— Надеюсь, — мрачно откликнулся он и взмахнул белоснежной рукой в сторону двери.

— Полагаю, нет смысла спрашивать, где ты был? — спросил Давенант, когда Леон удалился.

— Безусловно.

— А также интересоваться, что ты намерен делать дальше?

— А здесь ты ошибаешься, на этот вопрос я могу ответить. Я собираюсь в Лондон.

— В Лондон? — Хью изумленно приподнял одну бровь. — А я полагал, что ты задержишься в Париже еще на несколько месяцев.

— Разве? Я никогда не строю планов, мой дорогой Хью. Именно поэтому мамаши прелестных дочерей так косо посматривают в мою сторону. Я вынужден вернуться в Англию. — Его милость достал из кармана веер.

— И что же тебя вынуждает? — Хью хмуро взглянул на веер. — Это еще что за причуда?

Эйвон раскрыл веер.

— Я задаю себе тот же вопрос, дорогой Хью. Я обнаружил эту штуку здесь. Его прислал Марч… — Его милость порылся в карманах и извлек сложенный листок бумаги. Нацепив монокль, он продолжал: — …А, вот это место. "Посылаю тебе милую безделушку, по которой, даю тебе слово, здесь все посходили с ума. Всякий мужчина, считающий себя щеголем, пользуется этой вещицей как в жару, так и в холод, так что теперь мы в этом отношении можем соперничать с женщинами. Мой дорогой Джастин, настоятельно прошу тебя всегда и всюду носить веер с собой. Нисколько не сомневаюсь, что тебе придется по душе эта прелестная игрушка, я заказал ее у самого Джеронимо". — Эйвон перевел взгляд с письма на черный веер, отделанный золотом и украшенный кисточками. — М-да…

— Это все глупейшее фатовство! — коротко заметил Хью.

— Вне всякого сомнения. Однако у парижского света отныне появится тема для разговоров. В благодарность я пошлю Марчу прелестную муфточку из горностая… Теперь ты понимаешь, что я просто обязан отправиться в Лондон.

— Чтобы вручить Марчу муфточку?

— Именно.

— Что ж, предлог не хуже прочих. Леон едет с тобой?

— Ты совершенно прав, Леон едет со мной.

— Я еще раз прошу отдать мальчика мне.

Его милость сложил губы бантиком и принялся жеманно обмахиваться веером.

— Я не могу пойти тебе навстречу, дорогуша, — тоненьким голоском протянул он. — Это было бы в высшей степени неуместно.

Хью одарил Эйвона пристальным взглядом.

— Что ты хочешь этим сказать, мой дорогой Джастин?

— Как так вышло, что ты позволил себя провести?

— Пожалуйста, объяснись!

— А я-то считал тебя всеведущим, — вздохнул его милость. — Леон восемь дней находился на твоем попечении, а ты все так же далек от истины, как и в тот день, когда впервые увидел этого маленького врунишку.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, дорогой мой, что наш прелестный Леон — вовсе не Леон, а Леони.

Давенант всплеснул руками.

— Так ты знал?!

Его милость захлопнул веер.

— Знал ли я? Я знал с самого начала. А ты?

— Догадался примерно через неделю после его появления. Я надеялся, что ты ничего не заметил.

— Мой дорогой Хью! — Эйвон негромко рассмеялся. — Неужто ты считаешь меня простаком? — Он снова раскрыл веер и тоненьким голоском добавил: — Я тебя прощаю лишь потому, что ты восстановил мою веру в твое всезнайство.

— Мне и в голову не приходило, что ты догадываешься! — Хью прошелся по комнате, не обращая внимания на пантомиму его милости. — Ты хорошо это скрывал!

— Так же как и ты, дорогой мой. — Эйвон вновь пустил веер в ход.

— И почему ты решил подыграть своему странному пажу?

— А ты, мой дорогой Хью?

— Я боялся, что ты узнаешь правду! Я хотел забрать у тебя ребенка.

Его милость вяло улыбнулся.

— Этот веер весьма точно выражает мои чувства. Я должен, образно выражаясь, расцеловать Марчу руки и ноги.

Мгновение Давенант с раздражением смотрел на его милость. Внезапно он расхохотался.

— Джастин, оставь ты этот дурацкий веер! Что за нелепые ужимки?! Раз тебе известно, что Леон — девушка, то что ты намерен предпринять? Я умоляю тебя отдать ее мне…

— Мой дорогой Хью! Мне кажется, что ты в свои тридцать пять еще совсем ребенок. По этой причине я считаю неуместным взваливать на тебя заботы о несмышленом и крайне упрямом существе. Мне же уже за сорок. Я стар, а потому безобиден.

