Но прошло немало тревожных дней, прежде чем показалась земля. То были Принцевы острова, открытые лет десять назад Фернандо По, и до них корабли впервые дошли прямым курсом. Матросы, и среди них старые морские волки, знавшие каждую бухту и каждую отмель африканского берега как свой собственный дом, оценили это событие по достоинству. Не опасаясь больше за свою жизнь, они теперь почтительно говорили о чужеземце. Этот Бехайм знал о кораблевождении гораздо больше, нежели любой из самых опытных капитанов!

Начиная с 60-х годов XV столетия у португальцев укоренилась традиция устанавливать на особо примечательных пунктах побережья гербовые столбы — падраны[182]: во-первых, в качестве документа о владении вновь открытой землей, во-вторых, для обозначения достигнутой географической широты Первоначально ставили деревянные столбы, но в жарком и влажном тропическом климате они быстро сгнивали. Поэтому Кан запасся каменными столбами, и первый из них он приказал установить на одном из Принцевых островов.

Путь дальше на юг продолжался… Впервые экватор был пройден так далеко от берега. Под руководством Бехайма моряки чувствовали себя настолько уверенно, что еще дальше отошли от берега. Примерно на первом градусе южной широты впередсмотрящий увидел небольшой остров. Несмотря на то, что он уже был открыт в 1471 году, Бехайм испросил разрешения назвать остров своим именем. Сегодня этот остров называется Аннобон и принадлежит Испании… »

Между тем корабли продолжали свой путь под ярко сияющим созвездием Южного Креста. Миновали широкое устье Конго. К северу от него установили следующий гербовый столб. Начиная с 12° ю. ш., куда Кан добрался еще во время первого своего плавания, путешественникам открылся совершенно новый, неизвестный берег. Здесь до них побывали только суда фараона Нехо. Но с тех пор прошло две тысячи лет! Каравеллы достигли мыса Негру, расположенного на 15°45' ю. ш. Там, по записям Бехайма, 18 января 1486 года был установлен еще один гербовый столб…

Корабли были уже 10 месяцев в пути. За это время мореходы осмелились продвинуться далеко в неизведанное. Но нельзя было предвидеть, когда же, наконец, покажется самая южная точка континента. Послышались голоса, призывающие к возвращению. Это было вполне попятно. Нужны были отчаянная смелость и железная воля, чтобы, удалившись от родины на тысячи миль, прорываться еще дальше в чужой мир. Но Бехайм и Кан обладали этими бесценными качествами. Они не считали, что исчерпаны все возможности, и поэтому, будучи уверенными, что цель близка, снова подняли якоря.

Путь вел к мысу Кросс. Это было место, где залив Уолфиш-Бей врезается в сушу. Здесь был поставлен последний падран, самый южный гербовый столб. Он обозначил крайнюю точку, куда Кан и Бехайм успешно привели португальские корабли.

Каменный свидетель подвига первооткрывателей имеет своеобразную историю. В 1893 году, почти ровно через 400 лет, в здешних водах патрулировал немецкий крейсер «Фальке» — «Ястреб». На 21° 50' ю. ш. моряки нашли этот единственный в своем роде исторический документ, уже наполовину вросший в землю, накренившийся и сильно выветрившийся. На капители почти двухметрового столба изображен португальский герб, а под ним надпись по-латыни:

Благодаря удивительному совпадению как раз земляки знаменитого нюрнбержца увезли на родину свидетельство его славной деятельности,

Этим каменным памятником первооткрыватели оставили неопровержимое доказательство своих деяний. Позже камень возвратили португальскому правительству, а копию гербового столба передали в Берлинский музей океанографии. Вторая копия была установлена точно на том самом месте, где несколько столетий простоял оригинал…

Через 19 месяцев экспедиция Кана — Бехайма возвратилась в Лиссабон, Обойти оконечность Африки так и не удалось, но зона известного мира протянулась далеко на юг.

Неписаные португальские законы запрещали капитану много раз уходить в плавание, и, закончив свой славный поход, Кан вышел в отставку[183]. Но для Бехайма это путешествие стало началом его дальнейшей научной деятельности.

Проведя несколько лет на острове Фаял (Азорские острова), где он женился на дочери губернатора, Бехайм с 1491 по 1493 год снова живет в родном Нюрнберге. Его любимым занятием становится картография, при этом, вероятно, ему пришло на ум изобразить Землю в ее естественном виде — в форме шара. В век инквизиции поистине нужна была непоколебимая вера и отвага, чтобы осуществить такой замысел. Но Бехайм не колебался. После многих предварительных эскизов он за три месяца изготовил свое знаменитое «земное яблоко», как Бехайм назвал свой глобус.

Инициатива Птолемея, направленная на создание глобусов, была, как и вся научная деятельность античных ученых, погребена в течение почти полутора тысяч лет. Бессмертная заслуга Бехайма заключается в том, что он первый изобразил Землю в виде шара[184]. Его «земное яблоко», сохранившееся до сих пор, является символом начала новой эры в человеческой истории. И не случайно это великолепное творение было создано в 1492 году, сыгравшем такую большую роль в истории открытий.

Только каких-то 800 миль, несколько дней плавания, отделяли Диогу Кана от южной оконечности Африки. Разумеется, он этого не знал. Но туземцы мыса Кросс, по-видимому, хорошо знали, что континент можно объехать и что его берег снова поворачивает к северу. Такое сенсационное сообщение экспедиция Кана, вероятно, и привезла в Лиссабон, где, как и в других европейских странах, еще не совсем отрешились от взглядов Птолемея, согласно которым юг Африки уходил на восток, превращая Индийский океан во внутреннее, закрытое море.

Через год после возвращения Кана, в 1487 году, Португалия разыграла сразу два козыря. Рыцарь Педру ди Ковильян возглавил сухопутную экспедицию, чтобы разведать сказочную страну Индию и «царство Иоанна», а Бартоломеу Диаш предпринял последнее, хорошо продуманное наступление на южный мыс. Ковильяну, переодетому обыкновенным купцом, удалось на арабском паруснике добраться до Малабарского берега. В Гоа и Калькутте он с изумлением увидел, что арабы давно уже монополизировали всю торговлю с Индией. Затем он объездил восточный берег Африки и дошел до Софалы (страны Офир древности). Здесь он тоже повсюду встречал торговые поселения арабов, в течение столетий вывозивших из Африки золото и слоновую кость.

В 1493 году Ковильян дошел до «царства Иоанна» — христианской Абиссинии. Со времен принца Генриха положение изменилось. Если тот был воодушевлен идеей найти в лице христиан союзников в борьбе с исламом, то Жуан II был озабочен уже тем, чтобы пресечь торговлю арабов с Индией. Поэтому доклады Ковильяна, до самой смерти оставшегося в Абиссинии доверенным короля, были для него чрезвычайно ценны[185].

Тем временем Диаш с двумя небольшими каравеллами и фрахтером, который он впоследствии оставил в форте Эльмина, направился на юг. На борту у пего были четверо увезенных в Португалию негритянок и два негра. Этих несчастных, одетых в европейское платье и снабженных образцами различных товаров, высаживали во многих пунктах., побережья, где они изображали из себя нечто вроде живой торговой рекламы…

Мыс Кросс был уже позади, когда налетел сильный норд. С убранными парусами неслись каравеллы на юг. Это было тяжким испытанием для команды и командира, у которого была только одна забота: не сесть на мель и держаться подальше от суши, от берега!