Тогда я воспринял такое пожелание как излишнюю скромность Лобановского, да и его чрезмерную осторожность («К чему дразнить гусей?»). Но с годами понял, что в этом тоже был весь Лобановский, стремившийся с первых тренерских шагов реализовать свой имидж прежде всего в работе. Свое дело, к которому он относился профессионально, он оберегал от вторжения любой некомпетентности...

С той поры о Лобановском написано немало. Не знаю в истории нашего и, пожалуй, мирового футбола ни одного тренера, о котором бы столь часто писали, сколь пишут и специалисты, и журналисты о нем. О Лобановском сняты документальные фильмы. Авторам одного художественного кинофильма он даже послужил прототипом для создания героя — молодого ищущего тренера футбольной команды. В 1985 году Лобановский в соавторстве с А. М. Зеленцовым опубликовал монографию «Моделирование тренировки в футболе». В 1989-м — увидела свет и книга самого Валерия Лобановского «Бесконечный матч» (литературная запись А. Горбунова), в которой тренер поделился своими многолетними раздумьями о футболе.

Поистине, все публикации, связанные с именем загадочного тренера, представляют пеструю картину. Есть в них немало грустных страниц. Чего стоит, например, случай, происшедший в августе 1976 года, когда вся команда потребовала изгнания Лобановского (вместе с его коллегой Базилевичем) из киевского «Динамо» (нечто подобное с другим тренером произошло летом 1987 года в «Зените»).

Сколько копий (точнее, наверное, перьев) было сломано! Вообще не помню, чтобы о ком-либо так полярно и противоречиво писали (и говорили!), как говорили и писали о Лобановском. Тон и оценки, в основном, зависели от успехов или неудач команд, которые он как тренер возглавлял. И в том, что за эти годы мной было прочитано или услышано о Лобановском, невольно угадывалось стремление авторов показать его как специалиста «покрасивше» или ударить побольней...

В начале восьмидесятых годов, когда вместе с Олегом Блохиным я работал над нашей первой совместной книгой «Право на гол», иные знакомые журналисты даже советовали не уделять Лобановскому в ней особого внимания, «которого он недостоин».

После испанского чемпионата мира, когда в прессе подвергли разносу нашу футбольную сборную и ее тренеров (одним из них, напомним, был Лобановский), в футбольных кругах Москвы из уст в уста передавали, как один из заслуженных мастеров спорта отозвался о Лобановском:

В течение нескольких лет,— говорил он,— Лобановский асфальтировал те таланты, которые должны были себя проявить. Но такие буйные были таланты, что они пробились сквозь асфальт.

Невольно возникал и вопрос: почему те же «таланты» не «пробились» в киевском «Динамо» при другом тренере? Был ведь и такой период.

Уж сколько раз о Лобановском широко разносились самые невероятные слухи. Но была ли в той молве истина? И как тут не вспомнить мысль Чингиза Айтматова, выраженную в романе «Плаха» устами Иисуса Назарянина, который словно бы предостерегает нас:

Молва об истине — великая беда. Молва как ил в воде, что со временем превращает глубокую воду в мелкую лужу. В жизни всегда так — любую великую мысль, родившуюся на благо людям, достигнутую в прозрениях и страданиях, молва, передавая из уст в уста, вечно искажает во зло и себе и истине.

В народе говорят: «Слышат звон, да не знают, где он». Еще сеть пословица: «Из мухи сделали слона». Такой подход зачастую и определяет зарождение молвы, которая порой не минует даже прессу, множится миллионными тиражами, исподволь формируя общественное мнение.

Тренер киевлян В. Лобановский считает, что команда должна быть машиной, способной обеспечить нужный результат,— читаем в статье «Неудачи не случайны», опубликованной в газете «Советская Россия» в августе 1982 года. ...Когда во время матчей киевского «Динамо» В. Лобановский периодически командует со скамейки «Назад!», то это указание звучит как его тренерский девиз.

«Кто так отзывался о Лобановском?», «Кто так о нем писал?» — слышатся мне негодующие вопросы иных читателей. Отвечу: многие! Но ни здесь, ни далее намеренно не стану называть авторов подобных высказываний. Нам важно, думаю, напомнить, что подобное имело место, а не конфликтовать, не мелочиться упоминанием отдельных авторских фамилий. Существенно другое. Многое из того, что писали о Лобановском в критическом плане, было, по-моему, за пределами... критики. Ибо целые бурные потоки негативных оценок и замечаний в его адрес протекали, как правило, в русле чистой вкусовщины, не будучи подкрепленными объективной логикой и фактами. К тому же, на мой взгляд, почти ни в одной подобной публикации (с «критическим уклоном») о Лобановском невозможно отыскать суждений, проникнутых искренним желанием понять те или иные действия Лобановского-тренера.

В его тренерской жизни (как и в жизни даже самых знаменитых в мире его коллег) были победы и поражения, и трудно даже подсчитать, чего больше. Припоминаю откровение Лобановского, который недаром однажды признался: «Успех — категория весьма непостоянная. Срывы и недоработки, горькие пробелы занимают значительное место в тренерской судьбе».

Быть может, сложные взаимоотношения Лобановского с прессой и заставляли его быть порой чрезмерно «привередливым» в отношениях с журналистами отдельных изданий. Уж сколько раз, вызывая недоумение (а порой — просто «гнев»!), Лобановский отказывался давать интервью. К слову, однажды, после очередной подобной «выходки» Лобановского одна наша популярная телепередача объявила об этом на всю страну. Но в том случае, как рассказывали мне очевидцы, неправ был корреспондент Центрального телевидения, подсевший с просьбой об интервью к Лобановскому на скамейку запасных прямо во время матча динамовцев Киева на зарубежном стадионе (а это уже было нарушением протокола ФИФА)...

Да, он из тех, кто весьма небезболезненно, настороженно относится к любой публикации о себе или событиях с его участием. Помню, как после окончания счастливого для киевского «Динамо» сезона-86, выполняя пожелание главного редактора «Огонька» Виталия Коротича, я заговорил с Лобановским о материале для этого журнала. И сразу услышал от него сомнения:

— О чем будет материал? На какую тему? — вопрошал Лобановский. «Огонек» — это уровень! Я внутренне должен быть готов к такому разговору. Придется затрагивать какие-то серьезные проблемы, надо подумать. Так о чем мы будем говорить?

— О вас, о развитии футбола, о профессионализме и прочих делах,— ответил я. Главное, чтобы было у вас желание и настроение беседовать.

— Настроение есть, но... пока не готов,— сказал Лобановский. Вот только на днях я дал интервью для «Вечерки», еще для нескольких газет. Простые вопросы. Не повторяться же нам. Да и авторитет «Огонька» требует материалов особого качества.

— Не согласен,— возразил я. Что для городской газеты, что для самого популярного союзного журнала материал должен быть сделан одинаково хорошо. Вы с этим согласны?

— Да,— сказал Лобановский. Но, по-моему, начинка должна быть все-таки разной. Рассказать о глобальных проблемах советского футбола — это, наверное, и есть то, что подойдет для «Огонька». Вы меня понимаете? Я должен быть внутренне готов к беседе на таком уровне! А как все поострее выразить, пока не знаю. Давайте будем думать.

— Ну, вероятно, сделать это надо так, чтобы соответствовать девизу «Огонька»: ярче, скорее, смелее, чем в других изданиях!

— Понятно, но есть разные материалы. Как и разные книги. Есть книжки Иванова, Петрова или Сидорова, а есть книги академика Глушкова... Вы же знаете, что жизнь у меня довольно сложная... Тот пинал, другой, третий...