предпринять действенных мер против вражеского нашествия, так что усиленному 10 тысячами тлашкаланских воинов Кортесу удалось после 65-дневной осады и огромных потерь снова овладеть столицей.

Так горевал Берналь Диас, чье свидетельство очевидца воссоздает живую картину трагической гибели государства ацтеков.

Кортес приказал расчистить руины города. Напрасно испанская солдатня перевернула все кругом в поисках исчезнувшего сокровища, напрасно конкистадоры пытали пленного главу ацтеков. Он не выдал тайны, да и была ли она?.. Этот несчастный, обвиненный в заговоре, умер под топором палача.

Получивший титул наместника Новой Испании, Кортес кое-как разведал Центральную Америку. Двое его военачальников разными путями дошли до Тихого океана[228], а в это время сам Кортес совершил трудный поход, пройдя через девственные леса до Гондураса. В 1528 году, после 24-летнего отсутствия, противники заставили его вернуться в Испанию. Его приняли с большим почетом, однако Карл V не рискнул доверить этому властному и неуравновешенному человеку управление новой колонией. Поэтому Кортес был вынужден искать себе поле деятельности вне Мексики. В 1532 году он вернулся в Новую Испанию и принялся одну за другой организовывать экспедиции на поиски «Молукки или Катая». Так в 1533 году он добрался до жаркой Калифорнии, которой он якобы дал имя Caliente fornalla — «горячий горн, жаркая печь».

Благодаря походам Кортеса и его помощников было разведано три тысячи километров атлантического и 3750 километров тихоокеанского берега. Этому столь же беспощадному, сколь и решительному конкистадору Испания обязана своими колоссальными владениями на севере Центральной Америки. А великий конкистадор, лишившись благосклонности Карла V, всеми оставленный и забытый, умер в Испании в 1547 году…

Путями Кортеса пошли и другие захватчики. В числе их был Франсиско Писарро. Насильник, вероломный и безудержный грабитель, он, преследуя свои цели, тоже не гнушался ничем. В 1532–1533 годах он овладел расположенной в Перу страной инков, использовав в своих целях династические споры между сыновьями умершего правителя.

Диего де Альмагро, товарищ Писарро по оружию, постарался обеспечить себе наместничество дальше к югу и в 1535–1537 годах вышел на высокогорья Боливии. Группа этой экспедиции дошла до реки Мауле под 35° ю. ш. Другому конкистадору, Франсиско де Орельяне, удалось в 1541 году перейти Анды и проникнуть к истокам великой реки Амазонки, а затем в 8-месячном путешествии по этой гигантской реке пересечь Южноамериканский континент в самом его широком месте. Бесполезно перечислять имена всех испанцев и португальцев, бродивших по Южной Америке в поисках добычи. Их вклад в научно-географическое освоение этой половины континента существенного значения не имеет. Вообще же немногие научные экспедиции, которые были проведены за время 300-летнего колониального владычества Испании в Америке, предпринимались не испанцами.