«Они снарядили свой корабль, и, когда все было готово, вышли в море, и сначала достигли земли, которую видел Бьярни. Они приблизились к этой земле, бросили якорь, спустили лодки и высадились на берег. Вся земля от берега до самых ледников напоминала сплошной плоский камень и показалась им совсем непривлекательной. Тут Лейф сказал: «С этой землей у нас получилось не так, как у Бьярни, ибо мы вступили на нее. Теперь я дам ей имя и назову ее Валунной землей (Хеллуланд)». После этого они вернулись на корабль, поплыли дальше и нашли другую землю… Страна эта была плоской и лесистой. Повсюду простирались белые песчаные отмели, а берег полого спускался к морю. Тогда Лейф сказал: «Этой земле мы дадим подходящее имя и назовем ее Лесной землей (Маркланд)».
Теперь они уже плыли с северо-восточным ветром и были в пути еще два дня, прежде чем увидели новую землю и остров, расположенный севернее. Команда высадилась на остров и осмотрела его. Стояла хорошая погода. Отсюда они прошли проливом между островом и мысом, выдающимся к северу.
«Во время отлива морское дно обнажилось, — свидетельствует сага, — их корабль сел на мель, а вода ушла далеко. Но им так не терпелось высадиться на берег, что они не стали ждать, пока море опять поднимет их корабль, а сразу же отправились на сушу.
Там была река, вытекавшая из озера. Когда прилив снова поднял их корабль, они сели в лодку, отправились к кораблю и отвели его вверх по реке на озеро. Там они бросили якорь, вынесли свои спальные мешки и разбили палатки.
Они решили обосноваться там на зиму и соорудили большие дома (поселение потом было названо Лейфбудир. — Э. Р.). И в реке и в озере было много такой крупной красной рыбы, какой они никогда прежде не видывали. В этой благословенной стране, по их мнению, не надо заготавливать на зиму корм для скота. Зимой там не бывает морозов и трава остается почти такой же зеленой, как летом. День и ночь не так различаются продолжительностью, как в Гренландии или Исландии.
Когда дома их были готовы, Лейф обратился к своим товарищам: «Теперь я хочу всех вас разделить на две группы, чтобы обследовать эту землю. Одна половина останется у домов, другая же отправится в глубь страны на такое расстояние, чтобы к вечеру вернуться обратно; им следует держаться вместе». Сам Лейф то уходил на разведку, то оставался на месте.
Однажды вечером один из них не возвратился домой; это был немец Тюркир. Лейф был весьма обеспокоен этим, ибо Тюркир долгое время жил с ним и с его отцом, он знал его с детства и очень любил. Лейф выбранил спутников Тюркира и отправился на поиски. С ним пошли 12 человек. Они прошли лишь небольшое расстояние, когда навстречу им попался Тюркир. Они радостно приветствовали его.
Лейф вскоре заметил, что его бывший воспитатель вел себя как-то странно. Он спросил его: «Почему ты так поздно возвращаешься, отец мой? И зачем ты отделился от остальных?» Тюркир рассказал: «Я немного опередил своих спутников, но мне удалось сделать одно новое открытие: я обнаружил лозы и гроздья винограда». — «Правда ли это, отец мой?» — спросил Лейф. «Конечно правда, — ответил тот. — Ведь я вырос в местности, где много виноградников».
Прошла ночь. Наутро Лейф сказал своим людям: «Займемся двумя делами: один день будем собирать виноград, а другой — рубить виноградные лозы и валить деревья, чтобы погрузить их на наш корабль». Так и порешили. Рассказывают, что их лодка вскоре наполнилась виноградом. Потом они стали рубить деревья.
Когда пришла весна, они приготовились к отплытию. Лейф дал Стране имя, соответствующее ее особенностям, и назвал ее Виноградной землей (Винланд)…»
После успешного возвращения Лейфа, где-то в 1001 году, поездки к Винланду стали чем-то вроде семейной традиции. В отличие от Гренландии в новых местах уже жили люди, и местные жители не слишком приветливо встречали чужеземцев. В одной из схваток погиб брат Лейфа, Торвальд. Он был похоронен на чужой земле.
