Валерий Лобановский:
— Ну не странно ли: в научном методическом плане мы вроде бы «впереди планеты всей», а по части прямо-таки удручающего состояния нашей материально-технической базы занимаем одно из последних мест. Разьве можно воспитывать и готовить Марадон и Заваровых на асфальте или бетоне? Разве не грустен тот факт, что на каждых 300 футболистов у нас в стране приходится лишь по одному полю? Но ведь поля делать куда легче и проще, чем опережать зарубежных соперников в футбольной науке... Без резкого общего улучшения материально-технической базы нашего футбола, в том числе и массового, мы далеко не продвинемся. Невозможно учить учеников, не имея ни парт, ни учебников... О будущем футбольных клубов, клубов нового типа, сказано немало, хочется верить, что здравый смысл в конце концов победит, что наша высшая футбольная лига станет объединением самостоятельных, хозрасчетных, обладающих всеми правами социалистических спортивных предприятий. Сама жизнь этого требует.
Но меня не оставляла мыслишка, что кто-то из тех, кто держит «руку на пульсе» нашего футбола, еще не «созрел» для перестройки привычного, но ветхого — довоенного образца! — футбольного хозяйства страны. Когда познакомился, все в той же газете «Советский спорт», с ответами начальника Управления футбола Госкомспорта СССР В. И. Колоскова на вопросы читателей, такие предположения усилились.
Что касается организации в нашей стране самостоятельных футбольных клубов, тут мы далеко не убеждены в актуальности такого предложения,— говорил Колосков. Конечная идея ясна — создание лучших условий для роста мастерства футболистов. Но разьве исчерпали мы те возможности, которые предоставляет нам нынешняя организация нашего футбола?
Между прочим, в том же интервью В. И. Колосков «успокоил» нас, заявив, что «по сути, только с формальной точки зрения наш футболист остается любителем, фактически же он уже сейчас профессионал». И «предостерег», что упаси боже, не надо нам идти по пути «западноевропейского или южноамериканского профессионализма, где игрок становится предметом купли и продажи...» (хотя, заметим в скобках, никто из дискутировавших на эту тему такого пути и не предлагал). Общеизвестно, в не столь уж старые и, увы, не очень-то добрые времена после такого интервью одного из руководителей советского футбола на обсуждении проблемы была бы поставлена точка. Кто из подчиненных решился бы перечить начальнику? Вопрос о хозрасчетных клубах, возможно, был бы снят с повестки дня. Но... Времена настали иные. Противоборство оппонентов только усилилось.
Лобановский, теперь уже явно рискуя «подразнить гусей», но на этот раз не испугавшись начальства, проявил завидную настойчивость. Во многом благодаря Лобановскому дискуссия не закончилась на публикации интервью с Колосковым.
Оправданно и энергично используя свой пост главного тренера сборной страны, он где только мог (на послематчевых пресс-конференциях, в печати, по телевидению) высказывался о необходимости скорейших перемен во всем футбольном хозяйстве страны. Говорил об этом открыто, но главное — аргументированно, компетентно.
Занятие футболом на уровне команд мастеров давно стало профессиональным делом,— сказал Лобановский в мае 1987 года корреспонденту «Труда». Речь должна идти о юридическом обеспечении этого занятия. Мы нанимали, нанимаем и будем нанимать футболистов на работу, а это значит, что мы должны признать в них государственных служащих со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наши сегодняшние отношения с мастерами футбола строятся на ведомственных инструкциях, не имеющих силы закона, и на признании их инструкторами физкультуры. Это — отношения взаимной необязательности, из-за чего наш футбол реализует в лучшем случае половину своего потенциала.
В этом же интервью Лобановский нарисовал довольно стройную картину, какой ему видится структура хозрасчетного футбольного клуба. Кроме новых стимулов в решении главной задачи — подготовки игроков и команд международного класса — тренер предусмотрел и расширение иных возможностей клуба.
— Мы подсчитали,— говорил Лобановский,— что можем оказать до 30 услуг любителям футбола при штатном расписании соответствующих подразделений в восемь единиц и иметь только на этом свыше миллиона рублей прибыли в год. Речь идет о массовых спортивных праздниках, лекционной пропаганде, культурных программах, видеотеке, выпуске сувенирной и печатной продукции, выступлении команды ветеранов, абонементных группах, прокате инвентаря и формы, устройстве лотерей и многом другом.
