Он диктует свой дневник — два штатных стенографа состоят при министре пропаганды для этой надобности, — ежедневно по тридцать, сорок, пятьдесят и более патологически болтливых страниц.
Тем временем:
«Под Берлином Советы начали, хотя и местное, но чрезвычайно сильное наступление…»
(23 марта).
В народе потеря веры в фюрера, безнадежность. «Положение невыносимое». Стало известно из сообщения Юнайтед Пресс, что весь золотой запас Германии и художественные сокровища (в том числе Нефертити) попали в руки американцев в Тюрингии. «Если б я был фюрером, я знал бы, что сейчас следует делать… Сильная рука отсутствует…» Но что же делать? «Я всегда настаивал, чтобы золото и художественные сокровища не вывозились из Берлина». Еще 8 апреля была предпринята неудавшаяся попытка переправить их из Тюрингии в Берлин, безрассудно представлявшийся Геббельсу, комиссару обороны, наиболее подходящим, безопасным местом.
«Мы живем в такое сумасшедшее время, что человеческий рассудок совершенно сбит с толку», —
продиктовал Геббельс 2 апреля.
Он сам тому пример, с давно сбитым с толку рассудком, подчиненным всецело Гитлеру, атрофированным, замененным верой в фюрера.
«Порой отчаянно возникает вопрос, куда все это должно привести?»
И Геббельс отвечает себе: все в руках фюрера.
«Я надеюсь, он овладеет этой ситуацией»
(8 апреля).
Не столько от реального положения дел, сколько от того, сумеет ли фюрер своей волей превозмочь все и явиться за минуту до катастрофы, как Deus ex machina, — в представлении Геббельса зависит в конечном счете исход войны.
«Фюрер считает… что в этом году так или иначе произойдет перелом в ходе войны. Коалиция противника при всех обстоятельствах развалится; речь лишь о том, развалится ли она до того, как мы будем свалены…»
Поэтому, как бы ни было, держаться изо всех сил.
А обстановка все тяжелее:
«Положение на фронтах на сегодня как никогда. Мы практически потеряли Вену. Противник осуществил глубокие прорывы в Кенигсберге. Англо-американцы стоят недалеко от Брауншвейга и Бремена. Одним словом, если взглянуть на карту, то видно, что рейх представляет собой сегодня узкую полоску…»
(9 апреля).
* * *
В бетонированном убежище под рейхсканцелярией, где Гитлер находился в ожидании перелома в событиях, Геббельс читал ему вслух и пересказывал страницы из жизнеописания Фридриха Великого. Гитлер прилагал немало стараний к тому, чтобы внушать своим соотечественникам мысль о его духовном сродстве с этим удачливым прусским королем.
Придя к власти в 1933 году, фюрер тотчас отправился в Потсдам и сфотографировался для прессы у могилы Фридриха II при гарнизонной церкви, одетый в торжественный черный фрак, чего не случалось раньше видеть. В его бункере на стене висел портрет Фридриха II. Теперь их сблизили военные невзгоды, которые претерпевал король. В том месте книги, где терпящий поражение в Семилетней войне Фридрих решил расстаться с жизнью, автор взывает к нему: «Подожди немного, и дни твоих мучений будут позади. Солнце твоего счастья уже за тучами, и скоро оно озарит тебя». Подоспевшее известие о смерти его врага, русской царицы Елизаветы, принесло королю избавление от позорного поражения.
Гитлер расчувствовался и пожелал взглянуть на гороскопы, которые на этот случай как раз и придерживал уже несколько дней Геббельс.
Любопытно еще раз открыть дневник Геббельса в том месте, где он с торжествующей издевкой записывает о том, что арестованы все астрологи, магнитопаты и антропософы и с их шарлатанством покончено:
«Удивительное дело, ни один ясновидец не предвидел заранее, что он будет арестован. Плохой признак профессии…»
(13 июня 1941 года).
