Литмир - Электронная Библиотека

Они долго ехали молча, каждый в уме прокручивал ещё раз завтрашнюю операцию. Машина медленно проезжала центр, простаивая в пробках. Преимущество имели те машины, у которых покрепче бампер. Наконец, проехав этот кошмар, они вырвались на простор.

— Как ты думаешь, Серж, мы когда — нибудь сможем одержать победу?

— Ты о чем, о какой победе говоришь?

— Ну, я имею в виду, помочь им навести здесь элементарный порядок и покончить с бандами, чтоб жизнь стала человеческой.

— Мы её уже проиграли. Однажды спросили у Конфуция, в чём состоит управление государством и он ответил: «Это когда достаточно еды, достаточно оружия и есть доверие народа». А что из названного можно первым исключить? — спросили его снова. «Можно исключить оружие, можно исключить еду. Смерти издревле никто не может избежать, когда ж народ не верит, то не устоять». — Ромашов посмотрел на Азата, — война с народом бессмысленная штука и всегда обречена на поражение. В Афганистане молодое население, старики умирают рано, а детей рождается в семьях много. Молодой организм бурлит и хочет кушать. Их максимализм победить трудно, он полный энергии. Если эта энергия по крупицам складывается в один вектор, сломать такой напор невозможно. И не надо забывать, что перейти из феодализма на путь социалистического развития за несколько лет, как этого добиваются партийные советники, не реально. Что дала национализация земли, борьба с исламом, с привилегиями латифундистов, чиновников? Это как в России в семнадцатом году. Революция поэтому и произошла. Страна была аграрная, восемьдесят процентов крестьяне, детей рожали много, земли для прокорма не хватало. У моей бабушки, например, было одиннадцать братьев. Вот и посчитай, на отца и мать двенадцать душ молодёжи, старики долго не жили. Медицина ещё не та была. И это было почитай в каждой семье. Помещик землицей владел, а эти перебивались с хлеба на квас. А голод — не тётка, вот и пошли власть на вилы одевать. А дворянство вместо того, чтобы помочь монарху решить эту проблему, стали ему палки в колёса ставить, бомбистов подкармливать. Ну и доигрались, что бабы на парижских панелях оказались. Вот, если бы после революции большевики отдали землю, как обещали, да направили эту энергию на развитие экономики, мы бы знаешь, где сейчас были?! А власть бездарно душила эту молодую энергию, строили лагеря да рыли никому не нужные каналы.

— Так ведь не без помощи нашей организации, — пошутил Азат.

— Это не важно, какая организация к этому приложила больше руку — общий настрой у людей такой был. Я после выпуска в пятидесятых годах попал служить в Сибирь, простым опером: в мои обязанности входило контролировать бывших сосланных. Со многими подружился, иногда с некоторыми напивались до бесчувствия. Из — за этого мы с первой женой и ссориться, стали. Замечу, что ни один из них не ругал Сталина и ту власть, что его засадила. И как на духу мне сознавались, что сами писали доносы на своих друзей, начальников. Знаешь, как они это объясняли: «Меня просили помочь Сталину и партии уничтожить врагов, я верил и писал». Вот в чём фишка — молодая энергия требовала жертвовать собой, чтобы изменить жизнь. Я скажу так: от непонимания властью, куда деть эту энергию и родились лагеря, где целенаправленно гасили этот переизбыток. В противном случае мог произойти второй взрыв, сильней, чем в семнадцатом, потому как народ почувствовал вкус свободы. Я как — то работал в архиве, искал следы одного человека. След его затерялся в органах Калининской губернии. Взял папочку донесений об арестованных и расстрелянных в Калининской области. За второе полугодие тридцать седьмого расстреляно три тысячи двести человек, из них крестьян две семьсот. Ну, скажи на милость, какой, из крестьянина враг народа? Землепашец, человек вообще далёкий от политики.

— Просто убивали тех, кого больше, — сказал Азат.

— Вот именно, — подтвердил Ромашов, — целенаправленно убивали, не зная, как избавиться от молодой энергии. Вот и Афганистан сейчас находится в этой стадии.

— Я вижу, куда ты клонишь, — шутя, возразил Азат, — к Гумилевским пассионарным всплескам.

— И ничего предосудительного не вижу в его теории, — возразил Ромашов, — он, где — то прав.

— Но Гумилёв доказывает, что всё зависит не от людей, а от космоса и в изменении климата.