— Джастин… — Хью подошел к нему и положил руку на плечо его милости. — Пожалуйста, сядь и давай все спокойно обсудим.

Веер застыл в руке Эйвона.

— Спокойно? Ты полагаешь, у меня есть желание накричать на тебя?

— Нет. Но действовать надо обдуманно. Сядь.

Эйвон подошел к креслу и присел на подлокотник.

— Дорогой мой, когда ты волнуешься, ты напоминаешь дрожащую овцу. Ты совершено неотразим, поверь мне.

Давенант постарался справиться с предательски подрагивающими губами и сел напротив герцога. Эйвон подтянул к себе маленький столик с изогнутыми ножками.

— Вот так. Теперь я в относительной безопасности. Продолжай, милый Хью.

— Джастин, я не шучу…

— О, мой дорогой Хью!

— …И хочу, чтобы ты был столь же серьезен. Да убери ты этот чертов веер!

— Он доводит тебя до исступления? — его милость тоненько хихикнул и кокетливо стрельнул глазами в сторону Давенанта. — Учти, если ты набросишься на меня, я непременно позову на помощь. — Тем не менее он закрыл веер и сказал уже серьезнее: — Я весь внимание, дорогой.

— Джастин, разве мы с тобой не друзья? Давай хотя бы раз поговорим откровенно!

— Но, дражайший Хью, ты всегда говоришь откровенно, — задумчиво пробормотал его милость.

— Я признаю, ты был добр к Леону, ты позволял ему много вольностей. Временами я едва тебя узнавал. Я подумал… ладно, это неважно. И все это время ты знал, что он — девушка.

— Как-то путано ты изъясняешься.

— Пусть будет "она". Ты знал, что она девушка. Почему ты не раскрыл обман? Какую цель ты преследуешь, Джастин?

— Хью, — Эйвон постучал веером по столу, — ты выглядишь столь обеспокоенным, что я вынужден задать тебе тот же вопрос: а ты какую цель преследуешь?

Давенант с отвращением посмотрел на него.

— Боже мой, ты считаешь это остроумным? Моя цель проста: я заберу ее у тебя, даже если это будет стоить мне жизни.

— Это становится интересным, — пробормотал Эйвон. — И как же ты собираешься осуществить свой грандиозный план? А самое главное, зачем?

— И это спрашиваешь ты? Вот уж не думал, что в роду Аластеров есть лицемеры.

Эйвон снова раскрыл веер.

— Если на то пошло, Хью, то я не понимаю, почему до сих пор не расстался с тобой.

— Я знаю, мои манеры не слишком приятны. Но я питаю искреннюю нежность к Леону, и если ты оставил девочку у себя, такого невинного…

— Повнимательнее, Хью, повнимательнее.

— Ладно, такую невинную! Если бы я позволил тебе это, то…

— Успокойся, дорогой мой. Я бы дал тебе веер, если бы не опасался, что ты его сломаешь. Позволь теперь раскрыть мои намерения.

— Именно этого я и добиваюсь!

— Честно говоря, ни за что бы не подумал. Ты так странно изъясняешься. Тебя, видимо, удивит то обстоятельство, что и я с большой нежностью отношусь к Леони.

— Нет, нисколько не удивит. У нее задатки красавицы.

— Как-нибудь напомни мне, Хью, чтобы я научил тебя презрительно усмехаться. Ты проделываешь это слишком утрированно: получается отвратительная гримаса, словно тебя подвергают нечеловеческим пыткам. Нужно лишь слегка скривить губы. Вот так. Но вернемся к нашей теме. Думаю, ты все же удивишься, если я сообщу, что думаю о Леони вовсе не как о будущей красавице.

— Ты меня и в самом деле удивил.

— Уже лучше, дорогой мой. Ты хороший ученик, вот только не стоит дергать носом.

— Джастин, ты невыносим! Здесь нет ничего смешного.

— Разумеется, нет. В моем лице ты видишь… строгого опекуна.

— Я не понимаю.

— Я отвезу Леони в Англию и препоручу ее заботам моей сестрицы, пока не найду какую-нибудь скромную даму, которая могла бы стать дуэньей для мадемуазель Леони де Боннар. — Его милость принялся усердно обмахиваться, время от времени складывая губы бантиком и закатывая глаза, но Хью не обращал на его упражнения ни малейшего внимания. Открыв рот, он недоуменно смотрел на Эйвона.