А уже в июне восемьдесят седьмого года на прямой вопрос корреспондента «Правды»: «Готово ли, на ваш взгляд, киевское „Динамо" к переходу на хозрасчетную деятельность?» — Лобановский ответил:
— Мы готовы настолько, что даже разместили заказы на некоторые виды продукции хозяйственной деятельности клуба. Создан его устав, разработан статус тренера и игрока, сверстаны планы работы, сделан расчет доходов и расходов, подобраны кандидатуры служащих. Не хватает лишь одного - разрешения приступить к работе по-новому...
Забегая вперед, скажем, что за это самое «разрешение» Лобановскому и его единомышленникам пришлось вести серьезную борьбу. И только с января 1989 года киевское «Динамо» стало первым в стране футбольным клубом, перешедшим на полный хозрасчет и самофинансирование.
Впрочем, такой ли уж совсем неизвестной была в нашей стране идея создания футбольных клубов? Таким ли новым явился разговор об этом на страницах печати? Оказывается, все это — и мысли, и публикации, и даже кое-какой опыт! — уже существовало и раньше.
О самостоятельных футбольных клубах мечтал еще В. А. Маслов. Особенно после того, как в зарубежных турне киевского «Динамо» легендарный тренер познакомился с принципами организации профессиональных клубов.
— У них есть что позаимствовать,— рассказывал однажды Виктор Александрович. Все четко, все до копеечки просчитано. Трудятся, конечно, как черти, но все в радость. И себе и людям. Болельщики там тоже постоянные члены клуба. Что ж тут удивительного, когда их зритель на играх словно монолит. Там клубы не то что форму, значочки-вымпелочки или знамена свои имеют... Для них даже написаны собственные гимны. И болельщики на трибунах дружно их во время матчей распевают. Представляете, какая это моральная поддержка команде! А, думаете, мы бы не могли у себя организовать добротные футбольные клубы? Еще как могли бы! Не только себя прокормили бы, но еще давали бы доход.
Потом, вероятно, что-то вспомнив, Виктор Александрович вдруг замолк, лицо его стало задумчивым, глаза — грустными. И, сделав досадливый жест рукой, он тяжело вздохнул:
— Ох-хо-хо... Мечты, мечты... Нет, с нашими крючкотворами, инструкциями, циркулярами да запретами каши не сваришь. Так и будем всю жизнь кого-то догонять.
Выходит, не умели (а может быть, и не могли) «смотреть в корень». Не стали даже пробовать что-то изменить. Практически нигде. Кроме киевского «Динамо». Именно здесь, как раз в пору очередной волны дискуссий о футбольных клубах, в феврале 1974-го был начат эксперимент, который фактически длился... до января 1989 года.
Начался он с того, что в январе 1974 года президиум Украинского совета «Динамо» одобрил предложение О. Базилевича и В. Лобановского о создании при киевском совете «Динамо» специализированного футбольного центра (по этому вопросу было принято соответствующее постановление президиума). Динамовцы столицы Украины взяли на себя инициативу практического поиска новой структуры большого футбола, которая бы в большей степени отвечала задачам и требованиям современной подготовки футболистов высших разрядов. Идея создания футбольного центра, принадлежащая Базилевичу и Лобановскому, родилась не на песке. В те годы в нашей стране и за рубежом уже обновлялись и совершенствовались спортивные базы, их инвентарь и оборудование, изменялись и организационные структуры во многих олимпийских видах спорта. Только в советском футболе положение дел десятилетиями оставалось неизменным. И сложные задачи, с которыми сталкивались команды мастеров (селекция талантливых юных игроков и подготовка резерва, медико-биологическое и материально-техническое обеспечение, сбор и обработка необходимой информации, научное обеспечение тренировочного процесса, международные связи команды и множество других), выполняли различные службы и организации, существующие вне самих команд. Отсюда разнобой или параллелизм в работе, всякого рода накладки и неурядицы.