— Ты его не совсем правильно понял. От нас с тобой кое — что тоже зависит.

К примеру, Азия сейчас один из континентов, где находятся государства с большим количеством населения и к тому же молодого. То, что мы барахтаемся с тобой здесь — это не случайно. Я думаю, что двадцать первый век будет веком Азии: старенькая Европа уйдёт на задворки. К сожалению, наша страна уходит в разряд стареющих государств. Мы стоим на меже, не став развитой европейской державой, но уже и не азиаты. Стареем и только поддерживаем на нулевом росте свою численность за счёт среднеазиатских республик. Но этот взрыв все равно должен произойти, и азиаты победят. Не случайно в Европе исчезают христианские храмы и вырастают мечети. Мне думается, после всех этих вековых экспериментов наш народ морально надломился. Я бы на месте правительства заключил бы мировую с внуками тех дворян, что эмигрировали во время революции.

— А это ещё зачем? — удивился Азат.

— Ты не понимаешь одного, у каждого слоя общества есть своё предназначение. Во время революции Россия потеряла целый пласт культуры. А дети и внуки эмигрантов ещё хранят её. Порода, если сказать простым языком. Гены упрямая штука. Хотя мы и расстреляли Вавилова, но он был прав. Общество это как единый организм. Как в организме группа клеток выполняет каждая свои функции, так и каждый человек и отдельные слои общества имеют своё предназначение. Скажем, нельзя же вместо почки пришить кусок мяса от задницы. Хотя и там такие же клетки из того же тела. Я к чему веду этот разговор? Нужно вернуть этих людей в Россию. Не просто вернуть, а просить их вернуться. Они должны своими генами вернуть утерянное страной. За границей они не у дел. Франции не нужна русская культура, как не нужно чужеродное тело в организме. И чем быстрее, тем лучше, иначе мы этот пласт потеряем навсегда.

Машина въехала в ворота виллы. Старик — садовник, закрыл ворота, низким поклоном поприветствовав Ромашова. На крыльце их уже поджидала Фатима.

— Куда вы запропастились? Я уже всё приготовила.

— Ничего, водка не прокиснет, — пошутил Ромашов, — Кабул решил Азату показать.

Два человека сидели за столом в небольшой комнате освещённой тусклым светом маломощной лампочки. На столе стояла не очень богатая закуска и начатая бутылка водки.

— А помнишь, Серж, как мы с тобой в Чехословакии чудом остались живы.

— Да, помню, — Ромашов потянулся к бутылке и стал разливать по рюмкам.

— Я до сих пор не пойму, — сказал Азат, — зачем нас тогда переодетых запустили в толпу чехов, с какой целью?

— Ты что не понимал нашей задачи? Мы были направлены выявлять организаторов и своими голосами управлять толпой. Если есть в толпе какое — то ядро молодых крикунов, они орут, и толпа им вторит в унисон. А заведённую толпу, куда хочешь можно увести. С точки зрения науки психологии всё было сделано правильно. Но с точки зрения ума, не совсем, мы чешского языка не знали. Помнишь, наш солдат по толпе из автомата пальнул? Ответить нам ему было нельзя, хотя и оружие имелось, а кричать: «не стреляй, свои» — тоже нельзя, глупо как — то. Кстати, ты куда пропал после курсов, я твой след потерял?

— Был нелегалом в Пакистане, потом перебросили в Ирак, там уже при посольстве был, теперь вот сюда командировали. А тебя где носило.

— О! Где я только не был. Сначала попал в Краснодарский край.

— Юг, тепло, место курортное, — пошутил Азат.

— Место может быть и неплохое, но каждый день, как мухи на сладкое, гости из Москвы летели. Напои, накорми, с собой пару ящичков дай — это мелким сошкам, а тем, кто поважнее — более того. И начальник сверху — давит, давай, давай. Обложил я всех оброком, надоело самому, противно стало. Ночные посиделки с гостями на мою семейную жизнь стали влиять, боком выходить, с женой развёлся. Стал я проситься, куда — нибудь с этого места. Одним словом, пожалели меня, не зря же я их поил, отправили меня в Мурманск на двойной оклад. Там я прогнулся перед начальством, выудил иранского агента, но за мои заслуги в Москву не забрали, чтобы я их сынкам дорогу не перебегал, а отправили в ГДР. К тому времени я уже женился второй раз на мурманчанке. Теперь, наверное, опять буду разводиться.

11
{"b":"239371","o":1}