— Это у нашего-то государства обязанности перед гражданами?!

— Вот как раз об этом я и говорю. Вы не свободны от эмоций. А чтобы понять суть событий, надо относиться к ним индифферентно! — Самойлов явно расстроился примитивной реакцией Вадима.

— Хорошо. Вы — правы! Тогда объясните мне, пожалуйста, следующее. Революция, насколько я помню вузовский курс, это смена общественно-экономических формаций. Приход к власти нового господствующего класса. Разве у нас это происходит? Где этот новый господствующий класс?!

— Торопитесь, Вадим Михайлович! Хотите мой прогноз? — Самойлов подождал, пока Вадим кивнул. — Так вот. Горбачев представляет интересы мыслящей молодой, я имею в виду лет пятидесяти, партийной аристократии. Как хорошо сказал Афанасьев — «административно-партийное большинство». Ельцин вначале говорил только об омоложении руководства, не ставя под сомнение саму идею доминанты КПСС. Но сейчас, под влиянием Гавриила Попова, Собчака, — кстати, серьезного ученого-цивилиста, — все больше и больше открывает ворота для людей совсем иного толка. Политикой заинтересовалась интеллигенция. Почитайте «Московские новости»…

— Читаю, разумеется, — перебил Вадим.

— Не сомневаюсь! Так вот, ученые, люди театра, телевидения меняются, — Самойлов разволновался, стал говорить отрывистее. — А новые экономические силы? Вы что, думаете, кооператоры, которые прямо на глазах превращаются в предпринимателей, они дадут повернуть все вспять? А иностранный капитал? Все эти совместные предприятия?

— Но мы же знаем, как большевики свернули НЭП!

— Э-э, нет, Вадим! Нет! Другие времена! Нэпманов не поддерживала интеллигенция. Более того, многие еще верили, и как верили, в перспективы нового строя! Во всеобщее благоденствие. А сегодня за плечами семьдесят лет того самого «благоденствия»! И сталинские лагеря! И коллективизация! Нет! Сегодня уже никто из мыслящих людей не поверит в сказки. К тому же, — Самойлов вдруг как-то сразу успокоился, взял себя в руки, — многие уже узнали, что такое западная жизнь. Вот вы побывали в Америке. Хотите, чтобы мы жили также?

— Да, у них нет «Карточки вашингтонца»! — Вадим мрачно ухмыльнулся.

— Не понял?

— Ну у нас есть «Карточка москвича», а у них нет «Карточки вашингтонца», — объяснил свою шутку Вадим.

— А что такое «Карточка москвича»? — наивно, как-то по-детски заморгав, спросил академик, член ЦК КПСС Самойлов.

Следующие минут двадцать Осипов рассказывал собеседнику о реальностях московской жизни. О том, что невозможно купить гроб, что такси по счетчику не возит, еще о куче проблем, подстерегающих обывателей на каждом шагу… Но самое большое впечатление произвела на Самойлова «Карточка москвича». Он долго рассматривал грязно-голубую картонку с фотографией Вадима и крупно напечатанным названием города. Поинтересовался, что по ней продают. Узнал: водку, масло, сметану, мясо, сахар, яйца, сигареты.

Неожиданно Самойлов вскочил, быстро подошел к письменному столу и позвонил жене. Узнав, что и у него есть такая, понуро вернулся к Вадиму и, не возобновляя разговора о высоком, потухшим голосом спросил:

— Так сможете найти приработок хоть для одного из моих молодых сотрудников?

Основной проблемой, угнетавшей Вадима, стал офис. Дальше сидеть в подвале у Аксельбанта невозможно. Неожиданно Вадима осенило, как разрубить этот гордиев узел!

Логика Осипова сводилась к следующему. Марлен и его семейство обязательно, рано или поздно, постараются подмять фирму под себя. Сейчас существует равновесие сил. Но стоит Аксельбанту или американцам встать на сторону Перельманов — ему конец. Тараном будет Леша Кашлинский. Сам по себе — ничтожество, но с такой поддержкой, — фигура опасная.

