В христианской традиции крест порою называется «честным древом», такое же значение имеет древнеанглийское слово rod, известное нам по древней поэме «Видение Креста»; теперь это слово переменило значение на rod — «деревянный прут». В этом плане крест связывается с универсальной языческой верой в Древо Жизни (отражённой в частности, в книге Бытия) или в Мировое Древо. На египетских рисунках это древо представлено в виде шелковицы либо пальмы, причём оно могло, если направленные ввысь ветви сделать горизонтальными, символически обозначаться в виде креста. В эпоху эллинизма такое Древо служит символом божественной мудрости (Софии), даёт людям живую воду и хлеб жизни. Такое древо упомянуто равным образом и в Апокалипсисе — не может быть, чтобы эта языческая мифологема никак не отразилась в умах ранних христиан.
Кстати, в этом смысле «крест Христов» с висящим на нём распятым может быть сравнен с божественным ясенем, на котором повесился древнескандинавский бог Один, жаждущий добыть и передать людям священное магическое знание — руны.
Итак, в сознании первохристиан, по аналогии с окружающими их, особенно в Египте, язычниками, божественное начало ассоциировалось с огнём, солнечным диском, Древом Жизни, светильником или крестом.
Аналогом креста как вертикальной доминанты в иудейской культуре можно признать семисвечник — менору, особенно его центральный светоч. Мы опускаем поздние легенды о семи непотухших свечах, считая, что древнейшее значение этой материализированной эмблемы — астрономическое. Кстати, первые иудеохристиане сравнивали Христа распятого с центральной, самой высокой, ветвью меноры.
Вы никогда не задумывались, почему в неделе именно семь дней, а не шесть и не восемь? Во-первых, так было удобно считать по лунному календарю, где любой месяц равнялся 28 дням13. Во-вторых, древним семитам и египтянам было известно лишь семь светил, не считая звёзд — Луна, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн, Венера и Меркурий. В ступенчатых пирамидах делалось непременно семь ступеней, а египетская система архитектурных измерений основывалась на числах, кратных семи. Созвездие Плеяд, считавшееся божественным троном, состоит из семи видимых звёзд, да и один из титулов иудейской Иеговы — Адонай Себаот (в греческой транскрипции Саваоф) обозначает «наш господин семи звёзд».
Итак, иудейский семисвечник-менора является, как и воздвигнутый крест, символическим изображением Мирового Древа, центральная, вертикальная ветвь которого призвана символизировать уже не Луну — под влиянием соседей к рубежу эр северные семиты несколько отходят от лунных культов, — а Солнце, «весившее» больше Луны и у египтян, и у греков.
Кстати, именно семиты ввели в обыкновение обычай распинать преступников на крестах. В южных районах с их палящим солнцем, в условиях полупустынь и пустынь, это был неплохой способ наказать лиходея, умертвив его достаточно быстро — в течение одних-двух суток, и вместе с тем заставив его вдоволь пострадать перед смертью. Вместе с тем распятие или повешение на Древнем Востоке могло иметь сакральное значение — некоторые адепты древнепалестинских религий могли вешаться сами, словно бог Один, или велеть друзьям вешать их на кресте. Обычное изображение в ханаанской иконографии бога Ваала было с распростёртыми в стороны руками14.
Слово «крест» восходит в конечном счёте к латинскому crux15, которое было заимствовано от карфагенян (т. е. финикийцев, ещё одной ветви семитов) вместе с обычаем распинать преступников и военнопленных во время Пунических войн16. Не отличавшийся ни гуманностью, ни миролюбием, этот народ ремесленников и мореплавателей имел обыкновение ублажать своих богов, выстраивая перед храмами и святилищами вереницы из крестов с прибитыми на них военнопленными.
