Монах утверждал, что Калифорнийский залив где-то рядом. На самом же деле до него оказалось целых пятнадцать дней пути, и Коронадо понял, что корабли Аларкона, уже замеченные у побережья индейцами, не смогут оказать ему никакой помощи.

Однако Коронадо не терял надежды на богатую добычу и отправился вглубь страны – через пустынные и бесплодные районы. В течение многих дней испанцы не могли найти ни травинки, чтобы накормить лошадей, но потом на пути им стали попадаться зеленые луга и прохладные реки. Продвигаясь все дальше на север, Коронадо в конце концов добрался до того индейского селения, где был убит негр Эстеван (теперь – это штат Нью-Мексико). Индейцы немедленно напали на белых, а ночью разожгли на холмах сигнальные огни, сообщая другим селениям о грозящей им опасности. В ответ загорелись огни по всей широкой округе. Коронадо нужно было во что бы то ни стало захватить это селение, ибо припасы его отряда подходили к концу. Завязался ожесточенный бой. Индейцы забаррикадировались в селении и с крыш домов бросали на захватчиков, расположившихся на склоне горы, огромные камни, осыпали их стрелами.

В свою очередь испанцы открыли огонь из аркебузов. Пытались они стрелять из арбалетов, но тетивы их, по словам хрониста, часто рвались, а стрелки, измученные дальним переходом, едва держались на ногах. С особенной яростью индейцы обстреливали Коронадо, ибо его позолоченные доспехи ярко блестели на солнце. В ногу ему впилась стрела, метко брошенные камни дважды повергали его на землю.

Все же испанцам удалось изгнать туземцев из селения. Они захватили много съестных припасов: маис, домашнюю птицу, а также хлопчатобумажные ткани, шкуры бизонов, оленей и кроликов. Коронадо писал, что ему никогда не доводилось угощаться такими вкусными кукурузными лепешками.

Съестного здесь и впрямь было вдоволь, но сокровищ не было и в помине. Ничто не говорило и о близости богатых городов. Покорив окрестных индейцев, экспедиция осталась еще на какое-то время в Сиволе и командир разослал во все стороны разведывательные отряды.

В одном из селений испанцы услышали рассказ о большой реке на севере (Колорадо) и туда через плато Колорадо (Штат Аризона) был отправлен разведывательный отряд под командой Гарсии Лопеса де Карденаса.

После тяжелого двадцатидневного перехода в жару, по сухой, однообразной, малонаселенной равнине испанцы достигли Большого Каньона. Самое глубокое в мире ущелье (глубина его достигает двух километров) произвело на испанцев огромное впечатление.

Среди красно-бурых, сверкавших на солнце скал глубоко внизу ревела огромная река, пробившая себе путь сквозь суровые, угрюмые, не покоренные еще человеком горы. Три дня испанцы отыскивали спуск к желанной воде, но непреодолимые отвесные кручи преграждали им путь. Все попытки спуститься вниз по скалам были тщетными, и испанцам пришлось отказаться от своего намерения. Проводники-индейцы предостерегли конкистадоров, что еще несколько дней они не смогут пополнить свои запасы воды (воду они носили в тыквенных бутылях). Поэтому Карденас решил не задерживаться у грандиозного ущелья, а повернуть обратно и сообщить Коронадо об удивительном открытии. Остается еще добавить, что о Большом Каньоне вскоре забыли и белые люди вернулись к нему лишь спустя двести лет.

Индейцы юго-востока Северной Америки на полевых работах (с гравюры XVI века).

Второй разведывательный отряд двинулся из Сиволы на восток и обнаружил много индейских селений, построенных, как и Сивола, уступами на склонах гор. Кроме того, отряд достиг водораздела между рекой Колорадо, впадающей в Калифорнийский залив (Тихий океан), и Рио-Гранде-дель-Норте, несущей свои воды в Мексиканский залив (Атлантический океан).

В то время когда Коронадо удалялся от моря, один из его офицеров – Мельчор Диас выступил с небольшим отрядом вдоль берега Калифорнийского залива на поиски судов Аларкона. Диас дошел до верхней точки залива и открыл устье реки Колорадо. Под корнями могучих деревьев, на стволах которых были сделаны зарубки, он нашел письма капитана Аларкона. Тот сообщал, что дошел на трех кораблях до конца залива и еще пятнадцать дней следовал на лодках вверх по течению большой реки Колорадо. Однако так и не нашел там богатой страны Сиволы и, не дождавшись Коронадо, был вынужден повернуть обратно.

К итогам похода Аларкона надо еще добавить географическую карту, изготовленную его кормчим Кастильо, на которую были нанесены оба берега Калифорнийского залива – так было доказано, что Калифорния – не остров, а полуостров.

В главный отряд Коронадо в Сиволе прибыли посланцы от индейцев селения Пекос с предложением мира и дружбы. Посланцы принесли подарки – бизоньи шкуры и щиты. Коронадо, приняв дружеское приглашение, выступил с отрядом на восток и перезимовал в этом селении (недалеко от нынешнего города Санта-Фе).

Здесь конкистадоры услышали еще об одной стране золота – Кивире, и души их опять были смущены новым золотым миражем. Они встретили раба-индейца, привезенного откуда-то с востока, возможно, даже с Флориды. Испанцы прозвали его Турком, ибо он действительно походил на турка.

Коронадо слушал чудесные рассказы раба о золоте и серебре, которые он видел в густонаселенных землях Кивиры, расположенной дальше к востоку, там, где по равнинам течет огромная река. В реке этой живут рыбы, величиной с лошадь; по ней ходят большие парусные суда с сорока гребцами – по двадцати у каждого борта. Вожди восседают на корме под навесом, а нос корабля украшает огромный золотой орел.

Очевидно, Турок рассказывал о реке Миссисипи или Миссури. Верховный вождь Кивиры, по его словам, проводит свой полуденный отдых под ветвями огромного дерева, увешанного тысячами золотых колокольчиков, издающих нежный перезвон. Вся крупная утварь там сделана из серебра, а кувшины, блюда и кубки поменьше – из чистого золота.

Испанцы решили проверить, умеет ли Турок различать золото и серебро. Они показали ему оловянную тарелку, но Турок сразу же сказал, что тарелка не золотая и не серебряная, и так завоевал доверие испанцев.

Во время зимовки между белыми и индейцами время от времени случались стычки: туземцы были озлоблены грабежами и насилиями пришельцев, а также тем, что пришельцы приставали к женщинам-индианкам. После ожесточенных схваток, Коронадо захватил одно из селений и приказал сжечь живьем двести индейцев, а другим – отрубить головы, – и все это несмотря на обещание сохранить индейцам жизнь.

К весне 1541 года испанцы покорили уже все окрестные племена.

Коронадо, перейдя реку Пекос, начал поход на восток, в глубь Новой Мексики – в страну Кивиру, о которой так заманчиво рассказывал Турок.

Вскоре отряд впервые повстречал стада бизонов и познакомился с индейцами прерий. Последние подтвердили рассказы о широкой реке на востоке и о стране, населенной так густо, что путники целых три месяца будут переходить от одного селения к другому.

Индейцы прерий занимались охотой и не знали земледелия. Они кочевали вслед за стадами бизонов, которые давали им все необходимое для жизни: мясо, шкуры, жилы. Даже навоз они использовали – складывали из него костры. Охота на бизонов была очень опасной: требовалась большая ловкость, чтобы убить из лука такое огромное животное.

До прихода белых индейцы не знали лошадей и в качестве вьючных животных использовали больших собак, носивших поклажу на спине или же таскавших за собой шест, с привязанным к нему грузом.

Однако вскоре отбившиеся от табуна испанские лошади расплодились в прериях и индейцы научились использовать этих одичавших животных. Когда в середине XVIII века белые колонисты, пришедшие с восточного побережья Америки, проникли в прерии, они узнали, что индейцы уже в течение многих поколений ездят на лошадях.

Экспедиции Коронадо нелегко приходилось в бескрайних равнинах прерий. Индейцы здесь встречались редко. Вокруг не было никаких ориентиров – ни деревьев, ни гор, ни камней, и испанцам с большим трудом удавалось определять направление. Отставшие ждали заката солнца, чтобы узнать, где запад и восток, пытались уловить сигналы из лагеря экспедиции – стрельбу из аркебузов, звуки рогов – или увидеть зарево лагерных костров. Многие так и пропали без вести, другие же возвратились после многодневных скитаний. Поход через прерии напоминал плавание по безбрежному океану, и о погибших испанцах можно было сказать, что они «утонули» в океане трав.