Аксельбанту нужно одно — отправить сыночка в Штаты. Причем, желательно, навсегда. Только дружба с «Брайаном» даст ему такую возможность. Что понадобится американцам? Офис — его может найти Аксельбант и местные юристы, которых может дать как Вадим, так и Марлен. Разница лишь в том, что Марлену, Председателю Президиума, «свой бизнес» сейчас не нужен. Его вполне устроят деньги от чужого, американского, бизнеса. Ни Юлька, ни Саша руководить фирмой не смогут. Значит? Значит, Марлена вполне устроит расклад, при котором его люди станут просто обслуживать американских юристов в Москве.

Вадиму же надо иное. Он хочет иметь свою фирму, свой бизнес. Объективно — когда-то американцы станут конкурентами. Поэтому пока можно и нужно работать с ними в парной упряжке. Научиться, подзаработать, обзавестись, опять же с их помощью, американской клиентурой.

Офис? Ни в коем случае нельзя зависеть от Аксельбанта. Нужен свой. Когда? Как можно скорее.

И еще. Отказываться от второй поездки в США неразумии Тех денег, которые готовы платить американцы, — сто двадцать тысяч долларов годовых, в Москве пока заработать нереально. Хотя не это главное. Первые полгода стажировки он потратил на борьбу за выживание, на преодоление последствий тоефла. Но надо всерьез разобраться, как строится их юридический бизнес, как работать с западными клиентами, Без такого понимания можно легко проиграть и московский рынок.

План выстроился четкий и достаточно реалистичный. До отъезда в Америку с Марленом и его семейством не ссориться. Подстегнуть Аксельбанта, — пусть решает проблему офиса для американцев. В этом, кстати, с учетом своего положения может помочь и Марлен. Для себя искать отдельное помещение, оставляя подвал Кашлинскому, Юле и Саше. Ну а по возвращении из США… Там посмотрим!

— Олег, слушай, что я придумал! — разговор с Аксельбантом Вадим затеял ближе к вечеру. Уставшие, но покончившие с делами, они остштесь попить чаю в кооперативном подвале.

— Знаешь, когда ты говоришь «придумал», я вздрагиваю! Ты вообще можешь жить спокойно? Не придумывая?

— Не знаю, не пробовал, — Вадим рассмеялся.

— Ну давай, излагай, — Олег тяжко вздохнул.

— Итак! Я переговорю с Марленом, он, вроде, в неплохих отношениях с Гавриилом…

— С кем?

— С Поповым, Председателем Мосгорисполкома. Идея в следующем. По письму Городской коллегии адвокатов Попов дает помещение под реконструкцию. Ты его ремонтируешь. Мы сажаем туда американцев. Твой сын едет в Штаты. Пока американцы сидят в твоем здании, они в лепешку расшибутся, но твоего Мишеньку не тронут. Более того, мы еще заставим их оплатить его обучение. В счет аренды.

— А Марлену это зачем? — от ироничности Олега не осталось и следа.

— Все просто. Поскольку здание будет числиться за коллегией, он вроде как хозяин положения. Плюс не забывай, Юля должна сейчас ехать на стажировку.

— Ага, и если она там каким-то образом зацепится, останется Марлену вся эта канитель будет не нужна. А здание его. Я потеряю все, что вложу в ремонт!

— Логично, — Вадим задумался, отпил чай и, неожиданно улыбнувшись, завершил: тогда надо, чтобы здание стало твоим.

Вадим успел сообразить, что эта комбинация еще лучше. Если людей Марлена посадить вместе с американцами, а здание оформить на Аксельбанта, то Марлен окажется в подвешенном состоянии. Весь расклад будет зависеть от его, Вадима, отношений с Олегом, Хозяином положения станет Олег, а за веревочки сможет дергать он.

— А как я его получу?

— Давай так! Я попробую своими силами выбить здание. Ты его ремонтируешь. Мы заселяем туда американцев и часть фирмы. Назовем ее «Марленовской группировкой». Я с моими людьми остаюсь здесь, в тылу. Под твоей защитой!

— У тебя, прям, какая-то военная терминология. К боям готовишься?

— Пока веду позиционную рекогносцировку на местности, — Вадиму понравилась шутка Олега. «А ведь он не так уж далек от истины!»

— Знаешь, Вадим, тебя ждет великое будущее. Ты еще политиком станешь!

— О, нет! Ни за что! — Вадим был искренен. Вот уж что его совсем не интересовало, так это политика…

— Почему ты не можешь просто спокойно работать? — Михаил Леонидович настолько был ублаготворен успехами сына, его нынешним статусом, что стремление Вадима опять что-то поменять испугало его не на шутку.