— Ничего нового. Все уже известно и сообщалось в газетах, — ответил Энди.

Адвокат быстро попрощался и ушел. Мистер Доунер, казалось, был заинтересован тем, чтобы сбить палкой побольше маргариток, но вдруг спросил:

— Не говорили ли на заседании об одном бриллиантовом кольце, купленном Мэрривеном за пять дней до смерти? Это, наверное, то кольцо, которое было найдено в траве. Ведь это замечательный факт, что Мэрривен покупает кольца, чтобы потом выбрасывать их. Можно допустить, что он подарил его женщине, которая настолько его ненавидела, что моментально выбросила, когда шла из дома покойного… ну, скажем, в одиннадцать часов вечера…

— Эта мысль мне тоже пришла в голову, — ответил Энди. — Женщина, которая прошла мимо моего окна, конечно, могла это сделать.

Наступило молчание.

— Но у конца Беверли-Хэй-Стрит стоял постовой полицейский, — сказал спустя минуту Доунер. — Он стоял у одного дома, и служанка угостила его чашкой кофе, когда он болтал с ней между одиннадцатью и половиной двенадцатого. За это время никто не прошел мимо него.

Доунер все еще бил своей палкой по цветам, стараясь не смотреть на Энди.

— Возможно, что она пошла по другой дороге… от улицы идет ответвление.

Опять наступила пауза.

— Полицейский патруль на велосипедах проехал без десяти минут одиннадцать мимо Хильтон-Гресс-Ройт, — продолжал Доунер своим обычным монотонным голосом. — Это другой конец дороги. Патруль поехал по Беверли и он никого не заметил, кроме полицейского, беседовавшего со служанкой. На велосипедах имелись лампочки, и улица там довольно узка. Женщина не могла спрятаться в тени кустарника.

— Да, странная история, — добавил Энди. — Возможно, что она вернулась потом опять, после того, как я отошел от окна и улегся спать.

— Вы думаете, она опять вернулась к дому Мэрривена? — Доунер вдруг посмотрел Энди прямо в лицо. — И после того, как она бросила кольцо?

— Она могла его также утерять и, вероятно, вернулась, чтобы искать.

— Но кольцо было найдено возле улицы, — упорно настаивал Доунер. — Одно из двух: или она нарочно бросила его, или не шла вдоль дерна, как вы утверждаете. Центр дерновых насаждений лежит приблизительно в восьмидесяти метрах от места, где было найдено кольцо.

— Нет, восемьдесят один метр, — серьезно сказал Энди. Доунер рассмеялся.

— Я готов согласиться, что всей истории с женщиной не следует придавать особенного значения. Эти пожилые господа всегда имеют знакомства. Возможно, это была одна из жительниц Беверли.

Он вонзил свой взгляд в Энди, но тот не моргнул даже глазом. Энди понял, что Доунер знает все. Его мало интересовало, получил ли репортер эти сведения путем информации или дедукции.

— Не верю, чтобы мистер Мэрривен плохо себя вел. Он жил довольно солидно и был благоразумен.

— Женщина, во всяком случае, не совершила этого убийства, — убежденно сказал Доунер, — но нужно выяснить одно обстоятельство. Скотти опять работает? — вдруг непринужденно спросил он. Энди рассмеялся.

— Да, он работает. Он совершенно исправился и помогает мистеру Нельсону, знаменитому художнику, в его работе. Но… я не должен вам этого говорить… такая ищейка, как вы, знает даже его биографию.

— Я тоже слыхал, что Скотти исправился. Я, между прочим, узнал об этом… Мисс Нельсон прелестная девушка!

— Да, она восхитительна!

— Убийство сильно затронуло ее. Она была знакомой мистера Мэрривена, и он одолжил ей девять месяцев тому назад триста фунтов, но это нас не касается. Ведь ничего плохого нет в том, что молодая дама берет ссуду от пожилого господина, который ей в отцы годится.

Это было новостью для Маклэда, и он понял, что Доунер не говорит этого на авось.

— Как вы узнали?

— Я позабыл, кто мне сказал, — ответил Доунер, зевая. — Итак, до свиданья, я еще зайду к вам.

Спустя час приехал из Лондона специальный человек, чтобы помочь Маклэду составить доклад об убийстве, Энди дал ему срочное поручение.

