Манданы с тех пор стали целью многих экспедиций. Новые сведения об их культуре и образе жизни попали в печать. Через сто лет после Ла-Верандри это удивительное племя посетил американский художник и исследователь Джордж Кетлин. Он подтверждает наблюдения, сделанные его предшественником, и пишет:

Кетлин был одним из последних исследователей, который видел загадочных майданов. В 1837 году 1600 человек племени майданов, которые сумели выстоять против белых колонистов, пали жертвой эпидемии оспы. Небольшая оставшаяся их часть растворилась в соседних племенах. Чтобы как-то объяснить тайну их происхождения, была выдвинута гипотеза, согласно которой этот небольшой народ, отличавшийся своеобразной культурой, возник из смешения индейцев с северными европейцами. А в легендах самих манданов сохранилось древнее поверье, согласно которому в незапамятные времена прародитель племени — белый человек — приехал в страну на каноэ. К тому же если учесть, что манданы жили там, где теперь находятся федеральные штаты Висконсин, Миннесота, Дакота, то есть там, где все еще находят оружие норманнского происхождения, то можно ли сомневаться, что задолго до колонизации Северной Америки европейцами здесь поселились, а затем и смешались с местными жителями выходцы с севера Европы?

Пауль Кнутсон и его современники знали о заселении Америки норманнами гораздо больше, чем нам известно теперь. Скорее всего в поисках пропавших гренландцев он следовал путями, которые были уже тогда известны норманнам. Предположение, что европейцы населяли Северную Америку (впрочем, доказательства имеются и относительно Центральной и Южной Америки)[129] до Колумба, перешло почти в уверенность в результате одной сенсационной находки, которая к тому же проливала свет на дальнейшую судьбу отважной дружины скандинавов.

С 1858 года к западу от Великих озер начали селиться первые белые поселенцы, чаще всего ими опять-таки были скандинавы. В 1891 году швед по имени Олаф Оман купил землю близ Кенсингтона. Одним жарким августовским днем 1898 года он распахивал с сыном возвышенность, окруженную маршами и болотами. Выкорчевывая старую осину, он обнаружил странный камень, совершенно опутанный корнями дерева. Это был растрескавшийся обломок гранита размером приблизительно 80x40 сантиметров и весом 91 килограмм. Вынуть его стоило больших трудов, и рассерженный Оман уже отволок камень в яму, как вдруг сын заметил на граните полустертую, но еще хорошо различимую надпись. Олаф позвал своего соседа, тоже шведа, и они внимательно рассмотрели находку. Разве эти знаки не были похожи на надписи, которые иногда находили на надгробьях у них на родине, в Швеции? Да, это было похоже на руны. Руническая надпись здесь, в Миннесоте, в полутора тысячах километров от Атлантического океана! Фермеры переписали надпись с камня и послали ее в университет штата Миннесота. Увы! Это принесло им одни неприятности. Камень посчитали мошеннической подделкой, а человека, который его нашел, обманщиком. Тогда разозленный швед положил свою находку, которой все пренебрегли, на пороге амбара. Здесь она лежала и истиралась ногами еще девять лет, пока известный нам Холанд не заинтересовался забытым камнем и не сделал точного перевода надписи. Вот что было в тексте:

На узкой грани камня поместились всего три строки:

И вновь разгорелся ученый спор. Холанд, уверенный в подлинности[130] находки, решил, если потребуется, посвятить всю свою жизнь разгадке кенсингтонского камня. Он показывал находку всем крупнейшим специалистам в Америке и Европе, и не только лингвистам, но и историкам, геологам и химикам, пока последний скептик не сказал: «Да, эта надпись сделана в XIV веке! Сделана норманнами!»

А в 1948 году объект столь многих проверок и споров, кенсингтонскии камень, как самый выдающийся документ ранней истории на американской земле, был передан в Национальный музей в Вашингтоне. Так через много лет после смерти Олафа было восстановлено его доброе имя.

Холалд пришел к выводу, что кенсингтонский камень был последним документом экспедиции Кнутсона, которая, как мы уже знаем, действительно состояла из шведов и норвежцев. Из них же состоял и маленький отряд; он, видимо, спасался от нападения индейцев на клочке земли, который тогда был еще островом посреди озера и только к концу XIX века соединился с берегом. Как и всегда в подобных случаях, когда норманны оказывались в беде, они оставили соплеменникам сведения о своей судьбе. Один из тридцати воинов высек на камне руны, а так как писал он при этом на древнеютландском диалекте, то Холанд сделал вывод, что автор был шведом. Этот факт исключает предположение, что рунический памятник дело рук гренландских норманнов, ведь все они были норвежцами.

После девятилетнего отсутствия сильно поредевший отряд Кнутсона возвращается в Швецию. Это случилось около 1362–1363 годов. Трудно предположить, что экспедиция столь долгое время оставалась в одной только Гренландии, где все можно было гораздо быстрее выяснить[131]. Сейчас уже можно считать доказанным, что с XI века норманны прочно освоились на Американском континенте, растворившись в среде индейских племен Канады.

Видимо, гренландцы из Вестербюгда остановились намного севернее, чем подозревала спасательная экспедиция. В середине XVII века возвращавшиеся из плавания в водах Северной Канады китобои рассказывали о странных «белых эскимосах», которые якобы жили в этих местах[132]. Прошло еще 300 лет, прежде чем исследователь В. Стефанссон отправился в район земли Виктории, чтобы проверить слухи о «белых туземцах». В этом совершенно забытом уголке земли он нашел людей, которые хотя и жили как эскимосы, но обнаруживали явные признаки северной европеоидной расы. Стефанссон записал в своем дневнике: «По лицу и строению тела они напоминают загорелых скандинавов».

Какова же была судьба гренландцев, которые остались в стране?

…В XIV веке связь Норвегии со своими северными колониями, особенно с гренландскими, практически прекратилась — торговые интересы страны целиком переместились на юг, — и лишь редкие заблудившиеся китобои становились гостями юго-западных гренландцев. К тому же целый ряд королевских указов запрещал капитанам судов приближаться к гренландскому берегу[133].

В 1540 году корабль, шедший из Гамбурга в Исландию, сбился с курса и оказался вблизи гренландских берегов. Капитан провел судно по шхерам и фьордам, но нашел здесь только жалкие группы эскимосов. Команда сошла на берег и увидела дома и каменные стены; какие строили в Исландии. Около одного из домов лежал мертвец в одежде из сукна и тюленьих шкур. Рядом с ним — символ трагедии — лежал совершенно сточенный нож. Через год еще один капитан из Гамбурга приплыл в Гренландию. В поселках он уже не нашел ни души. Видимо, мертвец был последним гренландским викингом, похоронить которого было уже некому.