Я кивнула, чувствуя, что начинаю плохо видеть. Я прижала к глазу уголок передника, который был таким чистым сегодня утром.

– Я тоже думал, что все было подстроено, пока не увидел, как ты упала с лошади, – сказал он мне.

Я попыталась улыбнуться, но было очень больно шевелить губами.

– Я даже никогда не видела этой лошади прежде.

– Что ты будешь с ней делать? – спросил конюх. – Где будешь держать ее?

– Вы станете ее кормить вместе с другими лошадьми, да, мистер Гауэр? – нарочито громко обратилась я к Роберту.

Несколько человек, уходивших с поля, обернулись, чтобы услышать его ответ. Но я думаю, что он и без свидетелей не стал бы меня обманывать.

– Я обещал тебе, что лошадь будет твоей, если ты сумеешь на ней удержаться, – сказал он. – Я согласен кормить ее и держать в своей конюшне всю зиму. Ты довольна, Меридон?

Вместо ответа я счастливо улыбнулась и почувствовала, как корка запекшейся крови треснула у моего глаза. Затем я оперлась рукой на шею Кея, и так мы пошли с поля.

Роберт велел мне вернуться в гостиницу, в которой мы оставили нашу тележку. Я поставила Кея в свободное стойло, а сама уселась в углу на куче соломы, слишком усталая и больная, чтобы заботиться об удобствах. Да я и не решилась бы заказать себе горячий обед и посидеть в гостинице, как велел мне Роберт. Сам он вернулся через несколько часов, когда уже стало слишком темно, чтобы выбирать для покупки лошадей. На поводу он вел за собой двух больших коней и трех пони.

– О господи! – воскликнул он, увидев меня. – Мери, ты похожа на маленькую ведьму. Вымой лицо и волосы, я не могу везти тебя домой в таком виде.

Я провела рукой по голове и обнаружила, что шляпка моя потерялась, а волосы все слиплись от крови. Разбитый глаз почти ничего не видел, а вокруг носа и рта тоже все было покрыто коркой крови.

– Тебе очень больно? – сочувствующе спросил Роберт, когда я, пошатываясь, вышла из конюшни.

– Нет, – сказала я. – Это только вид у меня такой устрашающий.

Он кликнул конюха и передал ему поводья купленных лошадей, а сам включил водяной насос и подозвал меня.

Ледяная вода заставила меня буквально задохнуться, но зато я сразу почувствовала себя лучше. Смыв кровь, я насухо вытерлась, но задрожала от холода, так как вода попала за воротник и холодными струйками стекала по спине.

– Вы хотите, чтобы я правила? – спросила я, глядя на маленький табунчик лошадей, которых нам надлежало доставить домой.

– Ну что ты, – возразил Роберт. – Ты сегодня достаточно поработала, я очень доволен тобой, еще ни одна живая душа не радовала меня так, как ты. Правда-правда. Какая удача выиграть триста фунтов, а ведь я никогда не отважился бы на это пари, если б ты не уговорила меня. Я тебе очень обязан. Ты можешь забрать себе эту лошадь с полного моего согласия; кроме того, я подарю тебе десять гиней. Ты хорошая девочка. Хотел бы я иметь дюжину таких.

Я просияла в ответ.

– А теперь давай отправляться домой, – весело сказал Роберт и послал в гостиницу за дополнительными одеялами, чтобы заботливо укутать меня, когда я усядусь на сиденье.

Он оставил всех пони в гостиничной конюшне и велел покормить их, а двух больших лошадей и Кея привязал к задку телеги, потом уселся рядом со мной, тронул поводья, и мы отправились в обратный путь.

Роберт добродушно мурлыкал что-то себе под нос, а когда мы выехали из города, неожиданно спросил меня:

– Ты проделывала такие номера, когда ездила со своим отцом, да, Мери? Вы заключали пари и выманивали у простаков деньги?

– Иногда, – осторожно сказала я, не уверенная, одобрит ли он такие занятия. – Но это редко удавалось, так как было хорошо известно, что я тренирую лошадей для отца, да и выглядела я тогда как цыганка. Это сегодня я была похожа на домашнюю прислугу.

– Я никогда в жизни не зарабатывал такую уйму денег за один день, – задумчиво проговорил Роберт после паузы. – Я бы даже вернул половину из них, если б мог.