— Пойдите в Беверли и попытайтесь узнать, был ли вчера здесь Доунер и с кем он говорил. Наверное, он поселился в отеле Беверли.

Предположение Маклэда подтвердилось. Мистер Доунер приехал с вечерним поездом и пригласил к ужину служащего Мишен Фэрмэр банка.

— Он дальний родственник Доунера, — сообщил ему чиновник по телефону. — Молодой человек живет недолго в Беверли.

— И он недолго останется там, — злобно сказал Энди.

По всей вероятности этот клерк был главным информатором Доунера. То, что его родственник потеряет должность за разглашение банковской тайны, мало беспокоило Доунера. Он не различал между родственниками и врагами.

После полудня в доме Нельсона шла беседа о денежных делах. Художник вышел из ателье в своем длинном халате. Он был спокойным и молчаливым. Стэлла тревожно смотрела на него. Это предвещало нехорошее.

Художник закрыл дверь и, убедившись, что никого нет около дома, сказал:

— Стэлла, я сегодня думал об одном деле. Помнишь о тех деньгах, которые мы одолжили у бедного Мэрривена? То есть ты одолжила.

Стэлла утвердительно кивнула головой.

— Мы вернули эти деньги!

— Откуда ты взяла деньги для возвращения долга? Я помню, что тогда был крайне подавлен, когда послал тебя достать их.

Стэлла ничего не ответила.

— Триста фунтов, не правда ли?

— Правильно, — спокойно ответила Стэлла.

— Откуда же мы взяли триста фунтов? Ты уверена, что мы уплатили?

— Да, папа, у меня есть квитанция.

Он сел за стол и задумался.

— У меня очень смутное представление об этом деле, оно мне кажется кошмарным сном. Но… у тебя были деньги тогда, в эту ужасную неделю?

Тогда он бывал сильно пьян и всегда приходил домой поздно.

— У меня ведь тогда была крупная сумма. Откуда она у меня?

— Не знаю.

Он нервно барабанил пальцами по столу.

— Это ужасно! В течение этой недели случилось что-то ужасное, что-то страшно неприятное. Я дрожу от страха, но не могу сказать, что случилось. Возможно, это воспоминание о моем скверном поведении. Не сделал ли я чего-нибудь ужасного?

— Нет, папа!

Его необдуманный поступок не будет иметь последствий, так как вещественные доказательства его вины уже уничтожены.

— Ты действительно ничего не можешь вспомнить? — Он резко посмотрел на нее. — Даже тогда у меня бывали моменты просветления и сожаления. Если бы я сделал что-нибудь скверное, то сам признался бы в этом. Откуда же, черт возьми, я достал эти деньги?

Она не помогала ему совершать подлог, но вся ответственность за его поступок легла на ее плечи, она чуть не погибла. И она не хотела взваливать на него бремя угрызений совести.

Под вечер Стэлла пошла поливать цветы, что росли у изгороди, отделявшей сад от улицы. Два господина прошли мимо сада, и она услышала часть разговора. Причем говорил, большей частью, один, а другой изредка отвечал:

— Когда я вас впервые увидел, мистер Уильмот, я подумал, что трудно будет изучить ваш характер. Спокойный, глубокомыслящий человек, как вы, всегда является загадкой для газетного репортера.

Мистер Доунер говорил с Уильмотом об одной теме, интересовавшей последнего. А именно, о мистере Уильмоте.

Мистер Маклэд заказал все утренние газеты. Сначала взял газету «Мегафон», так как узнал, что Доунер приехал в Беверли по поручению этой газеты.

Он открыл ее с неприятным предчувствием и не обманулся. В «Мегафоне» не следует искать сенсационных новостей. Эта газета политическая и стоит на известной литературной высоте. Сообщения об убийствах печатались обычно на последней странице. Но на этот раз газета сделала исключение и напечатала криминальную хронику на первой, под заглавием: «Полуночная женщина». Когда Энди прочел вторую строку, он вскочил с проклятьем на устах. «…Отношение мисс Нельсон к покойному…»

Энди не мог прочесть заметки. Он был слишком взволнован. С огорчением он думал о том, что должна будет переживать Стэлла, читая эту статью. Ах, этот проклятый Доунер! Энди еще никогда не причинял неприятностей газетному работнику, но на сей раз с удовольствием убил бы его. Он взял опять газету и прочел: