— Да… я, можно сказать, только что сейчас и прибыл, — подтвердил поздний гость, согнутым указательным пальцем поправляя полоски черных усов, — но, прошу прощения, не поездом… и уж точно не из Москвы.

— А-а-а… тогда понятно… значит, на автомашине? Наверное, из Ленинграда… или с того направления?.. — тут же поинтересовался Валерий Иванович, испытывая какое-то внутреннее неудобство.

— Да-да, — кивнул головой незнакомец, — вы очень догадливы… Совсем другим транспортом и… как раз почти с того… с петербургского направления.

«Странно, — подумал Шумилов, — почему он сказал, что с петербургского, как в старину, ведь город-то все-таки уж порядочно называется Ленинградом, а значит, вполне очевидно, что с ленинградского и направления». — И тут же почувствовал острое желание впустить припозднившегося гостя.

— Прошу вас, проходите…

— Это временно, — отреагировал вслух незнакомец, принимая приглашение, — скоро опять поменяется.

— Что поменяется? — удивился хозяин квартиры, робко пропуская незнакомого визитера. Хотя вроде бы никакого вопроса ему и не задавал…

— Я имею в виду название города, — уверенно проговорил тот, — вернется его старое историческое название — Санкт-Петербург, как и задумано изначально, в честь основателя града. Хотя официальная версия и несколько иная, но, уверяю вас, что это всего лишь хитрая уловка…

— Прошу вас вот сюда, — жестом руки указал Валерий Иванович, приглашая гостя на кухню, — извините за тесноту, но, как видите, жилплощадью не богаты. А насчет Ленинграда… я что-то сильно сомневаюсь…

— И напрасно сомневаетесь, — присаживаясь на табурет у стола и оглядывая крохотное помещение, подчеркнул незнакомец, — информация точная, уверяю вас, так оно и случится… И вообще, я думаю, что это не может служить предметом для спора, — добавил он тут же, как бы предупреждая возможную полемику. — Да, тесновато, ничего не скажешь… — заключил он, сочувственно покачав головой. — Какие все-таки чрезмерно экономные люди у вас, уважаемый Валерий Иванович, во вред здравому смыслу экономят буквально на всем… И чего только ради пустой фразы не сделают… лишь бы угодить… Экономика должна быть экономной… — едко усмехнулся он, блеснув желтым металлом во рту. — Вот только должен заметить, что автор этой фразы на самом-то деле был несколько расточителен… Сам экономить, увы, не любил, а других почему-то призывал.

«Что-то уж очень знакомое в его внешности… Этот орлиный нос и властный пронзительный взгляд… словно где-то уже с ним встречались, — отметил Шумилов про себя, складывая в стопку материалы недописанного доклада и попутно стараясь поподробнее рассмотреть странного незнакомца. — Очень выразительное лицо! Но нет… никак не припомню, кто же это такой…»

— Извиняюсь, что сразу не представился, — спохватившись, поднялся с места неизвестный. — Мм… Петр… Петрович…

Валерий Иванович только хотел уточнить и фамилию гостя, но тот после небольшой паузы тут же добавил:

— Воландин… — с ударением на второй слог.

— Воландин?.. — словно что-то припоминая, вслух повторил хозяин квартиры, а про себя подумал: — Какие-то очень знакомые ассоциации вызывает его фамилия в памяти… Но вот какие именно?.. Точно никак не вспомню. Но, кажется, редкая фамилия…

— Ничего особенного, — хмыкнул гость, — такая же обыкновенная фамилия, как ваша или, например, Булгаков. Не хуже и не лучше…

— Конечно, конечно, — извиняющимся тоном согласился Шумилов, — не поймите неправильно… Ничего не имел против… вполне согласен, что самая обыкновенная фамилия.

В этот момент у него в голове словно раздался какой-то тихий звонок, и кто-то упрямо возразил: «…Это только так кажется… пока, а на самом деле…» И этот же кто-то загадочно намекнул, что есть непосредственная связь и с фамилией Булгаков.