Исландец Карлсефни первым попытался в 1010 году заложить здесь длительное поселение. Он приехал в Винланд на трех судах. Карлсефни остановился в Лейфбудире, но через три года вместе со своими людьми вернулся в Гренландию. Ожесточенные схватки с туземцами (то ли индейцами, то ли эскимосами, которых они называли скрелингами[122]) заставили колонистов прийти к выводу, что заселить новые места можно лишь под прикрытием большой дружины.
Гренландские саги много рассказывают о выдающихся открытиях, сделанных в раннем средневековье. Конечно, норманны не отдавали себе отчета в том, что они нашли новый континент, однако понимали, что морские плавания их предков — героические деяния, поэтому легенды о них передавались из поколения к поколению.
Но не только любовь к новым открытиям влекла норманнов с берегов Гренландии на запад, к новым землям. Скорее основной причиной была арктическая неприветливость их родины. Поэтому понятно, почему их меньше всего интересовали географические подробности, а больше — те экономические перспективы, которые сулили им новые земли.
Переселенцы искали лес, фрукты, полезные растения, которых так не хватало у них на родине. Поэтому в сообщениях о путешествиях так мало интересных для нас географических подробностей — не больше и не меньше того, чтобы мореплаватель смог попасть туда, куда ему нужно. Отсюда перед исследователями-географами встала трудная задача. Где, собственно, искать Винланд, Маркланд, Хеллуланд? Где, например, построил свой дом Лейф? Вопросы за вопросами. Чтобы дать удовлетворительный ответ, географ должен был объединить свои усилия с историком, лингвистом, ботаником. Только их совместными исследованиями можно было решить загадку норманнов.
Возьмем в руки карту, только не ту старую карту 1500 года, которую нарисовал исландец Сигурд Стефанссон, епископ из Скальхольта. На той карте Норвегия имела общую береговую линию с северо-западом России, с Гренландией и Америкой; она интересна нам как свидетельство географических представлений скандинавов и показывает, что путешествия викингов, как это ни странно, не были забыты еще и в век Великих географических открытий.
Первое побережье, которое увидел Лейф и которое он назвал Хеллуландом из-за больших плоских камней на берегу, было, очевидно, побережьем Лабрадора. Относительно расположения Маркланда (Лесной страны) мнения несколько расходятся. Речь может идти о Ньюфаундленде или о Новой Шотландии. Но где же искать Винланд с Лейфбудиром, первым поселением европейцев на Американском континенте? Ученые исследовали этот вопрос с точностью, доступной разве что только криминалистам. Каждое малозначительное упоминание о Винланде в гренландских сагах и других источниках служило поводом для кропотливых изысканий; их дополняли тщательные обследования тех мест, к которым могли относиться вновь найденные координаты.
Так, Тюркир нашел дикорастущий виноград, который произвел на норманнов такое впечатление, что они назвали страну Винландом. Северная граница дикорастущего винограда проходит сейчас в Америке по 47-му градусу северной широты. В сообщении Карлсефни упоминаются поля дикой пшеницы. Пшеница произрастает здесь только до 44-го градуса северной широты. Далее, в стране водились лососи. Эти рыбы живут только в холодной воде, не южнее 41-го градуса северной широты. Зимой на почву выпадала роса, снега не было. Руководствуясь этими и подобными соображениями, исследователи пришли к выводу, что Винланд мог находиться между 41-м и 44-м градусами северной широты.
Для более точного определения места были привлечены те скудные географические указания, которые давались в источниках. Теперь можно считать почти точной теорию американского географа Ф. Грея, согласно которой Винланд следует искать на побережье Массачусетса, точнее в районе полуострова Кейп-Код, что к югу от Бостона. Один остров в этой местности еще и по сей день носит странное название Мартас-Вайнъярд. Виноградник Марты[123]. Здесь можно найти и реку и озеро, куда вошло (?) судно Лейфа. А к югу лежит маленький остров, который во времена Лейфа, очевидно, соединялся с Мартас-Вайнъярдом. Его позднейший открыватель, англичанин Госнолд, в начале XVII века назвал его землей, не принадлежащей никому, — Ноуменслендом. Однако на карте 1780 года он уже превратился в Норманнсленд.
