Не знаю, как вам, читатель, а меня этот «серебряный» для нашей команды чемпионат Европы воодушевил не столько результатом, сколько блестящей игрой советских звезд футбола, заставивших говорить о себе в самых восторженных тонах всю европейскую прессу. Впрочем, второе место на таком уровне не так уж и мало, когда позади остаются такие гранды мирового футбола, как сборные ФРГ, Англии, Дании, Италии, Испании (причем итальянцев и англичан наши парни великолепно обыграли в очных поединках). Но наряду с отрадным чувством не обошлось и без горечи, которую оставили некоторые события, развернувшиеся вокруг этого чемпионата. Имею в виду не только, например, вспышки вандализма «футбольных странников», понаехавших, в основном, с Британских островов.

Не могу забыть, как кое-кто из специальных корреспондентов, которых, кстати, никогда до этого не было видно в ложах прессы на отечественных стадионах и чьих публикаций на футбольные темы никто доселе не читал, вдруг выдали из ФРГ на страницы некоторых центральных газет прямо-таки каскад суждений, свидетельствующих, на мой взгляд, о необъективном отношении к сборной СССР и ее тренеру Лобановскому. С каким умилением эти авторы подмечали все импонирующие черты поведения западных звезд, с каким пониманием относились к их тренерам! Вот такой образец из отчета о первом матче СССР — Голландия:

Сборная Голландии проиграла нам. Могла выиграть. Это видели все. И все видели, что голландец Гуллит, бывший на поле лучшим, не злился, не психовал и что сразу же после свистка судьи его обращение с соперниками было и приветливым, и улыбчивым.

А вот еще отрывок — о тренере (это — когда нам в полуфинале проиграли итальянцы и главный тренер «Скуадры адзуры» Вичини предстал перед журналистами):

На вопросы он отвечал хмуро, медленно, будто бы по пути из раздевалки в пресс-центр растерял весь свой итальянский темперамент... Ну а журналисты свой темперамент не растеряли, вопросы сыпались острые, и тренеру приходилось на них отвечать. В Италии с прессой шутить не полагается. Через некоторое время нам стало просто жалко тренера итальянцев.

Лобановского же, который, напомню, за два месяца до этого чемпионата попал в реанимационное отделение, да и во время футбольных поединков в ФРГ еще «сидел на препаратах», почему-то не жалели. И даже «Огонек» в публикации «Куда идет футбол — большой секрет?» предложил читателям одно из самых, мягко говоря, дилетантских суждений о делах футбола, о так называемой «кухне» «Евро-88» и о Лобановском.

Из публикации журнала мы узнали, к примеру, о «заборе с колючей проволокой, закрытых воротах и многочисленной охране спортивной базы в городе Руит, на которой квартировала сборная СССР». Узнали о том, что «началась свара» и что Лобановский «в первой половине чемпионата пришел лишь на одну послематчевую пресс-конференцию». Далее («после критических замечаний») положение несколько меняется, и читатель ставится в известность, что «ворота базы в Руите все-таки открылись», а там...

А там старший тренер сборной в течение получаса в пух и прах разносил советских журналистов за то, что они ничего не понимают в футболе, сравнил себя в конце концов с режиссером Товстоноговым и певцом Шаляпиным.

Подобные суждения о Лобановском стали чуть ли не постоянными спутниками всей его тренерской деятельности. Не они ли подтолкнули его еще в 1989 году открыто заявить, что после мирового первенства в Италии («как бы чемпионат ни закончился для нашей сборной») он навсегда оставляет пост главного тренера сборной СССР? Это в расцвете-то творческих сил!

Я тоже не собираюсь умалчивать о недостатках Лобановского. Правда, пишу о них со своих позиций. Это не столько критика, сколько информация к размышлению. Пишу и помню, что истиной в последней инстанции никто из нас не обладает.

