— Выходит, она полагает, что между вами еще не все кончено?
— Боюсь, что так, — мрачно кивнул Джеймс. — Но я ничего не могу ей предложить. Не думаю, что разрыв со мной надолго омрачит Коре жизнь, однако без душевных переживаний тут не обойтись.
— Возможно, все надо было делать по-другому… — грустно произнесла Энн.
— Это как? Жениться на ней, а потом развестись, когда станет ясно, что жить вместе невозможно?
— А вдруг ваш брак оказался бы счастливым?
Вместо ответа Грэнт лишь бросил на нее саркастический взгляд.
— Я постоянно испытываю по отношению к Коре какую-то… неловкость, что ли! — в сердцах обронила Энн.
— Как она тебе показалась?
— Поначалу никак. Мы наговорили друг другу колкостей, обменялись визитками и разъехались. Однако я все же успела заметить, что Кора очень красива.
— Первое впечатление может быть обманчивым, — заметил Джеймс.
— Только не в случае с мисс Беллфорд!
— Я хотел сказать, что внешность еще не все. Как, впрочем, и ум, которого у Коры предостаточно. Ей кой-чего другого недостает…
— Тебе виднее, — хмыкнула Энн. Немного помолчав, она спросила: — Ну как, выяснил насчет жены Шекспира?
Грэнт не сразу сообразил, о чем идет речь. Потом усмехнулся.
— Да не было никакой жены!
— Не понимаю, почему ты так упорствуешь в этом вопросе… — сказала Энн с невинным видом, но с чертиками в глазах.
— Тебе снова хочется уличить меня в пристрастии к холостяцкому образу жизни? — взвился Джеймс.
Энн решила прекратить дразнить его, чтобы не перегнуть палку.
— Я полагаю, что нам обоим есть о чем подумать. Нужно на время разойтись и все расставить по полкам. Четыре года немалый срок. Возможно, вам с Корой и впрямь следует пересмотреть нынешние отношения.
— Неделю назад ты соглашалась с тем, что мы должны продолжить встречи, — сухо напомнил Грэнт.
— Тогда я еще не видела Кору и не подозревала, что она так сильно переживает ваш разрыв.
Грэнт встал.
— Хорошо. Сколько времени мы не будем видеться?
Энн нервно обхватила колени, глядя снизу вверх на человека, который неожиданно стал играть столь важную роль в ее жизни.
— До тех пор, пока ты… Нет, не знаю, — призналась она беспомощно.
— Помнишь, как ты ушла из моего дома тем вечером, когда неожиданно явилась поговорить?
— Да, а что? Я что-то сделала не так?
— Я остался с мыслями о твоем изящном теле, об упругости груди и стройности бедер под моими ладонями, о бархатистости кожи и нежнейшем вкусе твоих губ…
— Понимаю, — прерывисто произнесла Энн, на которую тоже нахлынули сладкие воспоминания, — но…
— Ты поделилась этим с Майклом и Синди? — кивнул Грэнт на аквариум с черепахами. — А может, записала в дневник? Или сразу легла в постель и уснула?
Энн поднялась с дивана и побрела на кухню, испытывая жар в теле и стеснение в груди. Джеймс настиг ее у стойки, возле которой стояло два высоких стула. Он попросту прижал Энн к столешнице, упершись руками по обе стороны от ее плеч.
Она непроизвольно задержала взгляд на тренированных мускулах на обнаженных предплечьях Грэнта — из-за жары тот был лишь в футболке и джинсах — и вспыхнула под воздействием горячей волны желания, возникшей от воспоминания о том, как эти самые руки ласкали ее грудь. Она подняла на Джеймса взгляд и сдавленно произнесла:
— Если хочешь знать, мне было так хорошо, что я действительно просто забралась в кровать и заснула.
Грэнт не двинулся с места. Его близость повлияла на Энн еще сильнее, чем вид обнаженных рук. Ткань футболки мягко облегала широкие, хорошо развитые плечи и грудь, к которой так и хотелось прильнуть. Энн прекрасно знала, как уютно бывает в объятиях этого человека.
Джеймс пристально оглядел сначала ее напряженное лицо, потом бьющуюся жилку у основания шеи.
— А вот я в тот вечер не был столь безмятежен, — хрипло заметил он. — Мне пришлось извести уйму бумаги, прежде чем я составил тезисы для симпозиума. И мне очень не хватало хотя бы одной черепахи, с которой можно было бы перемолвиться словечком о том, что переполняло мою душу…
Энн судорожно глотнула воздух, изо всех сил стараясь не поддаться напору Грэнта.
