Энди ничего не рассказал о своих планах Уильмоту и Нельсону. Сперва он должен был поговорить с миссис Бонзор.

Однако эта дама не особенно охотно хотела принять его. Несмотря на то, что Энди подчеркнул важность своего визита, она упорно не хотела его видеть. Скотти был посредником и сказал Энди:

— Это очередной женский каприз. Не стоит тревожить ее, Маклэд, в этом отношении она упряма и тверда, как доисторическое ископаемое. Я сделал все, что было в моих силах, но она не желает вас видеть.

— Скотти, я всегда хорошо с вами обращался, поэтому вы должны мне помочь. В каких отношениях она состояла с Эбрэгемом Селимом?

Скотти пожал плечами.

— Маклэд, никогда не нужно копаться в прошлом женщины. Прошлое мертво, так пусть оно не воскреснет, дабы будущее было счастливым.

— Будущее меня не интересует, но о прошлом миссис Крестон-Бонзор я бы охотно хотел узнать кое-что, — настойчиво заметил Энди. — Я вам говорю совершенно определенно: я поговорю сейчас с этой дамой или возможны серьезные последствия.

Скотти моментально исчез и спустя полчаса опять появился. Энди терпеливо ждал.

— Она очень больна, Маклэд. Как врач вы в этом убедитесь. Она хочет говорить с вами только две минуты.

Миссис Бонзор лежала на диване. Скотти говорил правду. Случайное упоминание об убийстве произвело на женщину тяжелое впечатление. Заносчивое выражение ее глаз исчезло, щеки впали.

— Я ничего не могу вам сказать, сударь, — резко сказала она, увидя Энди. — Я не знаю Эбрэгема Селима и не хочу о нем говорить. Если он является вашим другом, то вкус у вас довольно неважный.

— Разве Скотти вам не сказал?.. — начал Энди.

— Нет, — прокричала она писклявым голосом. — И не вижу причины для того, чтобы врываться ко мне в комнату… чтобы допросить меня!

— Вы были когда-либо знакомы с Эбрэгемом Селимом?

Воцарилось молчание.

— Да, я знала его, — вынуждено ответила она. — Много лет тому назад. Но… я не хочу с вами об этом говорить. Мои личные дела никого не касаются. Мне совершенно безразлично, являетесь ли вы полицейским чиновником или частным лицом. Поверьте мне, что мне нечего бояться за свое прошлое.

— Так вот, сударыня, вас зовут Гильдой Мэстэр и вы были повенчаны с Джоном Северном в церкви Сент-Пауль, Мерлэбон.

Энди произнес эти слова твердым голосом. Она беспомощно посмотрела на него и вдруг забилась в истерике: кричала, плакала и смеялась.

Скотти проявил замечательное самообладание. Он был к ней нежным и строгим, успокаивал ее и, одновременно, иронизировал. Тактичный Энди вышел в вестибюль, куда Скотти вышел через полчаса.

— Маклэд, она расскажет вам всю правду, а так как стенография всегда была моим излюбленным занятием, я все запишу для вас. Мирабель не говорит на чистом английском языке и будет лучше, если я изложу все на языке официальных учреждений. Согласны ли вы, чтобы я составил стенограмму? Вы предлагайте ей вопросы, а я запишу ответы.

Энди согласился. Совместный труд Энди, Скотти и миссис Бонзор оказался плодотворен, и из этого всплыла еще более замечательная история.

— Меня зовут Мирабель-Гильда Крестон-Бонзор. Я точно не знаю, действительно ли это фамилия моего покойного мужа. Я думаю, его настоящее имя было Майкл Мерфи. Он был ирландского происхождения. Когда я впервые его встретила, он был предпринимателем в Сакраменто, штат Калифорния.

Я родилась в деревне, но уже семилетней девочкой попала в Лондон. Когда скончались мои родители, я переехала к тете, миссис Пуэль на Бейэм-Стрит, Кэмдэн Тоун. В шестнадцать лет я поступила горничной к мисс Дженнэт Северн. Мисс Северн не была замужем и имела довольно странный взгляд на браки, заключаемые низшими слоями населения.