В основном искатель чужих ошибок, Лобановский довольно редко признавался в собственных. Бывало, меня просто-таки поражала его неискренность, проявлявшаяся не просто в какой-то частной беседе, а обращенная, как говорится, к «миллионной аудитории». К примеру, 6 октября 1987 года в пресс-центре МИД СССР состоялась пресс-конференция для советских и иностранных журналистов, посвященная развитию советского футбола. В ней приняли участие В. Колосков и В. Лобановский. Журналистам было рассказано много интересного. Но вот начались вопросы. И Лобановского, в частности, спросили, что он думает по поводу опубликованного в «Известиях» интервью с начальником команды «Днепр» Г. Жиздиком «Футбольный контракт», в котором речь шла о возможном появлении в киевском «Динамо» ведущих игроков «Днепра» О. Протасова и Г. Литовченко? Лобановский ответил:

— Мы с удовольствием приняли бы этих футболистов в свою команду, однако пока не было ни предложений с нашей стороны, ни их открытого согласия выступать за «Динамо». Г. Жиздик в данной ситуации думает за нас.

Но, коль скоро не было «открытого согласия», то, вероятно, уже существовало какое-то «закрытое»? И названные игроки буквально через несколько месяцев после этой пресс-конференции действительно появились в составе киевского «Динамо»! Впрочем, вся команда киевлян еще летом 87-го (задолго до пресс-конференции) знала о том, что Гена и Олег с будущего сезона переходят в «Динамо», что они уже даже приезжали в Киев на «смотрины» квартир. Зачем же, думал я, Лобановскому, с его высоким международным авторитетом, эта «дипломатия»? Ведь тайное рано или поздно все равно становится явным.

В спорте, который изначально демократичен по своей сути, по мнению Лобановского, без «жесткой руки» не обойтись. Между прочим, этот характерный штрих его тренерского почерка прослеживается и в книге «Бесконечный матч». Кстати, писатель Сергей Иванов, рецензируя ее на страницах «Правды», заметил противоречия в Лобановском, который при анализе своих побед и поражений «...старается быть объективным, но который необъективен, так сказать, по определению».

Вполне осознанно идя на откровенность, Лобановский знает: за ним победы, за ним стройное здание киевского «Динамо», да и сборной страны,— пишет далее С. Иванов. А значит, право утвердить свое мнение на престоле истины. Главное для него в футболе — тактика, то есть работа тренера. Главное в игроке — послушание. Талант, конечно, тоже: без этого «пропуска» ни один игрок не появится в команде Лобановского. Но главное все же: «Есть! Понял!» Это невольно проскакивает у него в характеристиках игроков. Ни один, пожалуй, не выделен за особые способности. Но зато часто мелькает: «с полуслова понял меня», «безоговорочно выполнял тренерские задания».

Плохо это или хорошо? У меня нет однозначного ответа на этот непростой вопрос. Возможно, «жесткая рука» Лобановского и была хороша для достижения успеха в условиях той системы, в которой он жил и работал. А для таланта? Как ему работалось под этой «жесткой рукой»?

В футбольных кругах многим было известно, что по ряду причин Лобановский недолюбливал Блохина. Ведь это же факт, что за пятнадцать лет их совместной работы в киевском «Динамо» самого знаменитого игрока клуба почему-то ни разу не выбрали капитаном команды! При всей внешней демократичности процесса выборов (тайным голосованием) неизменно получалось так, что на эту роль никогда не избирали игроков, которые почему-либо были в немилости у тренера. Бывало, что Олега уже избирали капитаном сборной Советского Союза (когда ею Лобановский не руководил), но в родном клубе он «дослуживался» максимум до вице-капитана. Между тем на протяжении длительного времени как минимум сорок процентов успеха киевского «Динамо» на внутренней и международной арене обеспечивало присутствие в составе команды именно такого выдающегося форварда, как Блохин. Вспоминаю, как однажды, когда мы беседовали об игре Олега, Володя Мунтян вдруг — неожиданно для самого себя — запальчиво сказал: «Без Блохина могло не состояться киевское „Динамо"!»