— Не понимаю, к чему ты клонишь. Прости, если я причинила тебе неудобства. Мне не хотелось… — Она умолкла, не зная, что еще сказать. Потом заставила себя собраться с мыслями и спросила: — Почему ты пришел?
— Пригласить на литературный симпозиум.
Энн изумленно уставилась на него.
— Да, — кивнул Грэнт. — Он состоится на следующей неделе в Мельбурне. Участников поселят в отеле. Если согласишься поехать, у тебя будет отдельный номер. Однако вижу, что ты предпочтешь остаться дома. Из чувства женской солидарности по отношению к Коре. — Он иронично усмехнулся.
Энн хмуро потупилась, чувствуя себя полной дурой.
— Только Должен сказать, детка, что она не оценит твоей жертвы. Потому что Кора, да будет тебе известно, не испытывает чувства солидарности по отношению к представительницам своего пола. Она не раз заявляла, что предпочитает мужское общество. А уж для тебя Кора и пальцем бы не пошевелила, потому что… — Джеймс вдруг резко оборвал себя.
— Почему? Она ничего не знает обо мне. — Энн на секунду замолчала. — Хотя… разве что Лайза Вейджер что-то наболтала?
— Вот именно, — тускло произнес Грэнт.
— Но ее я тоже видела всего пару раз, — скрипнула Энн зубами. — Зато прекрасно знаю Тима… Ладно! Скажи лучше, нет ли у вас с Корой общих друзей среди лиц, приглашенных на симпозиум?
— Вероятно, такие люди найдутся, но…
— А, все равно! — сверкнула Энн глазами. — Я принимаю приглашение! Слышишь, Джеймс? Я поеду с тобой.
Он медленно улыбнулся и взял Энн за подбородок.
— Только не целуй меня, — предупредила та. — Я не в настроении.
— Хорошо, — покорно согласился Грэнт и погладил ее по щеке. — Сказать, почему я зову тебя с собой? Это прозвучит несколько высокопарно, но ты являешься для меня постоянным источником радости.
Энн растерянно облизала губы.
— Правда?
— Честное слово! — Наклонившись, он очень нежно прильнул к ее губам, но быстро отстранился. — Все, ухожу, пока еще в силах это сделать. Увидимся!
Однако они не встречались до самого отъезда. За это время Энн успела провести первое ток-шоу, которое прошло гладко и вызвало множество телефонных звонков. Гостем студии был известный астрофизик. Он рассказывал удивительные вещи и совершено очаровал как саму Энн, так и ее слушателей.
На следующее утро ей доставили большой букет цветов с запиской: «Отличная работа, мисс Очарование! Джеймс».
— Он слушал передачу! — прошептала Энн, положив цветы на рабочий стол и снова перечитывая написанные на карточке слова.
— Грэнт? — произнес Тим Корн, заглядывая в записку через плечо Энн. — А почему бы, собственно, ему и не послушать?
— Я ведь не какой-нибудь литературный гений, Тим. Все, чем мы зарабатываем на жизнь, это так, мелочи. — Энн взмахнула карточкой. — А он признанный писатель, вечно погружен в свои труды. Ему некогда слушать радио.
— Не думаю, что Джеймс в самом деле видится тебе таким! — поддел ее Тим.
— Ты совершенно не даешь развернуться моему воображению! — вздохнула Энн.
— Вашей сестре только бы мечтать. Вон Кора грезила, грезила, а сейчас бесится от бессилия.
— Могу себе представить. Ей известно, чью «хонду» она протаранила на дороге?
У Корна округлились глаза.
— Я и не знал, что ты попала в аварию!
— А я не знала, что Лайза и Кора такие задушевные подруги.
— Скорее, просто знакомые, — смущенно возразил Тим. — Просто Лайза… Понимаешь, временами с ней нет никакого сладу. Она прирожденная сплетница!
— Но в постели, наверное, хороша? — брякнула Энн. — Ой, прости, пожалуйста! — добавила она, заметив, как у Корна побагровела шея. — Это у меня от цветов в голове помутилось… И вообще, сегодня такой знаменательный день!
— Для меня тоже, — согласился Тим. — Отличный задел на будущее. Мне уже звонили из газеты, интересовались, не согласишься ли ты дать интервью. Признаться, тут я оказался в затруднительном положении.