Кроме мисс Дженнэт и слуг, в доме проживал ее племянник мистер Джон Северн. Он обычно приезжал на каникулы, так как учился в Кембридже. Мне незнаком этот колледж, но я знаю, где он обучался, потому что все письма, которые писала ему мисс Дженнэт, передавались мне для отправки, она также прочитывала мне каждый раз его адрес. Я это хорошо помню. К сожалению, я не умею ни писать, ни читать и, хотя я научилась потом подписывать свою фамилию, чтобы выдавать чеки, все же дальше этого не пошла. Вот почему я ничего не читала об этом убийстве и не знала имен тех лиц, которые причастны к нему.

Я очень часто видела мистера Джона, когда он бывал дома. Я ему нравилась. Тогда я была молода и красива. Но он никогда не флиртовал со мной.

Во время службы у мисс Дженнэт я познакомилась с мистером Селимом… Эбрэгемом Селимом. Он всегда входил через черный ход для слуг. Сначала я думала, что он разносчик товаров, предлагающий нам кой-какие товары в кредит. Но потом я узнала, что он заимодавец, у которого были довольно оживленные отношения со слугами Ист-Энда… Наша кухарка задолжала ему по горло, еще одна служанка тоже брала у него взаймы. Эбрэгем выглядел довольно хорошо. Когда он узнал, что я не нуждаюсь в его услугах, а, наоборот, даже имею вклад в банке, он был удивлен.

Я, по-видимому, ему понравилась, и он предложил мне прогуляться в ближайший воскресный день. Я согласилась, потому что у меня еще не было знакомства, и он имел довольно красивую внешность. В воскресенье мы поехали вместе в Хэмит-Тоун. Это было для меня важным событием. Селим вежливо ухаживал за мною и вел себя как джентльмен.

С тех пор мы стали встречаться чаще и в один прекрасный день он заявил мне, что желает на мне жениться. При этом он сказал, что это должно остаться тайной, так как у него имеются особые виды на будущее. Он посоветовал мне остаться в моей должности еще на два месяца. Я согласилась, так как чувствовала себя очень хорошо в доме мисс Дженнэт.

Селим проживал в Брикстоне, лондонском квартале. Однажды в понедельник, когда я была свободна от работы, мы встретились и повенчались в отделе актов гражданского состояния квартала Брикстон. Вечером я опять вернулась к мисс Дженнэт.

Через некоторое время Селим пришел ко мне взволнованный и спросил, не знаю ли я кое-что об одном господине, фамилию которого я уже позабыла. Я ответила, что мисс Дженнэт как будто говорила о нем. Это был ее зять, с которым у нее были натянутые отношения, потому что он плохо жил со своей супругой, сестрой мисс Дженнэт. Он был довольно состоятельным, но я узнала, что ни мисс Дженнэт, ни Джон не могли ждать от него ни шиллинга. Я рассказала своему мужу все, что знала, и он, по-видимому, остался доволен.

Он также спросил у меня, целовал ли меня мистер Джон. Я очень рассердилась на него, потому что была приличной девушкой и избегала этого. Селим успокоил меня и сказал, что он сумеет заработать целое состояние, если я захочу ему помочь. Он также заметил, что до нашей свадьбы не имел понятия, что я не умею ни читать, ни писать. Только когда он увидел на брачном документе вместо моей подписи крест, он понял, что я безграмотна. Он сказал, что это доставит ему некоторые трудности. Если бы я могла узнать, куда каждый вечер ходит мистер Джон и рассказала бы об этом мистеру Селиму, то могла бы оказать этим существенную помощь. Позже я узнала, что информация была ему нужна для того, чтобы встретиться с мистером Джоном и познакомиться с ним. Я знала, что мистер Джон очень задолжал, так как он мне рассказывал, что жизнь в Кембридже очень дорогая, и он вынужден был делать долги. Мистер Джон просил меня ничего не говорить об этом тете.

Естественно, что я подумала, Эбрэгем знает о материальных затруднениях Джона и хочет ссудить ему деньги. Если бы я знала о цели их встречи, то скорее отрезала бы себе язык, чем рассказала Эбрэгему о том, где Джон проводит вечера. Он обычно посещал клуб в Сохо, где молодые люди занимались игрой.

Спустя неделю Селим сообщил мне, что он встретился с мистером Джоном и «вытащил его из лужи».

«Никогда не говори ему, что знаешь меня», — сказал Селим.

Я обещала ничего не говорить. Мисс Дженнэт была очень строга в моральном отношении, и если бы она узнала о том, что я повенчана, я испытала бы большие неприятности.