Валерий Иванович закончил приборку на столе и, опустившись на табурет, пристально посмотрел на посетителя. И тут его взгляд как-то сам по себе невзначай остановился на трости Петра Петровича. А вернее, на ее верхней части, на набалдашнике, на что вначале, в суматохе, он не обратил никакого внимания. Да это и понятно — просто было не до того. А вот теперь не заметить его было уже невозможно, как не может не приковать к себе внимание истинного ценителя редкое по совершенству произведение искусства.

Набалдашник трости был выполнен в виде головы черного пуделя. Шерсть животного переливалась, поражая своей натуральностью, а на месте глаз были вставлены искусно граненые камешки, которые даже при малом движении трости играли и светились словно живые.

И тут в голове хозяина квартиры промчалась искорка, а за ней полыхнула молния, мгновенно осветив и связав логической цепью и голову пуделя, и фамилию Булгакова, и теперь уже вполне понятную «фамилию» самого визитера. Хотя по своей правдоподобности эта мысль в ту же секунду показалась нелепой и крайне абсурдной. Шумилов ощутил внутри себя темную пустоту, а по спине и затылку его прокатился холодный озноб.

Весь внутренне сжавшись, с липким и суеверным страхом от глаз собаки он медленно начал скользить взглядом к лицу посетителя. Внезапно тело охватила мелкая дрожь, а веки ужасно отяжелели. Когда же, наконец, он поднял голову, то ему почудилось, что в то же самое мгновение свет померк, а волосы на голове ожили и зашевелились. Сердце хозяина квартиры остановилось и замерло… потом провалилось куда-то вниз… тело потеряло всякую весомость… и они вместе полетели будто в жуткую пасть, в холодную и бездонную черную пропасть. Дикий нечеловеческий ужас, словно сильный мороз, на какое-то время пронизал каждую клетку его теперь уже невесомой плоти. Но тут падение неожиданно кончилось, появился свет, а тело вновь обрело свой вес. Все так же внезапно, как и началось, вернулось на свои места, и Валерий Иванович чего боялся, то отчетливо и увидел — правый глаз неизвестного черный и пустой, а левый… так и есть — зеленый.

Тут же в голове у Шумилова отчаянно закричали, что этого… быть не может ни за что… никогда, и ни при каких обстоятельствах! Что это всего лишь глупые фантазии писателя, а гость, как-то криво улыбнувшись, тяжелым басом проговорил:

— Я же сказал, что вы очень догадливы… Ну, и тем лучше, что так быстро все сообразили, и не пришлось долго комедию… ломать. Так ведь вроде у вас говорят? — обратился непринужденно он к Валерию Ивановичу и, видя крайнюю скованность и окоченелость хозяина, добавил: — Как видите, уважаемый, никаких фантазий… Хотя я и понимаю, что для вас этот случай совсем неординарный… И не собирался сначала, да вот… помощнички мои уговорили… Так что уж принимайте, любезный хозяин, все как есть…

Хозяин квартиры, медленно приходя в себя, попытался в ответ что-то, было, произнести:

— Но я… но вы… понимаете… столько всего… Мессир…

— Нет-нет, Валерий Иванович, никаких мессиров, — протестующе поднял руку припозднившийся гость. — Только Петр Петрович, как вам и отрекомендовался. Так будет удобней… я думаю… Если вас, конечно, не затруднит. Хорошо?

Шумилов согласно кивнул головой и попытался сделать глотательное движение, но в горле у него пересохло.

— А к тому же, — продолжил посетитель, — иногда на время о-очень удобно побыть в облике кого-то другого… Сыграть, к примеру, какую-нибудь новую роль. — И он как-то загадочно улыбнулся. — В общем, уважаемый Валерий Иванович, — посерьезнел лицом гость, — раз уж я здесь… то постарайтесь ничему не удивляться и составить хорошую компанию. Согласитесь, что нет ничего на свете приятнее, чем пообщаться с достойным собеседником. И вы совершенно напрасно… в уныние впали. Неужели способен кого-нибудь испугать приятный собеседник? Думаю, что только наоборот… К тому же, надеюсь, вы помните народную мудрость, что не так страшен… А… дальше-то, полагаю, вы сами продолжите? — и он, хитро улыбнувшись, подмигнул.

На лице хозяина квартиры после этих слов обозначился жалкий проблеск улыбки.

— Не пришло же вам в голову, — продолжил гость, — пугаться моих помощников, побывавших здесь до меня.