Газета «Миннесота бэнкер» писала в передовой статье:
«Ценность системы «открытых цехов» с экономической точки зрения не вызывает сомнений… За систему «закрытых цехов» рьяно борется радикальное крыло рабочего движения. Ввести систему «открытых цехов» легче всего путем устранения радикальных элементов из рабочих организаций… а там, где их позиции слишком сильны, добиться этого, в конечном счете, можно лишь путем применения силы».
Председатель «Нэйшнл фаундерс ассосиэйшн» Уильям X. Барр подытожил положение одной выразительной фразой: «Заработную плату военного времени надо ликвидировать!» Но американские рабочие не спасовали перед этим дружным наступлением на их жизненный уровень и на профсоюзы. По стране прокатилась волна забастовок.
В январе 1919 г. в знак протеста против снижения заработной платы забастовали судостроители Сиэттля (штат Вашингтон), а еще через три недели вся жизнь города была парализована всеобщей забастовкой. В последующие месяцы из штата в штат перекатывалась волна забастовок печатников и строителей, телефонисток и железнодорожников, портовых грузчиков, шоферов и текстильщиков. Стачечная волна достигла своей высшей точки в сентябре и октябре, когда работу прекратили почти 350 тыс. рабочих сталеплавильной промышленности и полмиллиона горняков; общее число бастующих в стране перевалило за два миллиона…
«Это не что иное, как открытая и наглая революция», — гласил заголовок одного из сообщений о стачке горняков в декабрьском номере журнала «Эмплойер», органа Ассоциации предпринимателей штата Оклахома, В том же номере журнала ставился вопрос: «Кто причинил Америке больше зла: Гинденбург и Людендорф или Льюис и Фостер?»[11]
Подавление стачек было поручено федеральным войскам, милиции штатов, муниципальной полиции и целым армиям штрейкбрехеров и наемных убийц, состоявших на службе у предпринимателей. Во многих промышленных центрах было объявлено военное положение. В угольных районах происходили ожесточенные бои. В одном таком бою в западной части штата Вирджиния против бастующих горняков, взявшихся за оружие для отпора наемным убийцам, выступавшим в качестве штрейкбрехеров, было направлено около 1500 вооруженных полицейских и 2000 солдат федеральной армии. В жарких схватках при подавлении выступлений рабочего класса были убиты и ранены сотни людей.
Применение после войны насильственных мер с кровавыми последствиями не ограничивалось областью взаимоотношений между рабочими и предпринимателями.
«За этот год (1919), — пишет известный ученый Дюбуа в своей книге «Предрассветная мгла», — крупные и мелкие столкновения на почве расовой вражды происходили в 26 городах США. При этом в Чикаго во время августовского погрома было убито 38 человек, в округе Филлипс штата Арканзас — от 25 до 50 человек и в Вашингтоне — 6 человек».
Губернатор штата Джорджия Хью Дорси заявил на собрании граждан города Атланты: «Из некоторых округов негров изгоняют, как диких зверей, в других их держат на положении рабов, а кое-где их и вовсе не остается».
Массовый террор, направленный против негров, принял самые острые формы в округе Филлипс штата Арканзас.
Задавленные режимом долгового рабства, царившим на феодальных плантациях, негры — сборщики хлопка — организовали Союз прогрессивных фермеров, надеясь таким образом улучшить недостойные человека условия своей жизни и труда. Плантаторы и местные власти сразу же принялись беспощадно громить эту организацию. Членов союза систематически выслеживали, бросали в тюрьмы, расстреливали, линчевали. Проникшиеся мужеством отчаяния, негры вооружались, организовывав ли тайную вербовку новых членов в свой союз и отбивали атаки под лозунгом: «Мы еще только начали!».
В округ Филлипс были спешно двинуты федеральные войска с пулеметами. Сотни негров были арестованы и брошены в тюрьмы. После судебных процессов, которые длились буквально по несколько минут, 11 негров было приговорено к смертной казни, 9 — к заключению в тюрьму на 21 год и 122 — к различным другим мерам наказания.
Союз прогрессивных фермеров был разгромлен.
25 августа 1919 г. член палаты представителей от штата Южная Каролина Джемс Бирнс заявил в палате: «Ни один негр, снедаемый желанием добиться политического равноправия, не найдет себе на Юге работы. Это — страна белых, и страною белых она останется навсегда».[12]
Для послевоенной обстановки в Америке были характерны и другие мрачные черты. Фредерик Льюис Аллен пишет в своей книге «Только вчера»:
«Если американцы в течение десятка лет после войны не соглашались с соображениями Вудро Вильсона относительно Лиги наций, это происходило не только потому, что им надоело путаться с заграницей. Ими руководили и другие соображения. Они верили отвратительным слухам о страшном заговоре радикалов против правительства Соединенных Штатов и всех американских установлений. Они напряженно прислушивались, не взрываются ли где-нибудь неподалеку большевистские бомбы, не идут ли большевистские армии. Они всерьез ожидали — и это относится к миллионам людей, которые но всем остальном проявляли безупречное благоразумие, — что красная революция начнется в Соединенных Штатах уже в будущем месяце, уже на следующей, неделе…».
2. Тайны министерства юстиции
К концу 1919 г. заместитель начальника Бюро расследований министерства юстиции[13] Франк Берке направил всем агентам федеральной полиции в США срочную и совершенно секретную директиву. В этой директиве говорилось, что министерство юстиции готовится организовать по всей стране десятки полицейских облав, чтобы выловить всех «коммунистов» и «радикалов-иностранцев».
«Вам будет точно указано по телеграфу, — писал Берке, — в какой день и час произвести аресты».
Берке писал агентам министерства юстиции, что их шпионы-осведомители и провокаторы, засланные в «коммунистические группы», должны принять все меры к тому, чтобы в назначенный для облав вечер эти организации проводили у себя собрания. Берке поучал:
«Если возможно, договоритесь со своими секретными осведомителями о том, чтобы в назначенный вечер состоялись собрания организаций коммунистической партии и коммунистической рабочей партии…[14] Это, разумеется, поможет провести аресты».
В заключение Берке писал:
«В ночь, на которую будут назначены аресты, наше управление будет открыто до утра, и вы должны будете связываться по телефону с г-ном Гувером по всем особо важным или интересным вопросам, которые могут возникнуть во время арестов.
На следующее утро после арестов вышлите в управление с нарочным полный список арестованных лично на имя г-на Гувера. Кроме того, на следующее утро после арестов подробно сообщите телеграммой на имя г-на Гувера о результатах облав, указав общее число арестованных членов каждой из этих организаций, а также сообщив об интересных уликах, найденных при арестах».
Г-н Гувер, о котором говорилось в этой директиве, был не кто иной, как Джон Эдгар Гувер.
Этот коренастый круглолицый молодой человек с коротко остриженными черными волосами и невыразительными черными глазами посещал вечерние лекции по юриспруденции при университете имени Джорджа Вашингтона. Во время войны он поступил на маленькую должность в министерство юстиции. Ловкий и честолюбивый, он быстро делал карьеру. В 1919 г., в возрасте 25 лет, он был назначен начальником вновь созданного довольно таинственного отдела общей информации бюро расследований министерства. На этом посту Гувер выполнял важные задачи по руководству деятельностью отдела, направленной «против радикалов». Официально он занимал пост «специального помощника министра юстиции».