– Да, это был удивительный выигрыш, – согласилась я. – Но ему есть объяснение. В тот момент, когда я увидела Кея, я поняла, что когда-то эта лошадь принадлежала мне. Я знала, что он не может обидеть меня.

– Однако нельзя сказать, что тебе удалось остаться невредимой, – сказал Роберт, искоса глянув на мое лицо.

– Это потому, что он услышал голос того ужасного человека, – объяснила я. – Это напугало его. Иначе он бы меня не сбросил.

Роберт ничего не ответил, только гикнул лошадям, и они поскакали быстрее в наступающей темноте. Из лесу по временам доносилось уханье совы, и на небе показался тоненький серп луны, бледный и как будто прозрачный, подобно ломтику козьего сыра.

– А что, если мы сделаем новый аттракцион, в котором будем приглашать желающих зрителей прокатиться на нем? – предложил вдруг Роберт, как бы думая вслух. – Мы назовем его Жеребец-Убийца, и тому, кто усидит на нем минуту, мы назначим награду. Нет, лучше пять минут, – поправился он. – А затем, когда соберется толпа и он уже сбросит несколько человек, выйдешь ты, одетая в хорошенькое платьице, и попросишься прокатиться. Джек соберет ставки с желающих держать пари, что ты не усидишь на нем, и мы все получим приличные деньги.

Он повернулся и победно взглянул на меня.

– Нет, – спокойно отказала я, и тут же ласковая улыбка сползла с его лица.

– Почему? – спросил он, недоумевая. – Ты будешь в доле, Мери. Вспомни, как было сегодня. Я не забуду этого и непременно отдам тебе десять гиней.

– Все равно нет, Роберт, – уверенно повторила я. – Извините, но я не хочу, чтобы так поступали с моей лошадью.

Что-то в моем голосе сдержало его гнев.

– Но почему все-таки, Мери? – продолжал настаивать он. – Это не принесет ей вреда.

– Принесет, – убежденно сказала я. – Я не хочу, чтобы его приучали быть жестоким и злым. Я хочу сделать его хорошей верховой лошадью. И не желаю, чтобы каждый дурак, считающий себя лихим наездником, мог мучить и третировать его за два пенса. Это моя лошадь, и я не хочу, чтобы она выступала как жеребец-убийца.

Роберт помолчал. Цокот копыт доносился до нас из темноты.

– Вы обещали этого коня мне. – Я испугалась, что он отменит свое слово. – Вы не говорили, что ему придется работать на арене.

Роберт хмуро глянул на меня, но потом расплылся в улыбке.

– Ладно, Мери! – грубовато воскликнул он. – Ты слишком хороший наездник, чтобы торговаться с тобой. Забирай свою чертову лошадь и делай с ней что хочешь. Ты будешь верхом на ней объезжать деревни, созывая зрителей, и мы научим ее каким-нибудь трюкам для выступлений. Ей не придется делать ничего, что тебе не понравится.

Я улыбнулась в ответ и, ласково тронув его за рукав, поблагодарила. Он прижал мою руку к себе, и мы продолжали путь в согласном молчании. Моя голова клонилась от усталости, и глаза слипались. В полудреме я почувствовала, как Роберт пристроил мою голову у себя на плече, и заснула.

Данди раздела меня и уложила в постель, ахая по поводу моих синяков, потерянного чепчика и пятен крови на одежде. Миссис Гривс принесла поднос с супом, свежеиспеченным хлебом, грудкой цыпленка и печеными яблоками ко мне в комнату. Джек поднялся с корзиной дров и разжег для меня камин, а затем они с Данди уселись на полу у моей постели и потребовали от меня подробной истории о чудесном укрощении Кея.

– Это, конечно, замечательный конь, – сказал Джек, – но он чуть не оттяпал мне плечо, когда я взял его повод. Тебе придется здорово поработать, чтобы приручить его.

Данди очень интересовало, сколько заработал на этом пари Роберт, и они с Джеком широко раскрыли глаза, когда я рассказала о той сумме, которую мы выиграли, и о том, что он пообещал мне десять гиней.

– Целых десять гиней! – воскликнула Данди. – Мери, что ты будешь делать с такой уймой денег?

– Я отложу их, – степенно ответила я, макая хлеб в соус от цыпленка. – Я собираюсь копить деньги на наш собственный дом.