Все унифицировалось. Предсказания лишь одного человека в рейхе — фюрера — должны были распространяться в народе. Во избежание несовпадений, кривотолков, дублирований, неблагоприятных пророчеств и, наконец, соперничества все прочие предсказатели жестоко преследовались.
Но это годилось тогда, в преддверии войны с Россией, войны, мнившейся такой победоносной. Теперь же все, что говорит о спасении, — все сюда.
«Мне представлен объемистый материал для астрологической или спиритической пропаганды и между прочим так называемый гороскоп Германской республики 9 ноября 1918, а также гороскоп фюрера. Оба гороскопа поразительным образом соответствуют истине, — читаем теперь в дневнике Геббельса 30 марта 1945 года. — Я могу понять фюрера, запретившего занятия такими неподконтрольными вещами. Все же это интересно, что гороскоп республики, как и гороскоп фюрера, пророчат во второй половине апреля облегчение нашего военного положения… Для меня такие астрологические предсказания не имеют никакого значения. Но я все же намереваюсь их использовать для анонимной и замаскированной гласной пропаганды, потому что в такое критическое время большинство людей хватаются за любой, пусть и столь слабый, якорь спасения».
Предсказания, вселяющие надежду, настолько в цене, что их через партийные инстанции пересылают жене рейхсминистра Геббельса, — похоже, это действует его «анонимная и замаскированная» пропаганда. Я приводила текст одного из таких предсказаний. Гороскопы тоже стали убедительны. В берлинской квартире Геббельса разведчики нашли гороскоп его сына Гельмута и принесли его мне.
А тогда два самых главных гороскопа, хранившихся до недавних дней Гиммлером под замком в «научном» отделе гестапо, гороскоп фюрера и гороскоп Германии, затребованные Гитлером, — были принесены в убежище. Гитлер с помощью рейхсминистра пропаганды удостоверился, что гороскопы обещают после жестоких поражений в начале апреля 1945 года военный успех во второй половине апреля.
Через несколько дней после этого, 12 апреля, поздно вечером, стало известно о смерти Рузвельта. Это ли не знамение, не исторический аналог, не поворотный пункт в судьбе Германии?!
«В данный момент, когда судьба убрала с этой земли военного преступника всех времен, произойдет поворот в этой войне в нашу пользу», — этим восклицанием заканчивал Гитлер свой приказ по войскам. В нем говорилось о новом наступлении Красной Армии:
«Мы этот удар предвидели, и с января этого года делалось все, чтобы создать сильный фронт. Сильная артиллерия встречает врага. Потери нашей пехоты восполнены бесчисленными новыми подразделениями. Сводные подразделения, новые формирования и фольксштурм укрепляют наш фронт. На этот раз большевик испытает старую судьбу Азии: он должен истечь кровью и истечет перед столицей германской империи».
Этот секретный приказ Гитлера, датированный 16 апреля, стал поступать в штабы войск уже к вечеру 15 апреля и должен был быть немедленно разослан вплоть до рот.
«Следите прежде всего за теми немногими изменниками офицерами и солдатами, которые, чтобы обезопасить свою жалкую жизнь, будут сражаться против нас на русском жалованье, возможно даже в немецкой форме. Если вам дает приказ об отступлении тот, кого вы хорошо не знаете, он должен быть тотчас арестован и в случае необходимости мгновенно обезврежен независимо от звания.
…Берлин останется немецким, Вена снова будет немецкой…»
Через день приказ был опубликован в «Фелькищер беобахтер» и в других газетах.
Геббельс из убежища выступил по радио:
«Фюрер сказал, что уже в этом году судьба переменится и удача снова будет сопутствовать нам… Подлинный гений всегда предчувствует и может предсказать грядущую перемену. Фюрер точно знает час, когда это произойдет. Судьба послала нам этого человека, чтобы мы в годину великих внешних и внутренних испытаний могли стать свидетелями чуда…»