Карфагеняне были не первыми, кто так поступал, попросту они делали это наиболее часто. Так поступали и греки, и семиты — ещё у Эсхила встречается глагол «распять» (греч. ανασκολοπιζεσθαί). После Первой Пунической войны часть пленных была выкуплена италийцами и возвращена в Рим, где они имели возможность рассказать о нравах и обычаях своих североафриканских соседей. Со временем расправившись с Карфагеном, римляне восприняли этот обычай жестокой казни (до этого преступников вешали17, живьём зарывали в землю или бросали в море или реку), применяя его поначалу, мести ради, к захваченным в плен карфагенянам, а затем — к самым презренным преступникам — иноплеменным рабам, находившимся в древнеримской социальной иерархии вне закона. Ритуальным смыслом подобной казни являлось желание лишить преступника кроме жизни ещё и права на возрождение — ибо его незахороненную плоть съели бы черви, псы и птицы18, — с этой целью в античном мире прибивали к крестам и успевших умереть до казни преступников.
Египтяне также сажали злодеев на кол, про что в книге Бытия 40:19 сказано: «через три дня фараон снимет с тебя голову твою, и повесит тебя на дереве, и птицы будут клевать плоть твою с тебя» — естественно, что при подобном способе казни сохранение тела усопшего, а следовательно, и загробная его жизнь начисто отменялись.
Относительно же семитского обычая вешать преступников на деревьях см. Числа 25:4, Исайя 8:29, 10:24–27. Смерть на кресте под палящим небом Северной Африки или Палестины была уже достаточно жестокой карой — под жарким же небом Италии и стран влажного климата мучения несчастных усиливались еще и тем, что смерть от солнечного удара не наступала — и приговорённые долго мучались, погибая от жажды и кровопотери.
А. Донини в книге «Люди, идолы и боги» (М. 1966, с. 198) считает, что в качестве орудия пытки и казни древнесемитский крест развился из колеса — ещё одного орудия пытки. При колесовании жертву привязывали за руки и за ноги к колесу, которое затем приводили в движение и вращали с большой скоростью, покуда казнимый не терял сознание и не погибал. В древней форме такое колесо состояло из двух шестов, скреплённых крест-накрест, чтобы удерживать примитивный деревянный обод. При такой изощрённой казни палачам приходилось затрачивать немалые усилия, вертя колесо с должной скоростью, поэтому она постепенно заменилась повешением на солнцепёке на дереве, а в тех местностях, где дерева не находилось, — на врытом в землю деревянном столбе.
Ещё раз необходимо отметить, что подобная казнь считалась римлянами столь унизительной, что применялась ими лишь для рабов и бунтовщиков, но никак не для свободных граждан, которым предпочитали отрубать головы. Цицерон в одной из речей называет распятие «самой позорной и унизительной казнью, которая только придумана для рабов».
Памятуя об этом, Спартак в 71 г. до н. э. приказал прилюдно распять перед решающим боем одного пленного римского гражданина, чтобы продемонстрировать соратникам-рабам, что ожидает их в случае поражения. После подавления восстания Спартака на крестах вдоль дорог было повешено около шести тысяч пленных рабов.
Культ креста не без труда утвердился в литургии и иконописи первоначального христианства. Постепенно раннее христианство перестало быть религией рабов и нашло себе приверженцев в более образованных слоях общества, но символ креста всё ещё внушал инстинктивный страх — ведь официально «в намять о крестной муке Христа» распятие как средство казни отменил лишь император Константин около 317 года. До конца IV века личность «человекобога» плохо связывалась в сознании верующих с изображением орудия его казни. Неодолимое отвращение удерживало христиан от изображения «спасителя мира» прибитым гвоздями к орудию пытки. В Первом послании к Коринфянам 1:23 хорошо показано отношение к распятию среди язычников эпохи апостолов: «а мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, для еллинов безумие». Как видно из «Октавиуса» Минуция Феликса и «Апологии» Тертуллиана, в течение II и Ш веков христианам даже пришлось защищаться от упрёков язычников в использовании ими креста как символа поклонения (мы далее увидим, что в эту эпоху его с успехом заменяла свастика). Древнейшее известное нам изображение казни Христа на кресте относится ко времени правления папы Селестина 1 (422–432) — эта вырезанная из дерева скульптура находится в портале базилики св. Сабины в Риме. В раннем Средневековье старались изображать Христа на фоне креста, но не приколоченным к нему гвоздями.
